ТЧК

ТЧК. Выбери будущее! Republika

ТЧК

ТЧК. Организация Разъединённых Наций

ТЧК. Выбери будущее! Дебаты лидеров

Финал дискуссионного марафона «Выбери будущее». Дебаты кандидатов

Обратите внимание: материал опубликован 1 год назад

На Rus.LSM.lv состоялся большой финал дискуссионного марафона: представители партий, которые по итогам опроса SKDS набрали не менее 2% голосов всех респондентов, приняли участие в предвыборных дебатах. Согласно условиям дебатов, представитель каждой политической силы мог выбрать один из городов, который, в свою очередь, скрывал под собой вопрос. Политику давалась ровно минута, чтобы дать ответ, а его конкурентам - по 30 секунд, чтобы дополнить или прокомментировать услышанное. 

В программе приняли участие:

  • Кришьянис Кариньш, Jaunā VIENOTĪBA
  • Улдис Аугулис, Zaļo un Zemnieku savienība
  • Артурс Бутанс, Nacionālā apvienība VL-TB/LNNK
  • Игорь Раев, APVIENOTAIS SARAKSTS - Latvijas Zaļā partija, Latvijas reģionu attīstība, Liepājas partija
  • Валерий Агешин, Saskaņa
  • Каспарс Бришкенс, PROGRESĪVIE
  • Мария Голубева, Attīstībai/Par!
  • Инна Дьери, Latvijas Krievu savienība
  • Раймондс Лаздиньш, KATRAM UN KATRAI
  • Айнарс Шлесерс, LATVIJA PIRMAJĀ VIETĀ
  • Алексей Росликов, Stabilitātei!
  • Представители партии Konservatīvie от участия в дебатах отказались

1.  Талси

До 2 октября можно подавать предложения по законопроекту об обеспечении статуса латышского языка как единственного государственного. Юридическое бюро Сейма раскритиковало формулировки этого законопроекта и указало на ряд противоречий. В частности: одна из целей законопроекта — обеспечение использования госязыка, что уже предусматривает закон «О государственном языке» и нет необходимости эту норму повторять в новом законе, указывает бюро. Чтобы добиться этой цели, авторы законопроекта выбрали запрет на использование другого языка, в том числе в частной сфере. Само название законопроекта противоречит содержанию законопроекта, поскольку в названии указано, что законопроект о латышском языке, а нормы законопроекта говорят об использовании иностранного языка. С какими предложениями к закону «Об обеспечении статуса латышского языка как единственного государственного» выступите вы?

Кришьянис Кариньш: «Главное, что мы переходим в нашей системе на использование единого государственного языка. Это цель, которую мы утвердили в правительстве и обсуждаем в Сейме. Если мы серьезно думаем об интеграции, она должна быть на базе государственного языка. Полный перевод образования на государственный язык в течение трех лет – это то, к чему мы движемся».

Улдис Аугулис: «У нас в государстве так и есть, что уже обозначено, что единым государственным языком является латышский. По поводу языка был референдум, где жители дали однозначный ответ, что латышский язык является единственным государственным».

Мария Голубева: «Attīstībai/Par! Собирается подавать предложения к этому законопроекту. Мы хотим, чтобы Кабинет министров определял, в каких секторах экономики необходимо требование этого закона, чтобы не было спекуляций в зависимости от настроений. Мы также хотим подать предложение о необходимости создания программы позитивных действий, а Министерство культуры должно создать возможность для доступа к субсидированному изучению латышского языка для тех, у кого он не является родным».

Каспарс Бришкенс: «Мы поддерживаем качественное образование с полутора лет. Мы обеспечим финансовую поддержку, в том числе для интеграции детей с особыми потребностями. Надо повышать уровень престижности должности педагога, поднимать зарплаты учителей и балансировать зарплаты в отрасли».

Алексей Росликов: «Мы выступаем за качественное образование. Научно доказано, что наиболее качественно получать образование на родном языке. А интегрировать уже устали – все русскоязычные Латвии являются патриотами и глубоко интегрированы».

Валерий Агешин: «Трудно улучшать то, что не поддерживаешь по определению. Статус государственного языка определяют закон и Сатверсме. А сейчас мы наблюдаем попытку увести людей от насущных проблем – от размера пенсий, пособий и так далее. Мы считаем, что в этом созыве Сейма данный закон не будет принят, а 14-й Сейм не должен к нему возвращаться».

Айнарс Шлесерс: «Что касается латышского языка, то был референдум, который показал, что он является государственным языком. Но поскольку Латвия является многонациональной страной, важно, чтобы люди имели возможность учиться на своем родном языке. «Латвия на первом месте» предлагает, чтобы все дети после средней школы знали как минимум четыре языка. Должна быть конкретная позиция. Русскоязычные дети должны иметь право учить русский язык и литературу на родном языке!».

