Где могут появиться дефибрилляторы? Список таких мест подготовит Минздрав, пояснил Скриде — сам же он считает необходимым иметь эти приборы, например, в самолетах:
«Знаю, что airBaltic до 2024 года ждать не будет, они уже на этот год аппараты поставят во всех своих самолетах».
По словам депутата, пункты с дефибрилляторами должны иметься и в государственном, и в частном секторе. Кто будет платить за их приобретение и размещение частникам — государство, или это возложат на самих предпринимателей?
«Думаю, жизнь человека стоит намного дороже, не надо столько думать о деньгах. Много где, например в Rimi, уже есть — в крупных магазинах, я думаю, они должны будут быть во всех.
На вопрос Rus.LSM о сложности обращения с дефибриллятором и возможных опасениях навредить пострадавшим Скриде пояснил, что это «легче, чем включить электроплиту».
«В законе будет предусмотрено, что если человек курсы первой помощи прошел, он сможет это делать. Нужно понять главное: что ничего плохого с этим аппаратом сделать невозможно, он автоматический. Если есть у человека клиническая смерть, вентрикулярная фибрилляция — он сработает, а если не будет — он ничего не будет делать. Аппарат на 100% безопасный».
Скриде также рассказал, что законом предусмотрено: проверять состояние дефибриллятров нужно будет раз в год. Кто это будет делать — или Служба неотложной медпомощи, или кто-то другой, еще решат. Но раз в год их надо будет технически обслуживать и проверять, не села ли батарея.
Кардиолог по профессии, Анедрис Скриде объяснил, в чем важность этих приборов в публичном доступе:
«Самая опасная аритмия, которая только может возникнуть — это вентрикулярная фибрилляция: когда сердце ничего не делает, но хаотично сокращается. При инфаркте человек умирает не от инфаркта, а от нее! Эту аритмию можно повернуть вспять, нормальный ритм работы сердцу можно вернуть только таким аппаратом — ничто другое не поможет.
Самое главное, эта аритмия идет после инфаркта в первые 2-4 минуты. Если мы успеем за эти минуты аппарат человеку поставить — мы его спасем. А «неотложка» у нас не всегда может на место успеть за 4 минуты. А 10-15 минут может оказаться уже поздно».
Пандемия коронавируса и омикрон-волна инфекции прибавили работы бригадам Службы неотложной медпомощи, рассказал Игорь Бобров, глава Отдела организации оперативной работы СНМП. И хотя в нормативы прибытия к больному по вызову служба в целом укладывается, есть проблема: зачастую первая помощь пострадавшему не оказывается окружающими до прибытия бригады, пояснил специалист. А в случаях, когда у пациента остановка сердца, это часто оказывается фатальным.
«Время прибытия у нас установлено правилами Кабинета министров. Это — в 75% случаев в городах республиканского значения нам надо доехать за 12 минут, в городах за 15 минут и в сельской местности за 25 минут. Да, мы укладываемся в правила, но это — время! (..) Каждая минута остановки сердца — вопрос выживаемости пациента примерно на 10-12-15% в зависимости от предыдущего состояния этого человека.
Остановка сердца — это нет циркуляции крови, это кислородное голодание всех органов, особенно головного мозга, и аппарат, который мы сейчас демонстрируем, способен прервать некоторые угрожающие жизни ритмы, возникающие в результате сердечной либо другой патологии. И фактически, прервав этот ритм, мы спасаем жизнь человека».
Проект поправок к Закону о врачевании (Ārstniecības likums) Сейм одобрил в первом чтении 3 февраля.
