Дочь Татьяны родилась с синдромом Дауна. Но в семье к ней относятся как к обычному ребенку. В полтора года девочка пошла в частный детский сад, все делала наравне с обычными детьми. Потом сменила еще один частный сад. В сентябре прошлого года, когда девочке было 5 лет, пришла очередь в муниципальный.
«Я не то что выдохнула, я скорее обрадовалась, что с ней будут работать логопеды, спецпедагоги», — говорит Татьяна.
Согласно информации на домашней странице Департамента образования Рижской думы, дошкольное учреждение Saulespuķe на улице Маскавас — специализированное, для детей с проблемами зрения, а также с нарушениями развития. Первый тревожный звоночек, по словам мамы, прозвенел в конце сентября прошлого года. Ребенок отходил в сад полторы недели — и Татьяна поинтересовалась у воспитателя, как ее дочка ест.
«И мне ответили, что она не кушает. На что я задала вопрос, почему я спрашиваю об этом, а мне сразу не сказали. Ну, ответа так и не было. Тогда я пыталась решить этот вопрос сначала с педагогами в группе, потом — как я поняла уже, ничего не предпринималось — пошла к заведующей, потом опять к заведующей, но уже с заведующей пошли к медработнику. Я предложила взять посуду из дома, потому что привычней, а время идет. Они отказались, сказали, если какая-то проверка, то это нельзя делать... У них на все правила, как они выражались. Я говорю: «Дайте ложку в руки, посидите рядом». «У нас правила — это насилие над ребенком». «Покормите» «Это насилие над ребенком». Вот тогда я и попросила показать правила, где прописано, что ребенок, 10 часов находясь в садике, может быть голодным».
По словам мамы, дома ребенок ел все. Проблем с аппетитом не было:
«Я приноровилась — ее кормила с утра, дома, давала кашу. Я тогда знала, что хотя бы до обеда она накормлена».
Девочка стала терять в весе. Мама забила тревогу — и обратилась за помощью к врачам Детской больницы. Одиннадцатого ноября 2019-го врач пишет: «Прошу поддержку родителям, чтобы решить проблемы с детским садом, ребенок теряет все полученные навыки». И три восклицательных знака. Мама говорит, она дошла до Социальной службы. Но вмешаться не успели:
«25 ноября она теряет сознание в садике. Потом мне уже позвонили на работу и сказали, что она потеряла сознание. На что я сказала, чтобы вызывали скорую помощь. На что мне говорят, что у них правила — и они не имеют права без меня вызывать».
В Детской больнице через несколько дней девочке поставили диагноз: лейкемия. Началась борьба за жизнь длиной в 10 месяцев. Четыре курса химиотерапии. Кома. Потом восстановительный процесс. Шестой день рождения дочка и мама отметили в больничной палате. Полная ремиссия еще не наступила, но уже скоро ребенок сможет вернуться в детский сад. Только не в этот, решила для себя мама. И попыталась записаться на медико-педагогическую комиссию — поменять программу обучения на более облегченную. А это точно другой детский сад.
«Мне посоветовали напиться валерьянки и сходить в детский садик. И поговорить о том, что ребенок вернется туда — и что педагоги должным образом выполняли свои обязанности».
Журналисты отправились в дошкольное учреждение Saulespuķe. Заведующая Ласма Юхневича готова была говорить, но только по телефону. Во время разговора присутствовала и мама, потому что еще на стадии переговоров информация начала не совпадать. По словам заведующей, скорую они вызвали еще до приезда мамы. К разговору подключилась медсестра Людмила Янковича.
— Как я помню, перед тем, как вызвать скорую помощь, я предупредила маму, позвонила, что мы вызываем скорую помощь, потому что девочке плохо. Приехала скорая помощь, смотрели. И, как я помню, мама приехала потом. (...)
— Вы звонили в скорую после того, как я приехала, — говорит мама девочки.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Да. Бригады не было, когда я приехала. Я приехала первой — и только тогда вы звонили в скорую помощь. И через 10 минут приехала бригада.
— У вас своя правда, у нас своя.
