«Те, кто находятся за границей моего пространства, думаю, что не понимают, сколько это требует времени, сколько это требует нервной нагрузки, — призналась участница посвященного деменции проекта Piena dienasgrāmatas Гунта Плуксне, которая сама ухаживает за супругом, ставшим жертвой этой болезни. — Как изменилась жизнь?.. Надо много работать над собой. Ты сама себя проверяешь , насколько ты можешь, до какой границы ты можешь идти. Главное — терпение, понимание. Очень важно общаться «простым языком». И надо выработать специальную стратегию общения. Так что я могу сказать, что очень много зависит, на 90%, именно от меня».
Руководитель частного пансионата и постоянный автор Rus.LSM.lv Наталья Михайлова считает, что родственникам жертв деменции приходится проявлять железную волю. Ведь мало того, что у них на руках больной человек, так еще и стереотипы зачастую не дают им обратиться за психологической или практической помощью.
«Они герои в этой истории, которые, к сожалению, обложены вокруг стереотипами: что это ужасно, что нельзя никому рассказывать о том, что мама сошла с ума… И в пансионат нельзя. Потому что как же это ты отдал свою маму?!
И вот на руках больной человек и плюс работа, карьера, личная жизнь, дети, сломанная психика, бессонные ночи (потому что человек с деменцией может перепутать день и ночь, как ребёнок, а тебе-то утром на работу надо идти)... Так что герои здесь родственники. Нянечек можно обучить. Они пришли на работу, они ушли с работы, закрыли дверь — всё , для них деменция закончилась. А у родственников нет», — поделилась она наблюдением.
На вопрос, почему латвийцы в подобных ситуациях пытаются все вынести сами и не идут за помощью, врач-психиатр Даниэль Шамбурскис заметил, что это не только у нас так происходит.
«У меня есть опыт работы в Ирландии и Великобритании — там тоже очень похожая ситуация. Особенно вне городов, в сельской местности. Иногда только когда критическая масса достигнута, семья обращается к семейному врачу или к специалисту», — заверил он.
«Ты просто неуютно себя чувствуешь, думаешь: зачем затруднять там других своими проблемами. И ведь они всё равно не поймут. Человек, который не сталкивается с этим, не понимает, что это означает», — подтвердила Гунта Плуксне.
Наталья Михайлова отметила, что хотя жизнь с больным деменцией тяжела, передача его пансионат им дается тоже крайне непросто:
«Родственники испытывают совершенно тяжелейшее чувство вины за то, что они отдают человека в чужие руки.
Отчасти это подкреплено стереотипами, отчасти другими причинами. И это чувство вины они несут ещё очень долго».
Рассуждая же о самом трудном и страшном при столкновении с деменцией, Гунта Плуксне выделила трансформацию близкого человека.
«Когда близкий человек, которого ты знала как полноценную личность, превращается совершенно в другое, чужое существо. Ты смотришь и чувствуешь отчуждение. И, может быть, там есть какая-то часть твоей вины, что ты не можешь помочь, не можешь побольше с ним гулять, дать книгу, которую любит... Вот
это отчуждение, когда близкий превращается в чужое существо — это не только для меня, это, как я прочла, для многих — большая психологическая травма.
Психологически это самое страшное», — сказала гость «ТЧК».
Rus.LSM.lv рассказывал, что в Латвии деменцию диагностируют намного реже, чем следовало, и что ее предвестниками могут стать тревожность, и депрессия — иногда даже за несколько лет до появления «обычных» признаков болезни.
