«Я бы сказал – плохо, но нельзя сказать, чтобы мы не могли жить дальше, развиваться и работать, – пояснил он. – Учитывая, что речь лишь о пятой части объема экспорта (не объема всего производства!), это количество не столь значительно, чтобы говорить о каком-то сокращении рабочей силы. Производство снизиться не может – молоко не такой продукт, оно не может ждать. Если мы дерево в лесу можем оставлять на сколько нам захочется, то молоко мы доим каждый день – оно течет, Новый год на дворе или кризис».
Поэтому тот объем свежего молока, что шел на создание продуктов для российского рынка, вероятнее всего, будет переработан в сухое молоко, чей срок хранения – до двух лет, прогнозируует Шолкс:
«Мы можем сделать запасы сухого молока и потом его продавать – или продавать сразу, потому что на мировом рынке оно востребовано. Вопрос лишь, по какой цене... В Африку, Индию – сложно, но не невозможно, зато Средний Восток, страны арабского мира – там продавать будет можно, там потребность огромная. Ясно, что молочка из Латвии – лишь капля в море той продукции, которую производители будут искать, куда сбыть, потому что российский рынок закрылся. И то, чего мы пока не знаем – каким из-за этого будет снижение мировых цен».
Существует и вероятность того, что Литва, которая тоже пострадает от санкций, может наводнить латвийский рынок своими более дешевыми молочными продуктами, допускает Шолкс:
«Но в любом случае – рынок есть рынок, и демпиннговые цены могут быть в случае, когда есть какие-то критические ситуации (некуда девать продукты). Но в долгосрочном варианте – никто не готов торговать ниже себестоимости. Это тогда не бизнес, а тихое банкротство. Поэтому в долгосрочной перспективе я не вижу ситуацию настолько печальной, чтобы рынок долго был наполнен такими продуктами. Их производить никому не выгодно».
