В 2012 году Национальный стадион Варшавы принимал финал Чемпионата Евро по футболу. Тот чемпионат тогда проводили две страны. Польша и Украина. Тот чемпионат стал символом дружбы двух стран. Стран с очень непростой историей. Сегодня национальный стадион в Варшаве – тоже символ дружбы Польши и Украины. Люди, которые стоят в той очереди – это беженцы из Украины. Здесь они получат свой персональный код, который поможет им трудоустроиться и остаться в Польше. Польша с начала войны приняла уже два с половиной миллиона украинцев.
Pesel – так называется аналог нашего персонального кода в Польше. Удостоверение с ним выдают бесплатно и навсегда. А оформляют на месте. И вот одним из этих мест как раз национальный стадион в Варшаве.
«Это просто моя идентификация в Польше. Что я здесь, что я смогу пойти до врача, найти работу здесь, жильё», - рассказала беженка из Киева Мирослава. По ее словам, волонтеры нашли ей квартиру, и Мирослава надеется, что, может, будет какая-то работа. При этом женщина говорит, что хочет домой.
Чтобы попасть на территорию стадиона и оформить Pesel, нужно отстоять довольно долгую очередь. Даже сейчас. На второй месяц войны. Что Украину будут вынуждены покинуть так много людей, не ожидал никто. А поток не останавливается.
«Мой дом вчера разбомбили»
Ирина Иванова приехала из Николаева с бабушкой меньше недели назад. Николаев уже становится новой горячей точкой на карте Украины. Девушке помогает подруга, которая приехала в Польшу учиться ещё три года назад.
«Нужно сначала получить этот Pesel, и буду искать работу. Я уже жила в Варшаве два года, потом переехала в Украину из-за коронавируса. И вот пришлось вернуться», - рассказывает Ирина Иванова.
Новости из родины поступают тревожные.
«Ну что, ну плохо. Сегодня мой район разбомбили, например. Точнее вчера вечером, сегодня утром. У меня там остались родители, я с бабушкой приехала сюда», - поделилась Ирина Иванова.
Она рассказала, что Николаев – русскоязычный город. Как Одесса или Херсон.
«Они всё бомбят. Чернигов по факту тоже русскоязычный город, но мы слышали, что его разбомбили на 70%. Там есть люди, которые разговаривают на украинском. Даже в Киеве большинство разговаривают на украинском. Но очень большая часть разговаривает на русском. И это уже не зависит. Полтава, где разговаривают на украинском языке, их сейчас тоже бомбили», - говорит волонтер Наталия Мещанинец.
Елена тоже из Чернигова. Город был блокирован российскими войсками – они стояли в соседних сёлах. Славу о себе оставили такую, что семья Елены приняла для себя важное решение.
«Так исторически сложилось, что мы всегда были приграничным городом к России. И поэтому люди разговаривали на русском. Мы во многом перешли все на украинский. Люди тоже переходят на украинский и ничего общего с этим так называемым государством иметь не хотят», - признала Елена Варава.
Отношение стало сюрпризом. Приятным
Жители Украины проводят в очереди за документами довольно много времени. Их кормят здесь же. Волонтёры разносят еду, а можно и самому подойти. Питание организовала неправительственная организация World Central Kitchen. Её основал испанский шеф-повар Хосе Андрес в 2010 году после землетрясения на Гаити. Организация кормит людей по всему миру во время катаклизмов. Природных или военных.
Пётр Рыба – владелец одного из фуд-траков. Приехал сюда, к стадиону из Люблина. Это ровно посередине между Львовом и Варшавой. Угощает беженцев пончиками и кофе.
«Всё зависит от погоды. Сейчас погода не очень тёплая. Когда тепло, к нам подходит тысяча – полторы тысячи человек. А если очень тепло, то и две тысячи. Но если холодно, то 500-700. Сегодня очень мало людей. Потому что холодно», - говорит Пётр Рыба.
