До 17 июня 1940 года еврейским общественным организациям в Латвии принадлежало около 270 объектов недвижимости.
Стороны обсудили жизнь еврейской общины в Латвии. Представители Всемирной еврейской организации выразили мнение, что латвийские евреи хорошо интегрированы в общество. Они также отметили, что в Латвии не наблюдается таких выраженных проявлений антисемитизма, как в других странах.
В 2012-м, комментируя в интервью LTV тогдашний скандал с отставкой министра юстиции Гайдиса Берзиньша, о том же говорил один из духовных лидеров латвийских иудеев, раввин Менахем Баркахан.
Эпизодически тема реституции всплывает в беседах политиков разного уровня, но уже не столь часто, как года два-три назад. Напомним, еще в 2003-м при правительстве Айгара Калвитиса была создана специальная комиссия, разработавшая законопроект «О поддержке еврейской общины», писал Rus.db.lv.
Согласно этому документу, Совету еврейских общин Латвии полагалась компенсация на общую сумму почти 32 млн латов, а также возврат 14 объектов недвижимости, которые до национализации принадлежали еврейским общественным и религиозным организациям. Но в Сейме проект закона провалился, а в 2006-м его отправили под сукно.
О необходимости цивилизованно решить вопрос о выморочной собственности казненных нацистами евреев, удерживаемой теперь Латвийским государством, настойчиво заявляли в 2011-12 году во время своих визитов в Латвию и особый посланник США по вопросам Холокоста Дуглас Дэвидсон, и тогдашний госсекретарь США Хиллари Клинтон.
Резко против этого выступало и продолжает выступать Национальное объединение – летом 2012 года министр юстиции от нацблока Гайдис Берзиньш даже ушел в отставку, так как наотрез отказался создавать по поручению премьер-министра Валдиса Домбровскиса рабочую группу для учета еврейской собственности. Нацблок настаивает, что процесс денационализации в Латвии следует считать завершенным.
В годы Второй мировой войны было убито 70 тысяч латвийских евреев, в живых остались лишь около 10 процентов от довоенной общины, к тому же в советское время многие эмигрировали. Соответственно, на имущество многих частных лиц было просто некому претендовать, а многие довоенные и религиозные общественные организации так и остались не восстановленными и также не могли ничего требовать в ходе денационализации.