Инна Дьери: «Нужно отменить эти поправки, они исключительно политические. Эта норма вредит бизнесу, которому нельзя говорить на понятном клиенту языке. Русские в Латвии не меньшинство, а треть населения 37%. В этих условиях это явное вредительство. Что касается образования, Русский союз Латвии за образование на родном языке на всех уровнях».

Артурс Бутанс: «Национальное объединение выступает за то, что государственный язык – это единственный язык на рынке труда и в сфере образования. Как и во всех других странах ЕС – мы не можем, например, представить себе школу на турецком языке в Германии. Это абсурд! Тогда о чем мы дискутируем? Дальше гимн будем обсуждать? И это абсурд, что 37% - русскоязычные. Нет такого меньшинства – русскоязычные, это дискриминация меньшинств. Национальное объединение предлагает одинаковое отношение ко всем меньшинствам».

Раймонд Лаздиньш: «Мы – за качественное образование. Сатверсме ясно говорит, что государственный язык – латышский. Но если мы смотрим с точки зрения безопасности, то должны понимать: в многоквартирном доме в Даугавпилсе, где живут 50 человек, если нам нужно проверить газовое оборудование, если мы повесим объявление о проверках только на латышском языке, мы попадем примерно в 30% квартир. Если на английском и русском, то попадем в 75% квартир. Это сторона безопасности и об этом не нужно забывать!».

Игорь Раев: «Я бы абстрагировался от вопроса безопасности. Хотел сказать о будущем детей. Если дети хотят получать образование, надо понимать, что с детсадов, школ, вузов это возможно на латышском языке».

Алексей Росликов: «Если мы говорим о качестве изучения языка, нужно посмотреть на результаты экзаменов. Средний показатель по латышскому – 60%, по английскому – 80%. Это показывает, что латышские дети учат английский язык, потому что хотят переехать из Латвии».

Айнарс Шлесерс: «Очень важно, чтобы было качество и чтобы наши дети могли получить качественное образование. А языки нужно начинать учить на уровне детсадов еще с 2-3 лет. И не надо учить только русский и латышский».

2. Огре

Августовский счёт за электроэнергию ледовой арены «Мого». За месяц сумма счёта изменилась с 15 тысяч евро до 67 тысяч. Из них 11 тысяч евро —  налог на добавленную стоимость. В своих программах многие партии предлагают снизить НДС на самые разные товары и услуги. В том числе на электричество. А на какое снижение этого или других налогов готовы пойти вы?

Алексей Росликов: «Для нас это самый острый вопрос. Откуда такие цены на электричество? Есть биржа NordPool, куда мы продаем электроэнергию, произведенную на наших ГЭС, а затем Latvenergi выкупает ее в 10-15 раз дороже. Прекрасный бизнес! Прибыль Latvenergo составляет 100 млн евро! Я писал письмо господину Кариньшу, просил перенаправить прибыль на поддержку населения. Получил ответ – нельзя. При этом уже в сентябре доходная часть бюджета по сбору НДС была перевыполнена – почему нельзя пересмотреть?

Мария Голубева: «Не сомневаюсь, что сейчас начнутся соревнования по снижению НДС. Да, есть, на что надо снизить налоги для таких групп населения, как пенсионеры или лица с хроническими заболеваниями. Это лекарства. Тут мы хотим пониженную ставку НДС в 5%. Но не только снижение НДС помогает нам бороться с высокими ценами на энергоресурсы. То, что превысит 50% от подорожания тепла или газа, будет компенсироваться государством в виде пособия для пенсионеров. Я бы не сказала, что мы никак не боремся, кроме как предлагая снизить НДС в будущем».

Кришьянис Кариньш: «Государству необходимы налоги, чтобы укреплять наши вооруженные силы и повышать зарплаты педагогам. Уменьшать сейчас налоги не в наших интересах, а в наших интересах – уменьшать счета. И это делается – еще до Лиго было принято решение о ликвидации OIK. А завтра планируем принять вторую часть пакета поддержки и ввести потолок на подорожания тепла и электроэнергии. Мы уменьшим счета, не затрагивая налоги».

Инна Дьери: «Русский союз Латвии предусмотрел уменьшение НДС на электроэнергию до 55% и 12%. Моим детям сказали, что они не могут ходить в бассейн, поскольку там не в состоянии оплачивать счета – такой ситуации быть не должно».

Улдис Аугулис: «Мы предлагали снизить налоги на все энергоресурсы. Но правительство и коалиция нас не услышала. И, конечно, уменьшить НДС на все продукты питания, которые производятся в Латвии. На лекарства. И надо смотреть на электричество. Мы видим, какой был счет за электричество из-за НДС. Потому он и растет. В Сейме я работаю в бюджетно-финансовой комиссии; я спрашивал у Минфина. За первые семь месяцев по всем налогам были очень большие накопления против плана».

Айнарс Шлесерс: «Цены выросли в четыре раза в данном случае, а есть примеры, где они выросли в десятки раз. Народ на грани банкротства, как и страна. Мы должны заморозить цены, чтобы люди не уезжали из Латвии. Недавно Latvenergo через посредников закупил газ из России, переплатив 200 млн евро. А зачем переплачивать сотни миллионов? Надо работать по принципам Евросоюза».