Галина Леонидовна приехала из Запорожья вместе с внуком. Когда говорит о приёме поляков, дрожит голос:
«Забота такая о нас, об украинцах, что вам не передать. Польша, я не знаю! Низкий поклон им. Благодарность. Это не только я так. Все люди. Все так. А их же тысячи, миллионы. Это не просто нам понравилось или ещё что. Люди исключительные! Страна такая, я не знаю с чем её сравнить. Укрытие такое, как у родной матери. Куда бы ты не шёл, на каком языке не говорил бы, все тебе помогают, все бросают свои дела, говорят, как тебе пройти. Я с внуком приехала и дочкой. Все заботятся, как ты устроился. Нас приютила польская семья. У них трое своих детей. Они в первую очередь рассказали, как нам получить помощь. Привезли нас сюда. Они пожертвовали своим временем, бросают все свои дела. Что бы ты не сказал, что бы не попросил. Мы и не просим, потому что мы в такой ситуации. Но они, конечно, я даже не знаю. У меня нет таких слов, чтобы выразить им благодарность. Какие они люди с большой буквы!».
Она признала, что для нее такое отношение стало сюрпризом. «Понимаете, мне 57 лет. Это такой возраст, я не думала, что другая страна может так приютить наших людей. Я приехала из Запорожья. Около Херсона, где оккупация. Сёла у нас уже разбиты. Знаете, без слёз не расскажешь. Убежище такое, что так могли только родные люди укрыть. Родители твои укрыть. Но нам [помогают] совершенно чужие люди, которых мы не знаем. Приехали за нами на вокзал, всё нам показали. Вы понимаете. Восторгу нет предела. Какие они добрые. Я думала, что они добрые люди. Я раньше уже бывала в Варшаве. Но я не думала, что у нас будет война. А они к нам будут так относиться. Это вообще», - сказала Галина Леонидовна.
Внуку Галины Леонидовны Вадику скоро исполнится 13 лет. Пока, как и большинство украинских детей в Польше он учится в режиме онлайн. Но скоро его оформят в школу на месте. И вот примета времени – заговорил было на русском, но быстро передумал.
Посол: поляки тоже сталкивались с историческим разделом
Посол Латвии в Польше Юрис Пойканс заступил на должность всего 4 месяца назад. А до этого целых 6 лет отработал в Украине. Рассказывает, что узнаёт места, которые теперь показывает военная хроника – Херсон, Николаев, Харьков, Чернигов, Одеса, Славянск, Краматорск, Днепр... Украинцы для него не чужие. Не чужими они оказались и для поляков.
«В Польшу прибыло где-то 2,4 млн беженцев. То, что Польша будет направлением, куда поедут, можно было прогнозировать. До войны было 800 тысяч украинцев. Второе – география – Польша центральная дорога в западную Европу. Многие оставались в Польше из-за того, что языки похожи, интегрироваться на рабочем рынке украинцу легче, чем на латвийском рынке, славянские народы с похожими языками. И поляки, я бы сказал, уровень солидарности, который был между поляками и украинцами – феноменальный…. Везде видишь эту поддержку. Почему? Потому что поляки тоже сталкивались исторически с разделом в 18-м веке. И несомненно 1939 год, когда напали с обеих сторон. Они понимают, от чего бегут украинцы. Самое интересное, что исторические моменты остались в прошлом. Солидарность, которая наблюдается в Польше – она очень большая», - считает посол Латвии в Польше Юрис Пойканс.
Вокзал. Первый пункт приема беженцев
Центральная железнодорожная станция Варшавы. Это первый пункт, куда приезжают беженцы. Вот там им оказывают первую медицинскую помощь. Там бесплатная еда, там предметы первой необходимости. Здесь им объясняют, куда ехать, как получить персональный код и что с ними будет дальше.
Полицейские, пожарные и добровольцы. В таком составе гостей из Украины встречают на вокзале. Они говорят, что не имеют права давать комментарии. Зато не мешают снимать. Людей утром в будний день совсем немного по сравнению с тем, какая обстановка была здесь в начале марта.
Эта дама с собачкой ждёт своего рейса в Амстердам. Лидия Сакаева поедет туда к детям. Привезёт и ещё одного члена семьи. Мопс Джон делает одолжение и даёт себя погладить. Лидия проделала путь почти в тысячу километров. Она приехала из Чернигова. При воспоминаниях о родном городе – на глазах слёзы.
