Игорь Крупник: «Не отрывайте вымя дойной корове!»

«Мы вынуждены быть частью геополитики»

— Вы — гражданин России, вложивший немалые средства в экономику Латвии. Как выглядят сейчас политические и экономические отношения между Россией и Латвией с вашей точки зрения?

— Честно говоря, когда в 2003 году я принимал решение приехать в Латвию и начать здесь заниматься бизнесом,

я считал, что тут политика и экономика отделены. Да и позиция американская такая была — мол, чистый бизнес: политика — политикам, бизнес — бизнесменам. Но три года назад все эти стереотипы были сломаны.

И мы вынуждены быть сегодня частью какой-то геополитики. Но политики — чем они рискуют? Ну, напишут про них что-то плохое, максимум — не выберут на следующих выборах. Ничего страшного, в конце концов. А бизнесмен? Он берет кредиты, порой чуть ли не себя и семью закладывает, и рассчитывает, что будет своим бизнесом заниматься.

Но когда в бизнес влезают политические моменты, то получается, что

нами торгуют те, кто за это никак не отвечает по большому счету.

Соответственно, мы начали думать, что нам делать. Варианты были разные — от «ничего не делать, пора закрываться» до «попробуем еще как-то существовать в этих условиях».

Конечно, надо отдать должное — нам [бизнесменам] тогда [власти] помогли, ведь был принят ряд решений в налоговой сфере и прочем, чтобы поддержать предприятия. Ну, а у нас, тех, кто начал работать на заре развития дикого бизнеса, есть определенная закалка и некая спортивная злость. Поэтому я для себя решил еще немного поработать. Хотя

бизнесмен молодого поколения в нынешних условиях вряд ли бы на это решился.

— Насколько изменилось отношение к россиянам с 2014-го года вообще и к вам лично?

— Я не вижу изменения отношения лично к себе. Как к другим, не знаю. У меня прекрасные отношения и с городом, и с министерством. И вообще я считаю, что

если человек делает дело, то к нему отношение в любой стране будет нормальное. Бьют не по паспорту, а по лицу. Я не вижу каких-то нюансов, связанных с тем, что изменились геополитические моменты. Здесь этого нет. Латвия очень толерантная страна.

Санкции — удар, еще удар

— О чем вас сначала спросить — о санкциях или налогах?

— А они завязаны друг на друга. Санкции ударили по заводу. По производителям, которые поставляли в Россию продукцию.

Я не верю той статистике, которая говорит, что на восточный рынок поставлялась небольшая часть нашей продукции. Потому что я отлично знаю, как поставляется.

Вот у нас говорят — мол, литовцы самые серьезные наши партнеры, мы туда больше всего экспортируем. И у меня сразу возникает вопрос — а что мы делаем такого, что не могут сделать литовцы?

Весь экспорт, который шел в Литву, дальше транзитом отправлялся на тот же самый восточный рынок. Та же картина с Эстонией

— она у нас чуть ли не на третьем месте по экспорту. Соответственно, этот экспорт транзитный. Значит, все эти цифры надо суммировать.

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию с санкциями и насколько сильно они ударили по «Колумбии»?

— Минус 80% объема производства. Если брать консервный рынок в целом, то минимум минус 60%. Ну, а мы начали процесс выживания с 20% оставшегося объема.

— Каким вы видите развитие «войны санкций»? Многие европейские страны уже говорят, что пора бы и смягчать, ибо сильно по экономике бьет.

— Как ни прискорбно сознавать, но российский рынок мы все равно потеряли больше, чем наполовину. По двум причинам.

Первая — импортозамещение. На территории РФ образовалось огромное количество предприятий разного уровня, и их продукция встала на наши бывшие полки в магазинах.

Второе — стали производить шпроты с головой, иногда не копченые, порой вообще дикого качества. Соответственно, у потребителей возникло определенное отторжение этой продукции.

И если завтра наступит благолепие, то есть все помирятся и Россия откроется — то я могу сказать точно, мы сможем поставлять в Россию максимум 30% от того объема, который поставляли до санкций. Так что этот поезд уже ушел.

Поэтому в своих бизнес-планах и видении ситуации не делаем большой задел на то, что «вот завтра откроется российский рынок». Конечно, любой рынок, а тем более, понятный, знакомый, соседний, с маленькой логистикой — выгоден такому маленькому государству как Латвия с таким крохотным производством.

Вот прилетаю я в Китай, и у меня спрашивают — откуда вы? Я отвечаю, что из города Латвия, и у нас два миллиона человек. Реакция, как в анекдоте — мол, небольшой городок. Но если я скажу, что Латвия — это страна с таким населением, а Лиепая — один из городов, меня там вообще всерьез никто не примет.

Там в заштатной деревне населения больше. Что мы по сравнению с ними? Но нас принимают, и мы пытаемся на этом рынке работать.

— Насколько много обоюдных глупостей было сделано во время введения санкций? И есть ли шанс их исправить?