Артурс Бутанс: «Еще весной Latvenergo было поручено купить резервы газа – у США и Катара. И это было очень хорошее решение, поскольку цена с тех пор поменялась в два раза. Мой комментарий будет такой: сейчас совет по народному хозяйству вместе с Министерством экономики предусмотрел порог для юридических лиц и предоставит поддержку для ледовых холлов. И будет поддержка для предпринимателей, которые пострадали из-за подорожания энергоресурсов».

Раймондс Лаздиньш: «24 мая 2012 года Кришьянис Кариньш просил снизить НДС на продукты питания. А сколько тогда стоили электричество и газ? Какая стоимость денег была в то время и какая сегодня? Если вы не согласны, что людям надо кушать, оплачивать счета, как-то жить – скажите, что им делать? Про газ Latvenergo должно сказать правду: сколько газа они закупили и по какой цене? Они могли купить его дешевле!».

Валерий Агешин: «Надо немедленно объявить чрезвычайную ситуацию в социальной сфере. Снизить налоги на топливо до 5%, заморозить цены на энергоресурсы. Государство может вмешиваться, у нас чрезвычайная ситуация. Снижение НДС на медикаменты до 5%. Не знаю, почему партии, находящиеся у власти, этого не сделали. И должны запретить вывоз щепы из Латвии в Скандинавию».

Игорь Раев: «Уменьшение НДС на продукты питания до 5%. И суперприбыль Latvenergo. У нас в стране кризис и государство должно перенять руководство и сказать, что деньги используем для поддержки населения».

Каспарс Бришкенс: «Налоговая система несправедлива. Нужно снижать налоги на зарплату до 1000 евро брутто. С июня мы говорим о потолках цен на электричество и отопления. И рады, что после прессинга со стороны ЕЧ, об этом говорит и коалиция».

3. Резекне

Правительство приняло и передало законопроект «О службе государственной обороны» на рассмотрение в парламент. Скорее всего, его продолжит рассматривать новый Сейм. Какие изменения вы бы внесли в документ, разработанный Министерством обороны?

Игорь Раев: «У нас отличный подход к этому законопроекту, нежели у правительства и партий, его продвигающих. Мы считаем, это неправильный подход к созданию системы обороны. Нам нудно очень аккуратно подходить к тому, что и как мы делаем. Нам определенно не требуется загонять всех жителей в службу обороны или в армию. Это не поможет развить нашу обороноспособность, мы просто потратим деньги на плохую подготовку».

Валерий Агешин: «Это элемент предвыборной кампании одной конкретной партии. Мы это не поддерживаем и будем голосовать против. Мы против всеобщей службы, мы за профессиональную армию и развитие Земессардзе, как это и было. Неподъемная дороговизна не позволяет поддерживать такое решение».

Улдис Аугулис: «Мы поддержали законопроект в прошлый четверг, но парламенту, конечно, еще нужно его улучшать. Я вижу, что в этом законопроекте уже можно было бы дать больше возможностей для укрепления Земессардзе. Я сам много лет служил в Земессардзе. И не только в Латвии, но и за границей. Это направление нужно укреплять, потому что обучение идет 10-20-30 лет, а человек готов к службе».

Мария Голубева: «Несмотря на то, что мы являемся страной НАТО и у нас надежные партнеры, мы должны приложить руку к обороне и защите государства. Хотя у нас есть хорошие профессионалы, нам надо больше людей с опытом, которые в случае чего придут на помощь. В этом и заключается цель законопроекта. Ничего общего с советской армией и ее дедовщиной ждать не стоит. Это будет концентрированная программа, основанная на освоении конкретных современных навыков, которые пригодятся не только в армии».

Алексей Росликов: «У нас и без того проблемы с молодежью, а если ее еще и в армию призывать… А еще и посылать в горячие точки. На это нужны 200 млн евро, а где их взять? У медиков отнять, у педагогов? Это популизм, чтобы перед выборами поднять электорат».

Айнарс Шлесерс: «Укреплять безопасность нужно через профессиональную армию. А что творилось в советской армии? За четыре года правительство не смогло построить казармы – где новобранцы будут жить, где оборудование, где снаряжение? Ничего нет! Сегодня мы говорим о том, что многие молодые парни уедут из страны. И они точно не захотят жить в старых казармах или в тех, что еще даже не построены».

Артурс Бутанс: «Молодые мужчины сейчас бегут из России, не из Латвии. В дебатах с молодежью многие готовы к обязательной военной службе. Если мы и говорим, что не можем себе чего-то позволить, то не можем позволить себе этого не делать. Это приоритет, который нужно поддержать, если говорим о праве быть защищенными. Страны НАТО должны заботиться о своей безопасности, и мы это поддерживаем. К тому же, разработанный законопроект предусматривает, что службу можно будет объединять с учебой. А одна из моделей, связанная с Земессардзе, предусматривает службу по выходным возможность работать или учиться».

