История Анны — о жизни со склонностью к самоповреждению

Обратите внимание: материал опубликован 3 года назад

6 сентября, 2020, 11:56

Общество

Автор: Редакция Rus.LSM.lv (Rus.lsm.lv), LSM.lv Dzīvesstila redakcija

Кампания Министерства здравоохранения по поддержке психического здоровья населения Viss ir Norm.a в этом месяце продолжается личной историей о self-harming (несуицидальном самоповреждении) — в специальной видеоистории Анна, живущая с таким душевным расстройством, рассказывает, как это началось и что она делает, чтобы справиться.

«Я это делаю потому, что злюсь, и у меня сильные эмоции, с которыми я иначе не умею справиться. Бывает безумно, но терапия помогает. И терапия — моя единственная надежда вылечиться. Обязательно нужно искать помощи!» — говорит молодая женщина.

Всё началось в 15 лет, когда я стала чувствовать себя плохо. Поначалу казалось, у меня депрессия, но выяснилось, что мой первичный диагноз — пограничное расстройство личности. Один из его симптомов — селф-харминг. То есть я физически наношу себе вред.

Царапаю себя ногтями до крови. Если честно, мне даже немного нравится, как это выглядит. Я это делаю, чтобы немного унять злость на себя. Я не кусаю себя, хотя и пыталась, у меня на это просто духу не хватает. У меня не было и попыток самоубийства.

Я хотела бы умереть, но просто не смогла бы такое над собой сотворить.

Знаю, есть люди, которые себя грызут. Это опаснее для здоровья: они наносят себе телесные повреждения. Диалектическая бихевиоральная (поведенческая) терапия рекомендует это замещать более безопасными методами — например, прикладывать к себе кубики льда или для битья использовать резинку. Но мои методы не настолько вредные, чтобы имело смысл как-то пытаться их заменить. Это, конечно, нехорошо. Но когда остановятся эмоции, остановится и импульс к самоповреждению, и я перестану это делать. Пока этот импульс есть — я ему поддаюсь.

Первое обострение началось по возвращении из Лондона, где я полгода пыталась найти работу, но мне не удалось. Я ушла из вуза, у меня толком не было ни работы, ни друзей, и я просто все время сидела у компьютера. Вставала в восемь вечера, шла спать в одиннадцать утра, и так постоянно. Мне к тому же было немного страшно выходить на улицу. Это было не лучшее в моей жизни время. Мать пыталась мне помочь. Вначале слала к каким-то альтернативным специалистам, которые сказали: если не поможет, идите к психологу. Так я попала в дневной стационар Veldre в Риге. Ходила на дневные занятия и вечером могла идти домой. Так я впервые начала принимать лекарства. Хотя это и был мой не лучший опыт с приемом лекарств, в целом мне все же там помогли, и я понемногу начала свою жизнь строить заново. Снова стала ходить на курсы японского языка. Начала снижать вес и упражняться. Решила, что хочу стать программистом, сдала экзамен по математике, поступила в вуз, и какое-то время мне было хорошо.

КОНТЕКСТ

Проект Минздрава о душевном здоровье Viss ir Norm.a — это двенадцать ежемесячных публикаций с личными историями о том, как люди в Латвии уживаются с психическими расстройствами и каким образом получают помощь.

Манифест Viss ir Norm.a:

Так иногда случается — в жизни настает время, когда не чувствуешь себя хорошо. Может быть плохо. Может быть очень плохо, и долго. Видишь ли, твое психическое здоровье так же реально, как физическое. Оно может пошатнуться. Ты знаешь, что в Европе каждый четвертый в течение года сталкивается с осложнениями психического характера?
Есть хорошие новости.
Тебе не нужно притворяться, будто всё в порядке.
Не отрицай того, как себя чувствуешь.
Не терпи. Не стискивай зубы.
Ты не один. Ищи помощи. Это нормально.