«Они не захватили сам Чернигов. Они просто его сравняли с землёй. Чернигов – это город, как вам сказать, он, по-моему, древнее Киева. Там много храмов, очень красивый город. Но они его уничтожили. Сейчас я не знаю, что с моим домом. Потому что мне удалось [уехать] за один день, как там. Соседние населённые пункты там уже были зверства, там уже были убийства и к нам пришли волонтёры и сказали, если есть возможность, пожалуйста, уезжайте отсюда, потому что потом мы просто не сможем вас отсюда вытащить. И я просто каким-то чудом. Я взяла своего любимого мопса и практически больше ничего. Ну и поехала», - рассказала Лидия Сакаева.
Она говорит, в Чернигове остались знакомые, но с ними нет связи. Либо нет электроэнергии, либо там глушат связь. Поэтому женщина даже не знает, остался ли у нее дом.
«Надежда – чем быстрее, тем лучше, я ещё хочу огород посадить в этом году. Но вряд ли это получится, я не верю ничему, что делает Путин вообще ничему. И то, что он отвёл войска от Киева, что мы вроде победили под Киевом, это не значит, что не будет второй попытки. Что сейчас будет на Донбассе, мне страшно представить. Мариуполь, Буча. О Буче вы, наверное, все слышали. Я считаю, они не православные люди. Я не знаю, какого они роду племени. Не знаю. Мне этого не понять», - заявила Лидия Сакаева.
В Варшаве не как в Риге. Здесь гораздо меньше украинских флагов у зданий. Но тема Украины заметна. По всему городу есть такие большие инсталляции. Например, напротив здания польского Сейма большой украинский флаг, так что депутаты его точно заметят.
Впрочем, и простые граждане оказывают и материальную, и символическую поддержку украинцам. Вот на балконе обычной многоэтажки флаг Украины. А вот флаг на входе в местный барбер-шоп. А на панели автомобиля с белорусскими номерами – запрещённое режимом Лукашенко знамя и снова флаг Украины.
«Мирный дом». Место, где можно выдохнуть
Крохотный городок под Варшавой, который затерялся среди соснового бора. Дачный посёлок. Похоже на тихие улочки Юрмалы. Только без моря. В общем место, где уютно и спокойно провести старость. И здесь можно найти флаг Украины. У «Мирного дома». Так называется проект благотворительного фонда Гуманность Славы и Изка Волосянских. Фонд даёт временную крышу над головой. С августа 20-го года – для тех, кто бежал от режима Александра Лукашенко. С февраля 2022 и для тех, кто бежал от устроенной режимом Владимира Путина войны. Беженцам здесь оказывают психологическую и юридическую помощь, помогают устроиться на работу или найти школу. Всё это существует только за пожертвования.
«Знакомые через знакомых предложили, Наташа, а ты пойдёшь. Мы новый дом организовываем. Но там только-только всё организовывается…Люди дом, меня устраивает», - рассказывает беженка Наталья Приходько.
Наталья Приходько до войны работала в агентстве бытового сервиса в Киеве. Теперь налаживает быт в отдельно взятом доме в Польше. Говорит, что здесь всё должно быть по-семейному. В «Мирном доме» шесть комнат. Каждая занята беженцами. На сегодня здесь смогли найти приют 22 человека.
«Люди ищут работу, у них появляются деньги. Среди знакомых ищут, где можно снять квартиру, это не на постоянной основе люди здесь живут. Встать и выдохнуть это вот всё. У нас здесь психолог, тишина, качелька, был снег, дети бросались снежками. Вот эта вот разрядка. Как в семье. Как будто ничего не произошло. То, что произошло, оно уже там. А здесь совсем по-другому. Здесь жизнь другая», - сказала Наталья Приходько.
24 февраля жизнь Натальи, как и жизни миллионов украинцев, разделилась на «до» и «после».
«Я проснулась в 4 часа утра. Лежу и думаю, что что-то происходит и не могу понять что. Потому что какой-то внутренний. Не напряжение. Что-то непонятное. И когда я услышала первый взрыв… Где были первые взрывы, я не знаю. Но то, что я их услышала – это да. Первый день был очень странный. Потому что я не могла понять и осознать. В подвешенном состоянии была. Не понимаешь, трудно осознать, эта мысль вообще не приходила, что что это война», - рассказывает Наталья.
