Игорь Наровский, доктор-клоун, художественный руководитель общества Dr. Klauns, пояснил, что работа с беженцами в основном является работой с эмоциональной травмой. «У этого есть своя специфика. Дети, как правило, в случае травмы делятся на две категории. Либо ребенок гиперактивный и его не остановить. И тогда наша задача – успокоить его, вывести на нормальный уровень, чтобы поиграть. Либо он становится апатичным. Ничего не хочет. Холодный, отстраненный. Тогда наша задача – растопить его лед, чтобы пробудить желание чего-либо. И клоуны это делают. Доктор-клоун коннектится с внутренним свободным состоянием, с его детством напрямую, и растапливает этот лед изнутри», - пояснил Игорь.
Впрочем, у этой работы есть и обратная сторона, поскольку доктора-клоуны при работе с травмированными детьми травмируются сами.
«Важно, что после миссии у нас есть психологическая поддержка. Каждый вечер есть круг обсуждения, где мы рассказываем, с чем столкнулись. Чтобы это стало общим опытом, чтобы не было замыкания в себе и чувства, что «никто не знает, что я пережил», - рассказал Игорь.
Дети легко расстаются с прошлым, а травмы именно заставляют концентрироваться на прошлом. И у доктор-клоуна, по словам Игоря Наровского, есть возможность «отменить прошлое» и вернуться ребенка в состояния «здесь и сейчас» – где безопасно, где можно играть в то, что ты пережил.
Доктор-клоун Александр Оборин признал, что работа с беженцами отличалась от того, с чем ему приходилось сталкиваться в больнице: «Там [на границе] ты идешь во что-то неизведанное. В больнице же система отработана – там работали за семь лет до того, как я стал доктором-клоуном. И есть опыт. Тут же мы были все вместе, с нуля, ничего не знали. И когда видишь этих людей, их травму, тебя это тоже травмирует».
На вопрос, на каком языке общались с беженцами, Игорь Наровский ответил: на универсальном – языке тела. «Доктор-клоун говорит на языке эмоций, который понимают все», отметил он.
По его словам, с людьми можно разговориться, не произнося конкретных слов. И тогда можно даже не замечать, что слов – не было.