Но позднее ситуация стала хуже — возобновились депрессивные эпизоды. У меня так: вверх — вниз — шло фактически всю жизнь. В целом сейчас получше, но до сих пор подъемы и спады. До нашей встречи сегодня тоже утром был спад. На столе были палочки, которые я вонзила в руку, теперь на руке остались три точки. Я сильно стрессовала, и вот это был какой-то наилучший способ справиться с этим.

Я хожу на терапию три года, и терапия помогает. Моя терапевт использует психодинамическую терапию, а другим лучше помогает когнитивно-бихевиоральная. Начав ходить на терапию, я поняла пару вещей, и это ухудшило мою ситуацию и симптомы. Потому что ранее подавляемые эмоции вырвались наружу и вызвали очень сильные перепады настроения — на работе я плакала, царапала и била себя. Стала и пальцы кусать. Мне как будто стало тогда хуже, но это просто был путь к улучшению состояния.

Я такое делаю, просто чтобы совладать с сильными эмоциями. Почему я стала так делать, не помню. Это просто казалось естественным. Но это не болезнь — это симптом моей болезни. Не знаю, что еще рассказать. Я делаю это потому, что злюсь, я делаю это потому, что у меня сильные эмоции, и я иначе не могу с ними справиться.

Мне очень повезло, потому что я фактически не ощутила никакой стигмы в связи с ментальным нездоровьем. Я, правда, говорила только со своими друзьями,в основном сижу в Интернете, и на работе все меня очень поддерживают. Я не сталкивалась с негативными реакциями ни от друзей, ни от коллег. Немного со стороны мамы, но это так... У меня только мама, с остальными родственниками особо не контактирую.

В школе у меня шло нехорошо, но в 12-м классе я подружилась с двумя девочками, и мы дружим до сих пор. Благодаря им попала в отличную дружескую компанию, и мы тусим по четвергам. У меня с ними возник своего рода чат поддержки, где каждый день можно говорить о том, как я себя чувствую и что у меня в голове происходит. У меня столько мыслей и эмоций, что их нужно куда-то изливать. Сначала выбрала Twitter, но это толком не помогло, потому что люди особо не отвечали. Теперь в дружеском чате отвечают, и это помогает.

Итог

Анна говорит, ей очень повезло с друзьями, но общение далось ей нелегко. Девушка три года ходила на посиделки по четвергам, пока привыкла. Сблизиться с другими помогла ее готовность самой говорить больше и то, что в компании никто ее не осуждал. Дружелюбное внимание окружающих в иные моменты оказывается спасительным для Анны.

Психотерапия помогает, и это для Анны единственный шанс выздороветь, убеждена девушка. Она призывает не опасаться решать свои ментальные проблемы, даже если для этого придется принимать медикаменты. Потому что это работает. «Беседы с друзьями, конечно, помогают тоже, но не у всех есть друзья», — говорит Анна.

Фоновая тревожность сейчас не мешает ей «быть функциональной»: иметь работу, заботиться о своем коте, оплачивать счета и общаться с друзьями. Но тревожность и вызванная ею склонность к нанесению себе физических повреждений пока «неотделимы от личности» и постоянно присутствуют в ее жизни.

«Я не считаю себя какой-то особенно плохой оттого, что наношу себе вред. Считаю, я попала в экстремальную ситуацию, потому и реагировала экстремально. И думаю, я не единственная с таким импульсом. Как помочь другим? Я, конечно, пыталась сказать им, чтобы искали терапию. Но так это не работает. Ты не можешь заставить человека искать помощи, если он к этому не готов. И это очень грустно, но это так», — сказала Анна.

Распознавайте несуицидальное самоповреждение! Его признаки — главным образом характерные повреждения на коже:

надрезы
царапание
удары самому себе
укусы
раны, ожоги, обморожения
засовывание предметов под кожу
самотатуирование
вырывание волос
проглатывание острых либо несъедобных предметов
отравления

и тому подобное

Осознанное нанесение вреда самому себе сигнализирует об осложнениях ментального здоровья, поэтому при стремлении к таким действиям не нужно терпеть. Самому человеку и его близким следует искать помощи специалистов.