Выяснить, кто говорит правду — мама или медсестра — пока невозможно. В Службе неотложной медицинской помощи «Личному делу» подтвердили: вызов они получили в 9:53, меньше чем через 10 минут бригада была у садика. Но в дошкольном учреждении говорят: во сколько ребенок потерял сознание — и воспитатель на руках отнес девочку к медсестре — в журнале не указано.
«Как правильно действовать в чрезвычайных ситуациях, говорится в двух Правилах Кабинета министров. Обязанность руководителя учебного заведения — вызвать бригаду неотложной медицинской помощи, если есть угроза жизни ребенку. И, конечно, сообщить об этом его родителям. Согласно вторым правилам, надо вызвать скорую. И, пока не приедет бригада, учебное заведение должно обеспечить первую медицинскую помощь», — отметила Гунита Делиева, старший эксперт Департамента образования Министерства образования
С начала прошлого учебного года во всех дошкольных учреждениях страны ввели компетентностный подход. Его задача развивать в детях самостоятельность: они сами предлагают темы, сами изучают, сами высказывают мнение. Роль педагога, как говорят в министерстве — помочь, постоять рядом, поддержать. Журналисты попытались узнать у заведующей, что это за правила, которые не разрешают помогать пятилетнему ребенку поесть.
— Нет, таких правил нет! Мы помогаем детям есть, — отмечает Юхневича.
— О чем мы говорили все время: все время вы мне говорили, что у вас правила, что вы не можете давать ложку в руку, ничего не можете, — указывает мама Татьяна.
— Подождите, это я вам сказала?
— Да! Да! Мне в вашем кабинете, а потом у медсестры.
— Дайте, пожалуйста, журналиста.
— Да, я вас слышу, мы вас слышим, — говорит корреспондент.
— Диана, я прошу, я отвечу только в письменном виде.
В письме заведующая сообщает следующее: «Персонал группы вместе с мамой искал разные подходы, как девочку накормить. По просьбе мамы за решением этого вопроса следила медсестра учреждения. Ребенок ел очень мало, но ни дня не был абсолютно голодным».
И вот еще: «Ежедневные разговоры с родителями нигде не фиксируются. А вот индивидуальные переговоры и консультации фиксируются в дневнике учителя. С мамой такие были 27 сентября, 16 октября и 11 ноября. Говорили о решении вопроса с питанием. 13 ноября была индивидуальная консультация со специальным педагогом. В том числе говорили о питании».
«Полученная информация передана Госслужбу качества образования для проверки. Госслужба уже связалась с этим конкретным учреждением и уже запрошено письменное объяснение, чтобы оценить. Надо знать, какие события происходили и как они развивались, все ли делалось достаточно», — подчеркнула Делиева.
Вся информация также переделана в Бюро омбудсмена. Со второй попытки маме удалось записаться на медико-педагогическую комиссию. Сейчас Татьяна делает все, чтобы ее ребенок в этот сад не вернулся.
Журналисты LTV7 подчеркивают:
«Важно отметить, мы не беремся утверждать, что именно недостаток еды в садике привел к раку. Плохой аппетит и анемия могли быть симптомами лейкемии. Точно так же мы не можем исключать, что лейкемия развивалась на фоне стресса и недоедания.
В этой истории мы не хотим вставать ни на чью сторону. Однако детский сад несет ответственность за ребенка и о любых проблемах должен сообщать родителям не через полторы недели, а в тот же день. Об этом также говорят защитники прав детей из Бюро омбудсмена в своем письме к маме. Татьяна уже получила от них ответ.
Также они пишут следующее: у ребенка должна быть поддержка. Например, персонал помогает во время еды. Обеспечить это — обязанность заведующей.
В свою очередь, родители обязаны сотрудничать с заведующей и воспитателями, информировать о помощи, в которой нуждается ребенок. Например, родители могут обратиться к семейному врачу или к другому специалисту, тот дает указания по уходу за ребенком. И эти указания должны выполнять работники сада или медсестра. А обязанность заведующей — это обеспечить»
