Лихие девяностые
Алексей вырос в 90-е годы. В семье не было недостатка тепла и любви, но в то же время были и трудности. Это было непростое время, и его семья, как и многие другие, не могла себе позволить многого.
«Поесть макароны или что-то подобное уже было за счастье. Одним словом, было нелегко. Тяжелые времена. Во дворе была довольно агрессивная среда. Я многое там повидал, многое меня шокировало. Думаю, в то же время это мне что-то дало. Там я увидел, что человек может расстаться с жизнью только потому, что какие-то его слова не соответствовали тому, что хотел услышать другой человек», — вспоминает Алексей.
Хотя его юность и была трудной, Алексей считает, что она помогла ему понять, какие ценности для него важны, а какие он не поддерживает.
«Сейчас мы говорим по-латышски, но хочу добавить, что латышского языка там вообще не было. Пока мне не исполнилось 29», — отметил Алексей.
Другая реальность
Алексей отметил, что человек, который никогда не был в Даугавпилсе, вероятно, не поймет, о чем речь.
«Латышского языка не было не потому, что я, мои родственники или другие люди не хотели говорить по-латышски, а потому, что практически этот язык негде использовать, потому что все вокруг на русском.
В детстве у меня даже мысли не было , что что-то может происходить на латышском. Только когда я переехал в Ригу, я понял, что есть какая-то другая реальность»,
— сказал Алексей.
Когда он переехал в Ригу, ему также стали понятны многие политические решения – почему сносят памятники, почему идут споры о русском языке.
«Отсюда это выглядит по-другому. Там, я думаю, просто... Вообще
Латгалия — это такой брошенный, забытый край. Мы должны о нем позаботиться на уровне государства, чтобы выстроить нормальную связь с людьми, которые там живут.
Сейчас настал момент, когда нужно говорить конкретно», — отметил Алексей.
По его словам, сейчас люди разделены на три группы. Есть те, кто поддерживает латышский язык, говорит на нем и относится к нему с уважением. Есть те, кто хоть и знает оба языка, но не понимает, зачем им общаться на латышском в среде, где по-латышски практически никто не говорит. Есть и те, кто поддерживает войну, российскую агрессию, режим Путина.
О последней Алексей говорит так: «К сожалению, с этой группой уже ничего не сделать. Мы уже потеряли время, когда можно было выстроить коммуникацию с этими людьми, чтобы у них были правильные ценности, чтобы у них вообще была любовь к своей стране. Но вторая группа – это та группа, с которой нам нужно работать, и мы на это способны».
Преодолеть страх и заговорить по-латышски
Алексей считает, что людям нужны финансируемые государством программы, которые предоставляют различные возможности для изучения и практики латышского языка. Сам Алексей в школе выучил латышский язык, но на этом все остановилось. Лишь живя в Риге, он решил это изменить. В один прекрасный день у Алексея вдруг «щелкнуло», и он решил попробовать заговорить по-латышски.
«Я просто боялся, что буду говорить с акцентом и с ошибками. Я поставил перед собой цель это преодолеть. Уже год прошел, и я говорю по-латышски. По-прежнему с ошибками, по-прежнему с акцентом, но говорю. Все в голове. Если мы хотим преодолеть языковой спор, борьбу, которая естьв нашей стране, каждый должен начать с себя», — считает Алексей.
Он подчеркнул, что за этот год его никто не критиковал ни за ошибки, ни за акцент. Это побудило его продолжать учиться и практиковаться.
«Тем, кто говорит по-русски и при этом не поддерживает войну, нужно начать учиться, начать практиковаться, потому что без этого не будет будущего. Государственный язык — это священная основа», — сказал Алексей.
