Латвийскую реальность реаниматологи видят, когда у приемного отделения останавливается машина «скорой». Есть случаи, которые молодой врач забыть не может.
«У нас умирали младенцы от травм головы. Было 17 поломанных ребер, там не доказали насилие. Есть серьезный недосмотр — захиревшие, отощавшие [дети]. Это реальность», — признал врач.
Видя младенца с ушибами, Балмакс в полицию звонит сам. Есть вещи, которые его в этот системе оповещения не устраивают. Например, после в уголовном процессе фигурируют все его данные.
«Не очень приятно это делать. Полицейские берут мой домашний адрес, мне не нравится его давать, эта информация идет в суде стороне защиты. Есть проблемы в этой сфере», — считает доктор.
Он хорошо помнит случай малыша из Вентспилса: годовалого мальчика доставили в больницу с тяжкими телесными повреждениями, он вскоре умер. За день до гибели ссадины на теле ребенка видела семейный врач. Балмакс удивлен тем, что ни родители, ни доктор не понесли наказания — осудили только избившего.
«Проблема и распознать, и сообщить. Для стражей порядка — проблема собрать улики и осудить. Но есть недостаток политической поддержки. Нет ощущения, что это приоритетная сфера», — добавил доктор.
Закон обязывает врача сообщать, если замечен просто недостаток опеки. Доктор удивлен, что молчат и не реагируют политики из регионов, где констатировали насилие в отношении детей.