Последние дни на родине Наталья вместе с подругой и её домашними животными провела в бомбоубежищах. Будни войны вот такие:
«Для детей это был релакс от того, что мы пришли с собаками. Когда дети круги наматывали, маленькая «гав», и они все спокойные. А кошку они все гладили. Она очень спокойная была. И там мальчик один маленький был, и он её обнял и заснул. И мама что-то кинулась, а они все у нас тусили. И мы говорим – тихо-тихо, он спит. А она говорит – он никогда не спит днём. Я вам фотографию покажу. А он её обнял. Вот так вот и заснул. И кошка сидела ровно столько, сколько он спал».
Бежать пришлось дважды
В доме два этажа. Двухъярусные кровати куплены на пожертвования. Заселять пытаются семьями. Вот эта комната белорусской семьи Рабцевичей – двое взрослых и трое детей. За этот короткий год семья уже дважды была вынуждена бежать.
«С Беларуси пришлось уехать, потому что я была наблюдателем на выборах и перед референдумом началось сильное давление. В месяц два обыска, допросы в КГБ. Пришлось подумать о том, что надо как-то действовать. Нас просто дубинками загнали на кухни. И слово сказать нельзя, дышать нельзя. Если в начале 20-го года разрешали разговаривать на кухнях, то уже потом нельзя было. К нам, ко всем наблюдателям, ко всем пришёл КГБ в один день в одно время, только потому, что мы встретились 7 человек 13 января. И 14 января к нам ко всем пришли сотрудники КГБ. Нам нельзя было», - говорит беженка из белорусской Мозыри Татьяна Рабцевич.
17 января семья Татьяны пересекла границу Украины. Больше месяца оформляла документы. 24-го февраля вся семья Рабцевчей находились в Буче. Той самой.
«В первый день мы подумали, что далеко от Киева и цель однозначно Киев. Мы не рассчитали, что дорога ведёт через нас, что рядом военная база, аэропорт Антонино. И так получилось, что на второй день 25-го Бучу уже невозможно было выйти, уже взорвали железную дорогу. И, наверное, 26-27-го уже невозможно было через Ирпень, все мосты там взорвали. Единственный мост – это с перевёрнутой белой машиной. Мы вышли 7-го марта. С нами шла девочка Карина Потёмкина. Она с мужем решили идти на разведку. Искать выход. На тот момент не было света, не было отопления с первого дня войны. Что там взорвали не знаю, связи не было. Каким-то образом решили двигаться, сидеть в неизвестности.
У нас был час до комендантского часа, когда мы вышли с Бучи до Ирпеня. И успели дойти. А уже в 8 утра мы выдвинулись на Романовку и шли через какой-то сквер, парк. Это была открытая местность, просто поле. Было жутко страшно. Шли очень быстро и когда подходили к церкви, и уже там под мостом много было людей, терроборона встречала.
Дочка считала взрывы, когда мы шли с Бучи до Ирпеня. Начитала 42 взрыва. Это было не под ногами, но близко. Каких-то взрывов. А уже, когда шли с Ирпеня до Романовки – я спросила ты считала, а она говорит – нет»!, - вспоминает Татьяна Рабцевич.
Семья Татьяны просит международной защиты и сейчас оформляет документы. Теперь в Польше.
«Наше поколение этого не простит»
Съемочная группа Rus.LSM приехала в Варшаву в воскресенье, 3 апреля. Когда появились первые фотографии из Бучи. Буча станет символом жестокости этой войны. Как в своё время стала Герника. С Натальей говорим об этом в её комнате, за закрытыми дверями. Чтобы никто из его обитателей «Мирного дома» лишний раз не слышал о войне.
«За что? За что? Дети. Женщины. За что? Вы меня простите, но я, как женщина, я бы такого никогда не простила. И я понимаю, что и наши парни, братья, мужья, сыны – они тоже не простят этого… А это невозможно простить.(..) Но я думаю, что это поколение, которое подрастает, оно тоже уже знает, как убегали и считали взрывы. Они не простят. Может быть, появится другое поколение и, может быть, оно немного. Может быть немного мягче будут. Мои родители были детьми войны. Они мне никогда про войну не рассказывали. И теперь я понимаю – почему», - сказала Наталья Приходько.