Кришьянис Кариньш: «24 февраля 2022 года мир изменился – мы поняли, что РФ – это большой потенциальный агрессор. Сейчас она ведет войну с Украиной. Восточная Европа должна укреплять свою обороноспособность. У нас есть профессионалы, есть земессарги. Но не хватает количества. Минобороны нашло способ, как сохранить профессиональную службу и Земессардзе, но добавить нужно количество. Мы можем количественно повысить число тех, кто пройдет обучение и сможет участвовать в обороне страны».

Раймондс Лаздиньш: «План гражданской обороны не принят, никто не знает, куда вообще идти в случае чего. Служба должна быть добровольной. Этому должны учить в школах, вузах, женщин обучать, например, оказывать медицинскую помощь. Но мы не можем это делать так: призвать всех и сейчас. Мы должны поддерживать и развивать Земессардзе».

Инна Дьери: «Русский союз Латвии против обязательной службы в армии. Кто хочет служить – есть Земессардзе. Иначе мы рискуем потерять многих жителей, многие уедут целыми семьями с детьми. Мы – за уроки в школах и вузах. А в случае ядерной войны что делать? Лично я – не знаю».

Каспарс Бришкенс: «Мы за половое равенство. Молодежь патриотична, а мотивировать можно разными видами службы, например, в службе кибирбезопасности. И должна быть дополнительная мотивация в виде гарантий по ипотечному кредиту или погашению кредита на образование».

4. Даугавпилс

В Латвии нет ни одного хосписа для качественной и бесплатной паллиативной помощи неизлечимо больным пациентам. Кроме того, эвтаназия запрещена. Когда в Латвии может появиться первый хоспис и будет ли у смертельно больных людей право самим решать, когда уйти из жизни?

Каспарс Бришкенс: ««Прогрессивные» сотрудничают с организацией в сфере хосписов и мы за эвтаназию. Мы считаем, что в цивилизованном обществе у человека должно быть право решать, как ему достойно уйти из жизни».

Мария Голубева: «Это происходит на стыке здравоохранения и социальной помощи. Они плохо интегрированы между собой, но если в следующем созыве мы будем отвечать за эти сферы, мы это исправим. (..) Что касается права уйти из жизни, если речь идет о хронических пациентов, которые страдают из-за своих недугов, они должны иметь на это право».

Инна Дьери: «Все, кто сталкиваются с проблемой паллиативных больных, понимают, что это большая проблема. Я говорила с одной женщиной, у которой зарплата менее 900 евро, но которой нужно платить больше зарплаты за лежащую маму. Государство должно помогать таким людям, которые платили налоги, обеспечив им достойный уход. Будем решать этот вопрос на уровне Сейма. Что касается эвтаназии – наше общество к этому не готово».

Валерий Агешин: «Прежде, чем обсуждать оторванные от жизни вещи – наше общество не готово к введению эвтаназии. Мы не Дания и не Нидерланды. Я против эвтаназии. Я преподаю право будущим юристам. У меня студентка писала работу о введении эвтаназии. Когда она изучила эту проблему, пришла к выводу, что никогда и ни за что. Она была сторонницей эвтаназии, но теперь она против».

Улдис Аугулис: «Хоспис мы поддерживаем. В сфере медицины важно решить все вопросы по зарплатам медиков. Мы знаем, что будет забастовка. И надо выполнить данные медикам обещания: вместо обещанных 10% дали 4,4%. Конечно, медики бастуют».

Айнарс Шлесерс: «Это очень сложный вопрос. Мы в партии именно этот вопрос не обсуждали, поэтому выскажу личное мнение. Мы выступаем за христианские ценности, а потому я считаю, что буду голосовать против. Я понимаю, это очень сложный вопрос, когда кто-то лежит, и ему уже ничем не помочь. Но я не считаю, что могу дать кому-то право отнять у меня жизнь».

Кришьянис Кариньш: «Паллиативный уход это вызов, эту сферу нужно развивать. Мы тут обсуждали обязательную военную службу и альтернативную. Это может быть одной из возможностей для молодежи, которая выберет альтернативную службу. Эвтаназию нужно поддерживать, правильно разработав законодательство. Закон нужно очень тщательно проработать. Но обсуждать это можно».

Алексей Росликов: «Вы закрываете дневные центры для особенных детей. Так что это все номинально и на словах. Что касается права решать, когда уйти из жизни, Латвия к этому не готова, должно пройти время».

Игорь Раев: «Этот вопрос нужно делить на две части. Про хосписы скажу – да, они должны быть. Сам знаю. В прошлом году у меня мама умерла. Она находилась в таком учреждении, я оплачивал ее пребывание. Соединяя с ковидом, это не те условия, в которых ей следовало уйти. Улучшения определенно нужны. Если говорим об эвтаназии, у человека есть право решать, что делать с жизнью. Но в нашем государстве еще требуется дискуссия, прежде, чем придем к логичному завершению»

Артурс Бутанс: «Наше общество все же придерживается христианских и консервативных ценностей. Но за кулисами эта тема [эвтаназии] обсуждается, даже инициатива такая была. В отдельных дискуссиях эта тема обсуждается, она актуальна. О сеньорах – надо думать, уход не должен ограничиваться только такими центрами. И кто-то не может себе это позволить».

