«Вам не повезло с диагнозом. Надежд практически нет», — это услышала от врачей Солвита Бадуне, которая с 2014 года боролась с раком. После трех лет и нескольких операций, после прохождения длительной реабилитации выяснилось, что на самом деле у пациентки несколько другой диагноз. Это установили в израильской клинике, куда Солвита поехала на средства, собранные через фонд Ziedot.lv — за что она сейчас очень благодарна.
Сейчас Солвита тоже раз в месяц продолжает ездить в Израиль для прохождения химиотерапии. Можно было бы ее получать и в Латвии, но женщина не скрывает: нет уверенности, что здесь опять что-то не перепутают. Или сделают не до конца, или скажут: тебе не повезло. Солвита наблюдала разное отношение врачей — были те, кто поверхностно подходил к ее недугу, но были и те, кто искренне стремился помочь и посоветовать, как поступить дальше. Солвита согласилась стать лицом кампании LTV и призвать других тоже рассказать о своем опыте. О том, каково это, узнать в кабинете врача диагноз: рак.
«Самочувствие было хорошим, мне многие говорили: да нет у тебя рака. Но были сделаны анализы, пункции — и везде показало, что это злокачественное. Так меня три года лечили-лечили, но ничего по-крупному не делали — провели йодотерапию, и всё. И тут у меня внезапно начались судороги. С правой стороны — и рука, и нога. Я обратилась к своему лечащему врачу, но она сказала лишь, что это, вероятно, нарушения кровообращения. На том всё и кончилось. После этого мне на работе стало плохо — начались судороги, я упала в обморок, попала в больницу, и там констатировали, что у меня в голове опухоль, метастазы пошли. Прооперировали голову. Отпустили домой под наблюдение врачей. Было облучение головы два раза.
Тогда казалось, что стало получше, но это лишь казалось. Пока не началось снова ухудшение — я резко теряла в весе... Когда опять обратилась к своему врачу, у меня был уже ненормальный кашель — такой, что и антибиотики не помогали. Врач посоветовала пить молоко с медом, и всё. Я говорю, у меня сил нет ни спать, ни дышать. Попросила врача дать направление на рентген легких. Она мне: зачем тебе этот рентген, ты уже и так облучалась. Но в итоге все же выписала направление. В тот же день я рентген сделала, пришла назад к доктору — та посмотрела и сказала: тебя ангелы хранят, там уже пневмония, похоже. Однако оказалось, никакая не пневмония, это была опухоль в легких — именно она была первичной, как позднее сказали в Израиле.
(...) Когда я к своему доктору пришла, она сказала — нельзя помочь, нет вариантов. Что мне просто не повезло с диагнозом. И тогда мы поехали в Израиль — взяли из Латвии с собой все анализы, все стеклышки с биопсиями. И мне заново поставили диагноз в Израиле — они констатировали, что рак легких первичный, а не рак щитовидки, как считали тут (якобы и в голову, и в легкие метастазы шли оттуда). Проведя проверки в Израиле, констатировали, что у меня жидкость в сердце, которую тут сочли пневмонией. Так что мне в Израиле провели пункцию сердца, за время которой откачали 800 мл жидкости. Так мы пришли к диагнозу: первичный рак легких.
То есть когда в Латвии мне прооперировали щитовидную железу — они констатировали у меня в легких метастазы, они это знали. И лечили йодотерапией. Но не пришли к выводу, что это рак легких первичен. (..) У моего предыдущего врача-эндокринолога вечно было мало времени, она успевала только какие-то рецепты выписать. Ей непрерывно звонили клиенты в кабинет, ее деятельность была непрерывной. У нее было мало времени вникнуть, всё рассмотреть и выяснить. Но врачи очень разные. Есть те, кто относится к своей работе как следует, и есть те, кто относится поверхностно.
То же самое со всеми этими компьютерными томографиями: я считаю, что у нас толком не умеют работать с этой новой аппаратурой, верно устанавливать диагнозы. Много раз я сталкивалась с тем, что они неправильно проводят, неправильно рассматривают — очень много об этом доводится слышать. (..)
В данный момент мне проводят курс химиотерапии, ее мне предоставляют в Израиле. Перед тем употребляла дорогие лекарства... Казалось, они помогают, но потом выяснилось, что больше не помогают, и надо искать другую альтернативу. Израильские врачи решили, что нужно шесть курсов химиотерапии — через каждые три недели. Теперь ездим, получаю «химию», полечусь — и домой», — поделилась Солвита.
На вопрос LTV, неужели нельзя получать химиотерапию в Латвии, не тратя силы на дорогу, пациентка ответила:
«Определенно есть возможность получать ее здесь, но после всего пережитого нет веры. Тут страшно... страшно. Опять что-то напутают, скажут: тебе не повезло. Лучше поедем туда, где есть чувство безопасности».
Прошло всего несколько дней с момента, как LTV и LSM.LV запустили проект «Диагноз — рак» и призвали людей рассказывать о своем опыте диагностики и лечения онкологических заболеваний. С первых минут работы телефона он звонит непрерывно, на почту приходят новые письма. Есть и хорошие истории, но их меньшинство... Призывая жителей Латвии рассказывать о своем опыте, журналисты сфокусировались на последних 2-3 годах, когда начал действовать так называемый зеленый коридор для онкобольных. Но важны и более старые истории.
Журналисты с 29 апреля по 17 мая ждут ваших рассказов о ситуациях в онкологии, с которыми вы сталкивались за последние пару лет. Пишите на e-mail: [email protected], звоните по тел. 20553333 (ежедневно с 9 до 21 часа).
