«Наследие предков» — так сотрудники Labie Koki называют вековые деревья. Они могут иметь статус деревьев местного или государственного значения: как памятник, только природный. Всё зависит от возраста и размеров. Несколько десятков таких деревьев растут и у усадьбы Анниньмужас. Ей примерно 400 лет. И, когда её реновировали — около сотни лет назад — посадили деревья. 16 из них сегодня и сами нуждаются в «реновации», а точнее в уходе. Одно из самых больших деревьев — дуб. Его состояние настолько критическое, что залезть на него арбористы не рискуют. Выход — подъемник.
«Здесь можно увидеть, как делать не нужно. Завязан узел, ещё и вокруг крюка. На таком огромном дереве, у которого такая большая рана! Это ничего особо не даёт. Если бы дерево падало, оно бы упало. Мы сегодня поменяем эту систему, она будет статичная и не позволит дереву двигаться. Это нужно делать, когда у дерева появляется трещина. Можно видеть, что здесь она очень большая. Поэтому нужно облегчить крону, чтобы дерево меньше шевелилось — и простояло как можно дольше. Здесь можно хорошо видеть, что дерево живое, оно каждый год пытается нарастить кору и залечить рану», — говорит Давид Эглитис, сотрудник Labie Koki.
И это несмотря на то, что дерево практически разделилось две части, его даже поджигали. Тем не менее у дуба даже растут новые ветки.
«Крону нужно уменьшить примерно на два метра, а где-то даже на три, чтобы ветки не ломались во время ветра, чтобы крона была более компактная. Конечно, вся работа происходит так, чтобы создать естественную форму кроны. Также это дерево будет высотой с другие деревья — и ветер ещё меньше будет мешать этому дереву», — добавляет Эглитис.
Если можно обойтись без подъёмника, то арбористы работают на дереве. Конечно, со страховкой, но всё равно дело опасное.
«Если совсем не страшно, то надо переставать работать. Теряешь связь с реальностью, не смотришь, куда лезешь. И можешь упасть со всем деревом. Чуть-чуть бояться надо. Тогда ты осторожнее», — уверен Марис Озолиньш, сотрудник Labie Koki.
А вот чёрная ольха — теперь выглядит вот так. Стоит в гордом одиночестве.
«Раньше у этого дерева не было никого вокруг. Но с других деревьев было много семян, которые начали расти. В итоге каждое дерево конкурирует, они пытаются расти ввысь и бороться за солнце. Это очень мешало чёрной ольхе», — поясняет Рейнис Эглитис, сотрудник Labie Koki
«Вот за этим деревом мы недавно закончили ухаживать. Можно видеть, что здесь пешеходная и велосипедная дорожка, довольно большой поток людей. Мы сделали так, чтобы дерево не было опасным, и чтобы дереву было лучше, чтобы оно было долговечным», — добавялет он.
На вековых деревьях — зелёная табличка с листиком. А на многих других, не обязательно вековых, записка с числом. По нему можно узнать историю дерева, что с ним делали раньше — и что нужно сделать в будущем.
А вот обрезанные ветки перерабатывают в щепу. Её потом будут использовать для создания дорожек. Но уничтожают не всё, что упало. Например, одно упавшее после бури дерево оставят.
«Для разнообразия лесного, чтобы букашкам было где жить. В этом пчёлы жили. Для них это тоже важно. В том дереве, может быть, тоже живут они где-то там», — отмечает Озолиньш.
При этом, чтобы не вредить природе, во время гнездования птиц за деревьями не ухаживают. Чтобы не разрушать гнёзда с птенцами.