Мария Голубева: «У нас есть конкретное предложение: разница между пенсией и платой в пансионате не должна превышать 30%. Все, что выше, должны оплачивать самоуправление и государство».

5. Екабпилс

В начале сентября в Латвии было зарегистрировано 37 330 беженцев из Украины. Закон «О поддержке гражданских жителей Украины» предусматривает первичную помощь беженцам и компенсацию за проживание сроком от 60 до 120 дней и не дольше 31 декабря. Какой вы видите интеграцию украинских беженцев после 1 января? Какие ваши предложения?

Раймонд Лаздиньш: «Я помогал беженцам, которые приезжали. Они создавали тут свой бизнес. Приехали с двумя кульками в руках. Просили у Минфина: отложите нам уплату налогов на полгода. Мы заработаем и вложим в бизнес, начнем зарабатывать и не будем сидеть на этих пособиях в 100 евро. Им ответили – ничего. Господа, если мы хотим, чтобы украинцы нормальным бизнесом занимались, должны дать им месяц, чтобы они не платили никакие налоги. Они смогут копить на развитие бизнеса и продолжат интегрироваться в латвийское общество».

Айнарс Шлесерс: «Моя частная компания выделила дом для украинцев, чтобы они создали центр помощи. Но надо делить их на две категории. Тех, у кого все осталось в прошлом, чьи дома разбомбили и кого ничего нет. Мы должны их поддерживать. А богатые украинцы пусть платят за содержание в нашей стране».

Инна Дьери: «Надо украинским семьям, детям, разрешить учиться на русском языке. В большинстве своем они выбирали русские школы. Люди уехали из дома, только начали адаптироваться, мы их тут же перевели на латышский. Большинство хотят в школу, как они говорят, только чтобы социализироваться. Они удаленно учатся в украинских школах. Русские школы нужно оставить и дать детям возможность в них учиться. Также нужны курсы латышского и облегченные условия».

Мария Голубева: «Украинские беженцы очень трудолюбивы, они хотят работать, но не все могут. Например, если речь идет о семьях, где приехала только одна мама или пенсионеры. Есть те, кто не могут сами оплачивать жилье. И у нас есть печальные примеры, как с Рижской думой. Но мы показали, что в состоянии решать эти проблемы, так что решим их и в будущем».

Артурс Бутанс: «В Министерстве экономики разработали программу, чтобы оказывать помощь и размещать беженцев. Я лично разместил у себя две семьи. И они не сидят на месте, они работают. Учат латышский язык. Эти попытки русифицировать украинцев нужно прекратить. Если Русский союз Латвии хочет русифицировать, это надо прекратить. Надо поддерживать украинцев и не надо исключать, что часть останется здесь и после войны».

Кришьянис Кариньш: «Нужно сказать огромное спасибо обществу за готовность помогать украинским беженцам. Хорошо, что мы все помогаем. Если смотреть на 2023 год, у нас размещаются около 12 тыс. человек и растет число трудоустроившихся. Более 6 тыс. человек нашли работу. Надо способствовать тому, чтобы они участвовали на рынке труда. И надо продолжить помогать и после первого января тем, кто не сможет участвовать на рынке труда».

Улдис Аугулис: «Однозначно надо и после 1 января помогать интегрироваться на рынок труда и помогать с жильем. Мы знаем, как подорожает все, что связано с отоплением квартир и домов, поэтому помогать надо. Этих людей сюда привела беда, многие бежали без ничего. Им нужно помогать».

Игорь Раев: «Этих людей надо поделить на две категории. Первые – кто приехали и хотят остаться. Надо помогать им устроиться на работу, интегрироваться в общество. Они потом сами будут делать всем, чтобы жить счастливо и в достатке. Есть вторая категория – кого сюда пригнала война, но кто хочет вернуться. Надо помочь им пережить войну, а когда она закончится – помочь вернуться на родину».

Раймондс Лаздиньш: «Мы говорим о нехватке врачей и медсестер. Мы помогаем им обосноваться, и я знаю, что признание диплома – это проблема. Это занимает около вдух месяцев. Почему Минздрав не создал программу при «скорой», чтобы украинские медики могли сдать экзамен и помогать? Получать зарплату и не жить на все эти пособия. Пока признают диплом, пройдут два месяца, которые можно было бы использовать для работы в «скорой».

Каспарс Бришкенс: «В Риге успешно работает центр помощи беженцам. К сожалению, Министерство регионального развития задерживает финансирование, но я надеюсь, это будет исправлено. При строительстве Rail Baltica в странах Балтии будут созданы 13 тыс. рабочих мест».

