В пансионате Резекне работает социальный реабилитолог Юлия Нестерова. Её обязанности — занять свободное время постояльцев. В течение дня Юлия организует занятия, чтобы лежание в кровати не стало единственным развлечением.
«С утра у нас зарядка. Потом прогулки. Всё зависит от погоды, но стараемся каждый день. Есть разные индивидуальные занятия. В актовом зале рисование, клеем что-нибудь, аппликации делаем. Ездим на мероприятия в город, если что-то происходит. Сюда также приглашаем с концертами школы и разные ансамбли».
Юлия отмечает, что главное — это предложить несколько вариантов, а человек уже выбирает, что ему интересно.
«Необязательно ходить на все занятия. Главное, чтобы он что-то для себя выбрал. Кто здесь живёт годами, всё знает, и постояльцы сами следят за мероприятиями, за графиком занятий. Они уже сами всё знают, их даже не надо мотивировать. Они ещё сами придут и спросят: «А на спорт идём сегодня?» Тяжелее с новенькими, у них дома ничего этого не было. И для них смена места — это тоже тяжело. Пока просто к новому месту жительства привыкнешь, а тут ещё какие-то занятия».
Социальная реабилитация в виде творчества или спортивной активности не случайна. В пансионате удовлетворены основные потребности человека — еда, одежда, тепло, кровать. Всё это обеспечивается без усилий, уход круглосуточный. В результате формируется синдром «выученной беспомощности», объясняет клинический психолог Инесе Юриса.
«Выученная беспомощность проявляется в том, что кто-то может нам помочь всё время — и, соответственно, нам не надо ничего делать. Как пример: ребёнку завязывают шнурки, и ребёнок привык, что кто-то это будет делать постоянно — мама, папа, бабушка, воспитатель, тётя».
Инесе Юриса также руководит дневным центром Agate в Риге — и на практике наблюдала, как часть стариков утратила навыки самостоятельности.
«Часть людей ждёт этой помощи — и они полностью рассчитывают на нас, что мы всё сделаем. Но всё же есть большая часть, кто сам выбирает, что он хочет делать и когда. Эту помощь с нас они требуют очень в минимальном объёме, но при этом результат у них получается намного лучше».
Синдром выученной беспомощности у людей был описан ещё в 60-х годах прошлого века. Суть такова: чем больше даёшь человеку возможности выбора в бытовых мелочах, тем дольше сохраняется ясность ума и эмоциональная реакция, продолжает Инесе Юриса.
«Чем меньше помогаешь и даёшь выбор пенсионеру, тем более чутким он становится. Он не ищет постоянной помощи. У него есть выбор, а выбор очень важен для человека. Тогда они будут лучше и проще решать свои ежедневные проблемы. Если человек не знает, как за собой ухаживать, у него нет практики, то он начинает больше и больше привыкать к тому, что за ним ухаживает другой человек».
Альтернатива пансионату — это обслуживание пожилых людей на дому. Такие услуги предлагают многие самоуправления. Старший социальный работник соцслужбы Даугавпилса Наталья Ермолаева отмечает, что у них есть лишь единичные случаи «выученной беспомощности»
«Это те случаи, когда наш клиент жил в семье или с супругом. Вторая половина брала проблемы на себя и решала вопросы сама. В те моменты, когда одному из членов семьи приходится оставаться одному, наступает паника. Он не знает, какие вещи нужно решать в первую очередь, какие проблемы первостепенны».
Наталья Ермолаева объясняет: соцслужба в своей работе стремится, чтобы человек сохранил самостоятельность.
«Самостоятельность клиента сохраняется в полном объёме. Мы предоставляем клиенту самому выбрать те услуги, которые он считает нужным у нас получить. Он выбирает самостоятельно те дни, когда хочет видеть социального работника, время нашего посещения. Мы ни в коем случае не настаиваем. Мы сохраняем право выбора клиента. Мы можем прийти тогда, когда клиент нас пригласил».