— Помните закон бизнеса: «Покупатель всегда прав. Если неправ — смотри пункт 1»? Россия была нашим покупателем, мы его лишились. Дальше сами думайте. России-то все равно, место на рынке свободным не будет.

— Наткнулась в сети на высказывание россиянина — мол, интересно, примут ли у нас когда-нибудь такие санкции, которые ударят не по местному населению?

— Да любые политические санкции, которые наносят вред экономике, неважно, ради чего они введены — неправомерны. Как в старой пословице: «Баре дерутся, у холопов чубы трещат». И в любом варианте потерпевшими остаются обычные люди. С одной стороны, они лишаются рабочих мест, а бизнес — дохода и будущего. С другой — ограничивается возможность выбора продукта по приемлемой цене, соответственно, падает уровень потребления и т.д. Санкции — это очень плохо.

— Так есть ли возможность все это исправить и самое главное — заинтересованность в этом?

— Я не знаю. Смотрю вот на эту ситуацию и дай бог, чтоб мы дожили до момента, когда вся эта ерунда закончится. Поэтому и не знаю, есть ли возможность все исправить, или нет, насколько глубоки противоречия, почему политики не могут найти общий язык, договориться и не трогать экономику.

Стороны говорят, что им безразличны эти санкции. Это на их совести. Не знаю, сколько людей из-за последствий санкций уехали из Латвии. Думаю, что немало.

«У котлет все хорошо»

— С точки зрения гражданина России и латвийского бизнесмена — как вы считаете, до какой степени у нас сейчас отвратительные отношения, хуже были или нет?

— Если говорить о межчеловеческом уровне, то отношения не такие плохие, как это порой хотят представить. Гуляем-пьем в одних компаниях. Нормальные люди — как ездили друг к другу, так и ездят. Я летаю минимум раз в месяц-полтора и ни проблем при пересечении границ, ни слова плохого от кого-то. Думаю, надо отделять мух от котлет. Мухи — политики — отдельно. Котлеты — отдельно. На уровне котлет всё хорошо.

Пляски с налогами — либо вредительство, либо популизм

— Многие уже давно сказали, что налоговая реформа стала просто очередным повышением налогов. А вы что скажете?

— С точки зрения инвестора и бизнесмена — всегда хочется, чтобы была стабильность, ведь любые инвестиции рассчитываются на достаточно длительный период. На заводах — минимум 15-20 лет, в других бизнесах — пять лет, если меньше — это уже из серии «купил-продал». Исходя из этого, экономические модели и составляются, они базируются на многих элементах, в том числе и на прогнозируемой налоговой политике. В Латвии в последнее время принято все менять раз в год. Так, в 2015-м году на самом высоком уровне сказать — «мы ни в коем случае не будем трогать налоги». Через полтора года «забыть» об этом и заняться изменением налогового законодательства. К чему это приводит? По мне, так последние налоговые изменения — либо вредительство, либо популизм, другого варианта не вижу.

На чем зиждется, как мне кажется, эта идея? Залатать дыры в бюджете и собрать побольше денег. А в результате... К примеру, стоит у меня маленькая Suzuki Swift, раньше у меня менеджеры на ней по разным делам ездили. И тут — новые положения и я должен за нее платить 600 евро налогов и купить ОСТА, то есть под 700 евро в год, а эта машина две тысячи стоит. Сказали бы — 200, она бы и ездила, и бензин бы я покупал, и налоги платил. А так — стоит она на приколе и государство не получило ни-че-го.

Или минималка. Ее каждый год дергают. Теперь говорят — мол, мы ее вводим на три года. Не верю ни разу. Полтора года назад про налоги так же говорили. После выборов придут другие и скажут: «а мы этого не обещали». Вот сейчас изменили минималку, но с какого потолка? И тут же статистика — 50% работающих в Латвии и нынешнюю минималку не получают. Но мы ее увеличиваем. Где логика?

— Сколько вы потеряете от увеличения минималки?

— В зависимости от того, сколько у меня останется рабочих. Сколько мы рискуем сократить?.. Человек 20-30... Не нравится мне это, речь о людях идет...

Казалось бы, 430 евро — небольшие деньги, но это в Риге и Рижском регионе безболезненно поднять [до этого уровня]. А для небогатой провинции — это прин-ци-пи-аль-ные деньги! Повысьте сами себе минималку в Риге, раз от нее [через] коэффициент зависят зарплаты управленческого аппарата. А в регионах этим повышением сейчас уничтожат производство .

Мои работники в основном — женщины предпенсионного возраста, 57-плюс. Не уверен, что их можно заставить эффективно работать, чтобы они сделали на 50 евро в месяц больше. Дотировать? Из каких доходов? Цену повышать? Сомневаюсь. Значит, был у нас социально активный человек, может, с несколько ограниченными трудовыми возможностями, но он приходил на свое рабочее место, что-то производил, получал зарплату. Сейчас мы его выгоняем, потому что он не соответствует уровню эффективности производства. Куда он пойдет? В социальную службу? В мусорных баках ковыряться? В Англию он не уедет. Кому это выгодно?