Валерий Агешин: «Если говорим о взрослых, это могли бы быть курсы три раза в неделю по вечерам. Вопрос только, кто их будет финансировать. Если самоуправления – надо самоуправлениям помочь. Что касается детей – проблема интеграции на уровне языка решается факультативами после уроков».

Алексей Росликов: «Помогать нужно всем: жильем, пособием, найти работу, легализовать сертификаты. Но не за счет жителей Латвии».

6. Кулдига

В 2021 году Сейм заморозил кадастровую стоимость недвижимости до 2025 года. До сих пор ни в правительстве, ни в парламенте не пришли к решению этого вопроса. Очевидно, этим будет заниматься 14-й созыв Сейма. Ситуацию, когда налог рассчитывается из данных за 2014 год, трудно назвать нормальной. Когда и как вы это измените? Каким будет налог на недвижимость?

Артурс Бутанс: «Думаю, этот вопрос нужно будет решать следующему Сейму. Необходимо пересмотреть политику в отношении единственного жилья. И нужно определить, как сейчас проводится эта политика в отношении налога на недвижимость в самоуправлениях. Мы знаем курортный город рядом с Ригой, где самоуправление ввело почти двойной налог, но там действует скидка в 90% ля многих групп населения. Государство должно перейти на горизонтальный уровень определить размер кадастровой стоимости».

Игорь Раев: «Я являюсь специалистом в другой сфере, вряд ли что-то добавлю. Мы – новая сила, и пока подробно с этим вопросом не ознакомились. Но я думаю, если смотреть в целом государство должно отвечать за подготовку общих норм. А все остальное нужно передать самоуправлениям, чтобы регионы решали сами».

Алексей Росликов: «Это должно быть одно из первых решений. «Стабильность» предлагает – никаких налогов на единственное жилье. Сейчас сложилась ситуация, что самое дорогое жилье в тихом центре стоит столько же, как в Золитуде или Плявниеки. Это нужно решать».

Айнар Шлесерс: «Мы хотим отменить налог на недвижимость. Это налог на стагнацию. Слишком много трущоб, рухлядей. Мы хотим отдать эти деньги людям, пусть инвестируют в квартиры и дома. А самоуправлениям – дать возможность собирать налоги через развитие, отдав им полностью подоходный налог с предприятий. Мы получим больше налогов, а люди получат ноль в графе налог на недвижимость».

Инна Дьери: «Русский союз Латвии подал заявку на заморозку кадастровой стоимости. (..) После 2025 года кадастровая стоимость должна быть заморожена еще на пять лет. Минимум – до конца войны. Нельзя повышать кадастровую стоимость, иначе бизнес рухнет».

Раймонд Лаздиньш: «Не должно быть налога на единственное жилье, это неправильный налог. Люди уже один раз заплатили налоги, строя дома».

Улдис Аугулис: «Не должно быть налога на единственное жилье, но кадастровую стоимость пересмотреть надо. Причем, она может идти и в одну, и во вторую сторону. Но главное, чтобы эта система была всем доступна и понятна, чтобы было ясно, сколько стоит конкретный объект недвижимости. И, конечно, следующему Сейму этот вопрос нужно решить, поскольку нынешний созыв с этим вопросом ничего не делал».

Мария Голубева: «Есть разные категории недвижимости. Есть дорогая и элитная недвижимость, особняки или дома для бизнеса. И есть обычное жилье для семей. Нельзя подходить с одним лекалом ко всем. Для единственное жилья могут быть облегченные варианты налогов. Но мы не можем отказаться от налога на дорогую недвижимость».

Валерий Агешин: «Сейм поступил правильно. Это решение было принято единодушно, а закон обсуждался довольно долго. Однако при текущей социальной и экономической ситуации я считаю, что этот подход нужно использовать и дальше. Замораживаем. И не надо бередить. Иначе платить будут простые латвийцы, а я не хочу, чтобы они платили больше».

Кришьянис Кариньш: «Это единственный налог, который на 100% отходит самоуправлениям. И было бы правильно, чтобы они определяли его ставку. Если делать ниже или отменять ее – тогда через фонд выравнивания. Сейчас, если кадастровая стоимость примерно равна рыночной, ставка налога составляет где-то 0,2-0,5%. И 1,5-3% на искусственно низкую стоимость недвижимости. Правильно, что государство само определяло».

Каспарс Бришкенс: «Эффективно, когда кадастр отражает рыночную стоимость. Но налог не должен вырасти для большинства семей. «Прогрессивные» предлагают увеличить налог на эксклюзивную недвижимость и развалины. В таких местах, как в Андрейсале или Межапарке. Там, где прирост ценности земли означает рост капитала собственника, где он зарабатывает даже во сне. Такие ресурсы нужно возвращать в экономику».

