Эстония заявила, что первой из стран ЕС передаст замороженные российские активы на восстановление Украины. Каким образом и когда это решение будет воплощено в жизнь?
Конечно, больше всего мы поддерживаем общеевропейское решение, поэтому Европейский Совет также поручил Европейской Комиссии изучить правовые возможности для получения определенного международного решения. Но в то же время, я думаю, нам нужно позаботиться и о национальных возможностях.
Правительство Эстонии обсудило это и поручило Министерству юстиции, Министерству иностранных дел в месячный срок внести предложения, как юридически в рамках нашего национального режима санкций, нашего национального законодательства это может быть реализовано. И мы собираемся в следующем месяце представить это правительству. Я думаю, что это основа международного права — что все субъекты, которые несут ответственность за ущерб, должны его также компенсировать.
Если мы посмотрим на суммы, то с одной стороны, есть несколько сотен миллиардов замороженных активов России и ее субъектов, и это намного больше, чем вся совокупная поддержка, которую западные страны оказали в ходе этой войны Украине. Так что если нам удастся сделать это интенсивным образом, то это может стать и переломным моментом в нашей поддержке Украины и победе в этой войне.
Можете ли Вы назвать цифры, какая часть этих активов находится в Эстонии?
Мы говорим о десятках миллионов евро. Так что в крупномасштабной перспективе это не меняет игру по сравнению, в частности, с возможностями западных финансовых центров, суммами денег и других активов Российской Федерации и национальными резервами российского национального банка. Но, я думаю, кто-то должен сделать первый шаг, и мы сейчас интенсивно работаем в этом направлении, чтобы способствовать созданию общеевропейского решения, а также над тем, чтобы наш метод работы был приемлемым, чтобы другие страны изучили его и рассмотрели возможность его внедрения.
А как насчет юридических последствий? Я имею в виду, кто в настоящее время контролирует эти активы? И может ли вывод этих активов привести к каким-либо юридическим последствиям?
Ну, конечно, для этого должны быть серьезные правовые основания. Во-вторых, сейчас они находятся в оперативном управлении различных структур, которые не могут их использовать. Они просто как бы между землей и небом, они заморожены. Наше дело — как их разморозить в соответствии с европейским законодательством об ограничительных мерах, чтобы мы могли их реально использовать для поддержки Украины.
И, конечно, для этого нужна четкая, объективная процедура. Но я думаю, что это будет прецедент в международном правопорядке. Но нынешний драматизм, который имеет место, геноцид, который происходит в нашем веке, также является веским аргументом в пользу того, что нам необходимо развивать международные правовые нормы для решения этих проблем.
Вы уже упомянули, что Европейский Союз собирается представить свою собственную правовую базу для такого рода действий. Считаете ли вы, что ваш способ, эстонский способ решения этой ситуации может помочь другим европейским странам, включая Латвию, сделать то же самое с этими российскими активами?
Да. Это очень хороший вопрос, и ответ на него короткий — да. Некоторые страны как бы уже дали понять, что европейское решение потребует консенсуса среди стран Европейского союза, и его достижение — это, конечно, то, что мы хотели бы получить. Но, в то же время, мы должны также работать над тем, как добиться практической реализации, чтобы страны-единомышленники, которые имеют подобный механизм в национальных правовых системах, могли бы интенсивным образом использовать его в ближайшем будущем.
Кстати, скоро пройдет еще одна встреча в Рамштайне, на которой будет обсуждаться тема дальнейшей военной поддержки Украины. Ожидаете ли Вы, что на этой встрече в январе будут приняты какие-то значимые решения?
Я надеюсь, что будут обнадеживающие сигналы о том, что страны рассматривают возможность увеличить мощность обычных систем вооружения, которые они могли бы поставить Украине. Я имею в виду, в частности, танки, о которых так интенсивно просят украинцы.
Потому что проблема в том, что сейчас около тысячи украинских танков используют старые советские снаряды. И это та же логистическая проблема, которая возникнет, как это было с украинской артиллерией, как мы помним из начала лета, весны, осени прошлого года.
И я не вижу альтернативы тому, что западные страны должны поставлять танки Украине.
Также я на всех уровнях буду говорить по поводу ракетных систем дальнего действия, а также противовоздушной обороны.