Не вижу я этой выгоды. И не знаю, что мне делать.

Энергетическая «петля»

— Дальше. Из года в год нас душат энергетикой. «Зеленый фактор» этот пресловутый, OIK (компонент обязательной закупки — Л.М.). В каком еще бизнесе стоимость доставки продукта и логистики в полтора раза дороже самого продукта?

Я, к примеру, электроэнергию получаю от эстонцев, предприятие потребляет в месяц на 7 тысяч евро, а Sadales tīkls выставляет свой счет, еще почти на 10 тысяч. А если я на день-два задержу оплату, мне выставят штрафные санкции из расчета 40%. Это ж какие бандитские 90-е надо помнить?!

Попытки договориться: мол, по депозитам ноль сейчас дают, и цена ресурса в 6% сегодня — самая спекулятивная, бесполезны. Они мне говорят — а нам так государство диктует.

— «Металлург» как раз OIК и убил...

— А они и всех остальных убьют. И нас тоже. Потихоньку. Вот сейчас мы бодаемся с Latvijas Gāze. Потому что мы решили пойти на свободный рынок, заключили договор с эстонцами, у них были лучшие условия. И Latvijas Gāze насчитал нам какие-то «царские долги», хоть мы и оплатили все счета, и грозится перекрыть газ. То есть они хотят, чтоб мы заплатили им за недополученную прибыль. Они ведь были монополистами, им сейчас «великодержавный шовинизм» в голову бьет. Мы ж газа покупаем на 300 тысяч евро в год... Но почему я должен платить за то, что не покупал?

Эх, реформы...

— Хоть что-то в налоговой реформе хорошее есть или нет?

— Основное, что мы ждали от налоговой реформы — что у нас, как в других государствах, реинвестированная прибыль не будет облагаться налогом.

— Так вроде это как раз есть в реформе?

— Пока я не видел, что это гарантированно будет. Зато знаю, что если раньше я платил 15% налога на прибыль, то теперь должен заплатить 20%, если вообще хочу эту прибыль иметь.

Вопрос — где я эту разницу между 15% и 20% возьму? Наверное, государство знает. Наверное, этот вопрос предварительно изучили экономисты... Другой вопрос — получит ли оно эту разницу, на которую рассчитывает, или не получит и предыдущие 15%?

Акцизы? Топливо дорожает, вместе с ним и логистика. Значит, сейчас мы убьем перевозчиков, потому что они станут неконкурентоспособными.

Раньше я брал на предприятие полторы тонны солярки в месяц, сейчас — 800 литров. Соответственно, и налог раньше платил с 1500 литров. В общем, где гешефт?

Соберет ли государство в итоге те деньги, на которые рассчитывает и заткнет ли образовавшиеся дыры? Не знаю.

«Непредсказуемые вы...»

— Основная-то проблема в чем? Я вел длинные переговоры со своим тайваньским партнером, хотел привлечь его на наше предприятие как инвестора. И переговоры шли к успешному завершению. Так вот: после всей этой чехарды с налогами он мне написал — мол, вы, Латвия, настолько непредсказуемая страна, что я не готов сегодня в вас инвестировать. И что получается? Банки нам кредиты не дают, потому что вся сфера сейчас в непонятной ситуации, иностранные инвесторы сделали паузу, хотят посмотреть, что у нас дальше будет происходить.

— С вашей точки зрения, как бизнесмена с большим опытом, что надо сделать с налоговой сферой, чтобы экономика Латвии развивалась?

— Прежде всего, Латвии нужно определить приоритеты и отрасли развития. Не искать какую-то мнимую «нокию», которая случайно вытянет экономику Латвии. Если глянуть в историю, так Nokia и в Финляндии умерла. Собрать бизнесменов и спросить — мол, как нам, государству, получить налоги? У нас есть дыра. Что вы скажете? Я бы первым делом сказал, что нельзя иметь 50% работающих, а 50% чиновников. Вот я сейчас сократил у себя на предприятии всех, вплоть до секретаря, из 180 человек у меня всего восемь управленцев. Вполне достаточно. Поэтому, прежде всего — убрать огромную армию чиновников. Второе — понять пути развития приоритетных сфер. И лучше с каждого получить понемногу, чем пытаться получить много и не получить ничего. Мы ведь теряем отрасль за отраслью! Кроме того, надо создать при премьер-министре действенный совет — именно действенный, а не из чиновников от бизнеса, пригласить туда настоящих бизнесменов. Это будет очень тяжело.

— Так Торгово-промышленная палата постоянно жалуется, что с ней власти не советуются и не говорят!

— Конечно! У нас не принято давать слово дойной корове! Корова молоко должна давать, а не рассуждать. Вот у нас бизнес в роли коровы. Поэтому он молчаливо жует траву, а его доят. Пока корова не сдохнет, будут пытаться выдоить это молоко.