Решения о донорстве по-прежнему чаще всего принимают родственники — а они в большинстве случаев врачам в просьбе использовать органы покойного отказывают. Сами же жители страны мало задумываются о том, чтобы заранее распорядиться своими бренными останками: анкету, которая дает разрешение на трансплантацию органов в случае смерти, заполнило всего 2000 латвийцев.
Врачи дали Алисе Кукайне два года. Ей нужна пересадка легких. Полтора года уже прошло. Она по-прежнему ждет, когда появится донорский орган. Алисе не понимает, почему, потеряв близкого человека, родственники так часто отказывают в изъятии его органов.
«Я, честно говоря, не вижу ни одной серьезной причины сказать «нет». Я понимаю, что, встретившись с горем, трудно мыслить рационально. Но ты можешь спасти другие жизни. Это — наследство твоего родного человека».
Алисе говорит, что объясняла друзьям, почему так важно еще при жизни оформить согласие на изъятие органов в случае смерти. Но постеснялась спросить, сделал ли это кто-то из них. Она надеется, что ей пересадку все же успеют сделать. И тогда она сможет снова жить полной жизнью.
«Снова начать путешествовать, заниматься спортом, участвовать в социальной жизни. Потому что сейчас я постоянно либо дома, либо в больнице. Еще хочется продолжить учебу».
Алисе — керамистка, Академию художеств не закончила из-за болезни. С этого года впервые государство оплачивает одну пересадку легких. Так что с деньгами проблемы нет. А вот с донорским органом — есть.
Депутат Сейма Андрей Клементьев («Согласие»), член комиссии Сейма по социальным делам, говорит, что менять порядок, предусмотренный законом, не планируется: «Любая благотворительность должна исходить от человека. Он должен сам принимать решение о своих органах после смерти».
Один умерший человек может спасти как минимум 5 жизней. Но свое согласие в Управлении гражданства миграции оформили лишь чуть более двух тысяч человек. И это меньше, чем тех, кто там же оформил заведомый отказ.
«Никто не собирается преждевременно умирать. Это такой трудный вопрос, который массово запустить сложно. Потому Минюст и предлагает идею, что это заранее надо зафиксировать и спросить человека — да, нет — и это остается на всю жизнь», — поясняет член комиссии Ромуальд Ражукс («Единство»).
Если человек при жизни не зарегистрировал согласие или отказ на донорство своих органов, право выразить его волю есть у родных. Однако закон о защите тела умершего человека не предусматривает обязанность больницы сообщать родственникам о планах по изъятию органов. Причем, если родственники в письменной форме не сообщили о высказанном еще при жизни нежелании человека на использование его органов для пересадки, трансплантация может-таки быть проведена. То есть в законе одна статья противоречит другой.
Минюст взялся устранить противоречие в законе. А заодно — и предложить систему, при которой воля каждого человека была бы известна еще при жизни. Как это сделать — во время оформления паспортов, с помощью семейных врачей или каким-то другим способом, — еще предстоит решить. Сейчас Минюст работает над поправками, и пока они не готовы, от комментариев отказывается.
Не называют и сроков. Говорят — в ближайшее время. Но даже если будет предусмотрен новый — более доступный порядок оформление разрешения на донорство, это еще не значит, что случаев согласия станет больше. Медики, которым приходится говорить с родными об изъятии органов уверены — необходима большая разъяснительная кампания. Поскольку страхов и стереотипов в обществе на тему донорства по-прежнему хватает.