Услугами домашнего ухода в Даугавпилсе пользуются 300 человек. Им помогают 26 специалистов. В основном это домашние дела.
«Мы можем клиенту помочь принести продукты, медикаменты, хозтовары, убрать жильё, вымыть окна, перестелить бельё, помыть посуду, помочь одеться/раздеться. Если частный дом, помочь занести воду, дрова, уголь. Помощь в приготовлении пищи — подразумевается, что продукт надо помыть, почистить, нарезать, но клиент готовит себе питание сам. Есть различие между поваром и соцработником. Мы те люди, которые помогут выполнить часть работы, чтобы клиенту было несколько легче».
В пансионате в Аглонском крае подобной терапией является сад и огород. Территория центра это позволяет, рассказывает его руководитель Инта Гжибовская.
«У нас есть сад, где мы выращиваем лук, огурцы, петрушку и укроп. Это позволяет им не отрываться от той повседневной жизни, которая была дома. Он может выйти взять яблоко или лук. Садовник иногда физически не успевает всё, тогда идут клиенты — помогают прополоть. Какой раз и цветы вырвут, ну ничего страшного. Но это те, кто может самостоятельно двигаться».
В планах самоуправления также предлагать альтернативу пансионату. В Яунаглоне муниципалитет получил пятиэтажное здание бывшего общежития. В планах сделать там социальное жильё. На первом этаже уже сделали ремонт, где подготовили 20 комнат, рассказывает исполнительный директор Аглонской краевой думы Инета Пога.
«Сейчас где-то уже десять занято. Насколько знаю, из пансионата один житель решил, что он готов жить отдельно. Написал заявление, его приняли. Хотя у него инвалидность, он уже полгода живёт самостоятельно».
Гжибовская считает, что такой формат имеет право на существование — и в соццентре стараются мотивировать людей, чтобы они полностью не отказывались от самостоятельной жизни.
«Да, человек мог попасть во время кризисной ситуации. Мы это строго оцениваем — нужна ли ему дальнейшая поддержка центра социального ухода, или он может жить самостоятельно. Может, даже работать. Кризис приходит и кризис уходит. У нас один клиент использовал такую возможность».
Если вернуться к синдрому выученной беспомощности, то один из признаков — это безразличие к себе и окружающему миру. В поведении таких людей много пассивности, объясняет клинический психолог Инесе Юриса.
«Эти люди обычно быстрее начинают болеть. Поддаются этой жизненной серой полосе — за него всё сделают, там всё ясно, я ничего не могу изменить, я не знаю, я не смогу. Есть внутреннее оправдание, что за тобой начинают чётко ухаживать. Хотя, в принципе, этот человек ещё на многое способен сам».
Накрыть на стол и убрать за собой. Помыть кружку и ложку. Определиться, чем рисовать — фломастерами или карандашами, а также какой формат бумаги использовать — это все те мелочи, где человек проявляет волю. Но расшевелить пожилого человека бывает сложно, продолжает Инесе Юриса.
«Когда мы видим таких клиентов, мы заставляем их шевелиться. Они уже не хотят — и чем дольше мы продолжаем их обслуживать в самых элементарных вещах — принести кружку или салфетку, тем больше они уже сами ничем не хотят заниматься — и принимают это как само собой разумеющееся».
Предлагая выбор постояльцу пансионата, можно шаг за шагом вывести его из состояния выученной беспомощности.
«Термин «выученная беспомощность» пока остаётся синдромом, который мы просто знаем, но, к сожалению, мало на него обращаем внимания. Мы делаем простые физические, нужные элементарные вещи для человека — одел, поел. Но что он делает, как делает, насколько чётко он это делает — это очень кропотливая работа. И это надо замечать в той стадии, когда мы ещё сознательно можем для нас и для него что-то сделать».
Явление выученной беспомощности характерно для всей социальной сферы — это не только пансионаты. Это также детдома, социальная реабилитация заключенных. Часто акцент ставится на материальную часть помощи — одежда, кров и пища. Психологи отмечают, что редко когда синдром замечают вовремя.