7. Гулбене

Финансирование общественных СМИ в Латвии каждый год утверждает парламент, тогда как в других странах объём финансирования не зависит от решения политиков. Например, в Литве он привязан к подоходному и акцизным налогам. А в Великобритании взимается абонентская плата с каждого домохозяйства. Совет по электронным общественным СМИ в феврале представил в комиссии Сейма по правам человека и общественным делам новую модель финансирования общественных СМИ. Она предлагала разные варианты. В том числе и литовскую модель. Вопрос с тех пор так никуда и не продвинулся. Какими вы видите модель и объем финансирования общественных СМИ Латвии?

Кришьянис Кариньш: «Мы добились того, чтобы общественные СМИ финансировались налогоплательщиками, а не за счет рекламы. Нашли деньги. Привязывать или нет в будущем – это следует обсудить. Но мы уже сделали большой шаг».

Улдис Аугулис: «Я, конечно, за то, чтобы финансирование было прозрачным. Например, это могли бы быть определенные проценты от конкретного налога. Надо вернуться к системе, которую партия Кариньша в свое время испортила. В Латвии был дорожный фонд, в котором накапливались деньги и было понятно, сколько можно инвестировать в дороги. И можно было четко все планировать. И был фонд окружающей среды. К этому нужно вернуться».

Айнар Шлесерс: «У нас нет общественных СМИ. В ковид они работали под диктовку Кариньша и Левитса. Когда шли протесты у президентского замка, а президент не вышел к народу, нормального освещения не было. Когда люди пришли к зданию Латвийского телевидения, закрыли железные жалюзи, не встретили ни одного журналиста. То финансирование и выдача орденов журналистам – эта система должна меняться. Иначе будем жить как при диктатуре, а общественные СМИ будут зависеть от правительства».

Артурс Бутанс: «Нужно укреплять региональные СМИ. Мы потеряли многие важные СМИ, а это уже вопрос безопасности. Нудно искоренить пропаганду. Нужно единое информационное пространство, чтобы люди в Латвии жили с одинаковым отношением. Контент для меньшинств должен быть не только на русском, но и украинском, литовском. Меньшинства в Латвии – это не одна национальность, их намного больше».

Мария Голубева: «Мы боролись за независимость СМИ. Мы предлагали модель финансирования , но Минфин ее не поддержал. Независимые СМИ крайне важны и за это стоит бороться»

Валерий Агешин: «Многие наши избиратели поддержат любую модель финансирования, которая предусматривает вещание на русском языке – родном языке трети населения Латвии. Чтобы можно было продолжать слушать дискуссии на русском языке на LTV7 и Латвийском радио 4. Надо поддерживать такую модель, которая бы отображала разные точки зрения, а не только одну».

Инна Дьери: «Русский союз Латвии предусмотрел вопрос финансирования развития СМИ. Но с точки зрения наших избирателей, должны быть телеканалы на русском языке – новостные и развлекательные. На русском языке говорят 37% жителей Латвии».

Алексей Росликов: «Качественные СМИ – это не только вопрос безопасности или сплочения общества. Необходимо вещать на русском языке, на котором говорит огромное количество семей в Латвии. Им важно получать информацию на родном языке».

Каспарс Бришкенс: «У нас финансирование общественных СМИ не такое, как в Эстонии или Литве – там это 40-50 млн евро, у нас – 33 млн евро. Мы уважаем работу общественных СМИ. Хотим видеть расширение Rus.LSM.lv, надо развивать молодежную платформу 16+. И мне бы хотелось видеть, что все фильмы в Латвии выпускаются не с дубляжом, как Латвии, а с титрами – опыт стран Скандинавии показывает, что это помогает лучше изучать язык».

Игорь Раев: «Не могу судить о модели, но надо укреплять общественные СМИ и их независимость. И если мы что-то освещаем, то с разных сторон».

Раймондс Лаздиньш: «Общественные СМИ должны больше показывать оппозицию и что она говорит о принятых законах. И тогда мы могил бы прийти к лучшему качеству законопроектов».

8. Лиепая

Исследование Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) показывает, что в Латвии около 35% подростков несколько раз в месяц сталкиваются с травлей. По этому показателю мы занимаем первое место и в странах ЕС, и в странах OECD. С другой стороны и учителя жалуются на агрессивных учеников. В прошедшую субботу ученица Лиепайского государственного техникума напала с ножом на преподавателя этого учреждения. ЧП расследует полиция. Как снизить уровень агрессии и моббинга в латвийских школах?

Улдис Аугулис: «Это проблема не только Лиепаи. Мы знаем, что в Елгаве избили девочку. Этот вопрос в последнее время обострился. Мне кажется, тут должна проводиться большая работа в самих школах вместе с психологами. И, конечно, все выходит из семей. Но самое главное, что нужно обеспечить во всех школах психологическую помощь. Особенно после двух лет ковида, которые в целом увеличили агрессию в обществе».

Артурс Бутанс: «Показатели моббинга, к сожалению, такие, что Латвия по этому показателю является одной из ведущих стран в ЕС. Хорошо, что за последние два года в Латвии проходят массовые информационные кампании. Они должны быть направлены не только на агрессора и жертву, но и тех, кто снимает происходящее на телефоны и не вмешивается».

