В советские годы многие лица духовного звания в Латвии были уничтожены физически, часть – респрессированы и дискредитированы. Этой темы касется одно из исследований комиссии, и в конце января был опубликован первый отчет о проделанной работе за подписью Крумини-Коньковой.
В докладе приводятся механизмы и методы манипулирования церковью со стороны КГБ, попыток заставить ее подчиняться властям. Прозвучало и два имени уполномоченных по делам религии: Волдемар Шешкенс и Юлий Ресберг. Именно этих двух сотрудников Совет по делам религиозного культа СССР откомандировал для борьбы со священниками в Латвии.
Биография Шекшенса существует в нескольких вариантах: и что он родился в Риге, и что он – латвийский русский, и что сам себя он называл латгальцем. Уже по завершении исследования вдруг выяснилось, что его личное дело хранится в Латвии, поэтому работа Крумини-Коньковой будет дополнена.
Она рассказала, что у КГБ вызывало нарекания незнание Шешкенсом латышского языка. Позднее его обвинили в неспособности справиться с заданиями, отозвали от работы, и о последующем периоде его жизни нет никаких сведений.
Шекшенс действовал военными методами: люди, отказывавшиеся сотрудничать, подвергались суду и отправлялись в заключение, Ресберг же собирал компромат и специально создавал ситуации, дискредитирующие священников.
В обзоре содержатся сведения о том, как КГБ контролировал Римско-католическую и Евангелически-лютеранскую церковь в Латвии. Сейчас сложно объяснить младшим поколениям, как действовал КГБ, им трудно понять, что помимо самого комитета госбезопасности существовал еще целый ряд псевдоорганизаций, вербовавших агентуру, «стукачей», поясняет автор исследования. До 1960-х уполномоченными по делам религии являлись чекисты, которые набили руку на создании агентуры еще в 1930-х на территории России.
В церковной среде, таким образом, неизбежно были информаторы КГБ, и в документах можно найти указания, что есть дела, требующиие дополнительных разъяснений, потому что только агентурных кличек для выявления подлинных личностей информаторов ученым будет недостаточно. Но чтобы продолжать, нужны документы из «мешков ЧК». «Мешки» же хранятся под грифом «секретно», и всё, что пока могут сделать исследователи – писать ответственным лицам с просьбой проверить того или иного агента. Только так сейчас можно подтвердить или опровергнуть вину какого-то из информаторов. По словам Крумини-Коньковой, нужно еще выявить все псевдоорганизации, чтобы к моменту, когда ученым дадут доступ к «мешкам ЧК», они знали, что им искать.
Как уже сообщалось, комиссия пр расследованию деятельности КГБ создана более года назад, но с тех пор не особенно продвинулась в своей работе – прежде всего потому, что до осени 2015-го ей не было выделено должного финансирования. Теперь же ее финансы (свыше 240 тыс. евро в год) администрирует Латвийский университет, появились и первые результаты.
Документы бывшего Комитета госбезопасности СССР будут публично доступны с конца мая 2018 года. Но уже сейчас ясно, что картотека агентов неполна, а потому не может служить доказательством либо опровержением сотрудничества какого-либо лица с правящим во второй половине ХХ в. советским режимом и причастности этого лица к репрессиям.