ВКРАТЦЕ:
- Ирина, Виталий и Аня покинули свой дом с первыми обстрелами в Изюме. В безопасности они оказались лишь в октябре.
- Сын Дмитрий со своей девушкой покинул Изюм первым — под обстрелами поехал в Полтаву, затем добрался до Риги, где работает тренером.
- Сначала Ирина, Виталий и Аня прятались в подвале в Изюме, потом в бомбоубежище, устроенном в школе, откуда переехали в Купянск, а затем — в более мирные села.
- С конца февраля не было воды, электричества и отопления. Магазины и аптеки были разграблены. Пищу готовили на костре.
- В марте Ирина осталась без работы, господдержку они тоже не смогли получить из-за отсутствия связи.
- Главный мост был взорван, оккупанты грозились уничтожить и мост через поселки. Ирина умоляла, чтобы им разрешили ухать.
- В Донецке закончились топливо и деньги. Виталий заработал немного денег, чтобы семья могла продолжить путь.
- Семья добралась до Риги, но остановиться было негде. Сейчас она живет в Извалте Краславского края.
Как будто в кино
Ирина и Виталий Шелудько жили в Изюме. Ирина была начальником почтового отделения, Виталий работал в службе газоснабжения, дочь Аня училась в школе, сын Дмитрий — в институте. Мать Ирины жила в частном доме неподалеку, где у них был небольшой огород. Жизнь, казалось, была налажена. Но за одну ночь все изменилось, и семье пришлось сделать выбор между жизнью и смертью.
«Я сразу поняла, что это война. Мы оставили свою квартиру и переехали к моей маме. Мы думали, что ее подвал нас спасет», — говорит Ирина.
Их сын Дмитрий до последнего не верил, что что-то подобное может изменить их жизнь в XXI веке. Когда начались обстрелы, он первым из семьи покинул Изюм вместе со своей девушкой и отправился в поисках убежища в Полтаву. Оттуда Дмитрий позвонил семье.
Ирина до сих пор помнит, как трудно было разобрать, что говорил сын — после того, что он пережил в Харькове, он сильно заикался.
«Когда сын приехал в Полтаву, он позвонил и сбивчиво рассказал нам, как они бежали по метро, как вышли наружу под обстрелы, осколки буквально летели им вслед… Это он нас уговорил покинуть бабушкин дом. Мы, не понимая той опасности, которая нам грозит, просто прятались за стенкой. Думали, что она нас спасет», — рассказывает Ирина.
3 марта семья отправилась в ближайшую школу, где было устроено временное убежище. Ирина рассказала, что в тот вечер все было еще спокойно, но ночью в Изюме начались сильные обстрелы.
«Когда мы вышли наутро, я реально потеряла дар речи, у меня подкосились ноги. Все как в фильме о войне.
Стадион весь в огромных воронках, провода оборваны, огромные бетонные столбы, которые держали эти провода, побитые валяются, деревья сломаны. Один дом горит, один полностью сгорел, часть обвалилась» — вспоминает украинка.
В доме ее матери выбило стекла, в стене, за которой они прятались, теперь была огромная дыра. За неделю город сильно пострадал. Через пару дней пришлось оставить и бомбоубежище.
«Нас не тронули, но приказали уходить»
«6 марта в нашу часть города зашли русские. Так как в школе везде были мешки и «коктейли Молотова», они подумали, что здесь военные. Мы, женщины, поднялись наверх и сказали, что здесь только старики и дети — гражданские, военных нет. Нас не тронули, но приказали уходить. Мы, кто в чем был — кто в резиновых тапочках, похватали детей, вещи и побежали по снегу. Даже не замечая, что вокруг скользко и холодно», — вспоминает Ирина.
С конца февраля в Изюме не было ни света, ни газа, ни воды. Вскоре пропала и мобильная связь. Самым тяжелым стал март — все магазины и аптеки были разграблены.
«Когда мы были в бомбоубежище,
я никогда в жизни не могла представить, что увижу такую картину, когда мама, кормящая своего ребенка, ест консервированную кукурузу и спрашивает, проходя мимо, есть ли у нас еда», —
продолжает со слезами на глазах Ирина.
По ее словам, у семьи были небольшие запасы еды, которыми она делилась.
«Если раньше кто-то был врачом, директором или дворником, то после 24 февраля при выходе из подвалов все люди были совершенно одинаковыми — грязные, голодные,
мужчины — небритые. Все были в копоти, потому что пищу приходилось готовить на костре. Ужасно! Никогда не думала, что нам придется пережить что-то подобное в XXI веке», — признает беженка.
В Изюме семья провела около месяца. Они привыкли к обстоятельствам и научились различать, с какой стороны стреляют и как реагировать. Ирина говорит, что, может быть, они остались бы там и дольше, но начали прилетать кассетные снаряды.
«Когда “кассетная” полетела, мы только пришли с улицы. И услышали такой звук — как будто одновременно бьется шифер и стекло. Этот звук впервые “повалил” нас всех на землю. Мы все оказались на полу. Это длилось, может быть, минуту, а потом наступила полная тишина.
Потом мы услышали, как кто-то кричал с улицы, что мужчина ранен буквально через несколько домов. Мы очень боялись за жизнь нашего ребенка и решили уехать [из Изюма]», — рассказывает Ирина.
Бежать из Двуречной было еще страшнее, чем из Изюма
В то время выехать можно было только в оккупированный Купянск Харьковской области. Туда ехали многие — там беженцев размещали и кормили. Еще был вариант ехать в РФ, но Шелудько этого не хотели — нужны были средства. Находясь в Купянске, семья надеялась на то, что война скоро закончится. Этого не произошло. Семья уехала в соседний поселок под названием Двуречная, где было спокойнее. Они остались там на некоторое время и пару раз даже ездили в Изюм, чтобы узнать, как дом.
«Конечно, было больно видеть таким город. Мы не были в центре, но по видео в интернете и рассказам наших друзей было ясно, что город в ужасном состоянии. Мы решили перезимовать в Двуречной, там нам дали квартиру, где была вода, электричество и отопление — все необходимые для жизни условия. Но, к сожалению, нам пришлось бежать и оттуда».
Ирина и Виталий вспоминают, что бежать из Двуречной было еще страшнее, чем из Изюма.
Главный мост уже был взорван, остался только сельских мостик. Семья вновь загрузила свои «седьмые жигули» и отправилась в путь, однако оккупанты не пускали семью дальше, готовясь взорвать мост. Мы подъезжаем к тому мосту на своей машине со всеми своими вещами, но нам говорят, что мост будет взорван. «Мы поняли, что снова останемся в этом “котле”», — говорит Ирина.
После уговоров оккупанты все же разрешили семье проехать в Донецк. Там пришлось задержаться, так как у машины закончилось топливо.
«С марта я больше не получала зарплату, потому что договор с нами разорвали из-за войны. Другие выплаты мы тоже не могли оформить, потому что не было связи.
Мы были на оккупированной территории. Поддержку, которую предоставляла Украина, мы не могли получить. Денег не было. Муж подработал, нужно было двигаться дальше. Мы поняли — если мы хотим попасть “домой”, нам надо уезжать в Европу. Мы не хотели там оставаться», — поясняют украинцы.
До Риги на «седьмых жигулях»
На своей «семерке» семья Шелудько продолжила путь.
В Риге их остановили сотрудники полиции, которые удивились, как на такой машине можно было проехать так далеко.
«Сначала мы хотели остаться в Риге, но найти жилье было проблематично, а денег больше не было, поэтому нам предложили Извалту. Мы приехали, и нам очень понравилось место, природа и отношение людей. Мы очень благодарны организации [детские поселки SOS в Латгалии], которая сама вышла на нас, за подарки для ребенка — она купила то, что хотела», — говорят Шелудько.
Ирина и Виталий живут в Извалте, (Краславский край) и уже нашли работу. «Люди нам так много помогли, мы не можем больше сидеть и ждать — надо идти и делать самим!» Хотя ей очень хотелось бы вернуться на родину, Ирина говорит, что в Латгалии чувствует себя как в сказке — как будто с ними ничего и не случилось. Только новости в СМИ напоминают о том, что происходит.
«Только сейчас начинаешь понимать и ценить свою жизнь. Оказывается, для счастья человеку нужно всего нескольких вещей — мир, здоровье близких и спокойная, мирная жизнь»,
— говорит Ирина.