Инна Дьери: «У наших детей, подростков, зачастую нет родителей – те заняты, работают на 2-3 работах, чтобы оплатить счета. Они предоставлены сами себе, сидят в гаджетах, мало читают книг, много времени проводят в интернете, где много информации без цензуры. Надо идти навстречу семьям. Это происходит, но этого недостаточно. Надо обеспечивать детям максимальную занятость. Надо проводить чаще встречи с детьми в школах – не по инициативе учителей, когда уже что-то произошло, а чтобы приходили полицейские с лекциями».

Кришьянис Кариньш: «Мне кажется, что моббинг – это отражение агрессии, которая проявляется в обществе. В соцсетях. Даже посмотреть на нас. У всех предвыборная кампания. Некоторые выбирают положительную, другие агрессивно нападают. Вопрос, какой пример показываем в своих кампаниях. Мы, как заметные люди, обязаны быть примером. И школы – это отражение общества».

Мария Голубева: «Мало делается для предотвращения. Я давала консультации по этим вопросам в Албании и Косово. Там есть программы, которые проводятся в школах. В которые вовлечены все. И есть мониторинг. Это действительно работает и видно, как улучшается уровень поведения».

Игорь Раев: «Думаю, конечно, что работа психолога в отдельных программах очень важна. Но надо смотреть, в чем причина такого поведения: неравенство в обществе, невозможность удовлетворить интересы. Что делать? Работать над тем, чтобы уничтожить экономическое неравенство, чтобы семьи могли позволить кружки для детей, образования. Нужно добиваться роста благосостояния. Тут семья, школы и общество на первом месте, только вместе можно этого добиться».

Алексей Росликов: «Это ответственность муниципалитетов. Атмосфера в семье – это отражение работы коалиции. Посмотрите на телевидение, радио, в интернет – там сейчас только кадры войны. В школах плели маскировочные сети для войны, выставляли выставки с фотографиями с войны. Мы показываем детям войну – для нас это политика, а для детей – реальность».

Валерий Агешин: «Есть три рекомендации. Первая. Повышение престижа профессии педагога. Что нельзя приходить в школу и хулиганить, что должно быть уважение к учителю и жесткая реакция на подобные вещи. Второе. Где это еще не сделано, в школе должен дежурить сотрудник полиции – государственной и муниципальной. Прямо на входе, вместе с техничкой. И третье – повышение благосостояния, чтобы каждая семья могла отправить ребенка в кружок или секцию».

Айнарс Шлесерс: «Поднять зарплаты учителям. Они тоже родители, у них тоже дети. Если они не могут выжить, они не могут и качественно работать. Нормальная зарплата педагога – это минимум 2 тыс. евро. Что касается отношений, важны отношения между учителями и родителями. И спорт. Дети слишком много времени проводят в интернете или у телевизора. Детский спорт должен быть бесплатным, а кружки должны быть в каждой школе».

Каспарс Бришкенс: «В обществе в целом высокая толерантность к агрессии, моббингу, дискриминации. Наше решение – психолог в каждой школе, доступ к молодежному психотерапевту, финансирование кризисных центров. Мы в Риге это уже делаем».

Каспарс Лаздиньш: «Дети сидели долго дома в ковид, плюс это война. Это нагружает не только детей, но и родителей. Сейчас наступает зима, в которой будет еще тяжелее. Должны ясно сказать – детям нужно обеспечить спорт в первую очередь. Занятия, где силу выплеснуть, они становятся самыми ценными. И нельзя закрывать кружки, если растут цены на электроэнергию.

Игорь Раев: «Я бы хотел вернуться к семье. Родителям нужно понимать, что они несут ответственность за детей. И если они не могут уделить ребенку хотя бы десять минут в день, они плохие родители».

9. Саласпилс

Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) в своём отчёте о положении Латвии в этом году указывает: «Основным фактором, влияющим на среднесрочные перспективы роста, является демография. Население сокращается уже три десятилетия. Продолжающееся сокращение населения приведет в дальнейшем к потерям агломерационных преимуществ и обострит фискальные проблемы. Это также оказывает давление на рынок труда в связи с сокращением и старением рабочей силы». В прошлом году в стране родилось 17 420 детей, что является вековым антирекордом. Умерли 34 600 человек. С учётом уехавших и приехавших население Латвии сократилось на 17 500 человек. Это сопоставимо с населением Саласпилса. Как вы намерены решать демографические проблемы Латвии? Как вы остановите снижение численности жителей Латвии?

Айнарс Шлесерс: ««Латвия на первом месте» предлагает программу поддержки семей. За каждого рожденного ребенка семья должна получить 5 тыс. евро. Что касается многодетных семей, есть возможность получения льгот на ипотеку. Один ребенок, скидка 10%, два ребенка – 20%. Если уже четыре ребенка – 50%, а пять детей – стопроцентная поддержка. Чтобы запустить эту программу, планируем привлекать инвестиции. Мы планируем создать фонд развития страны, куда планируем привлечь 2,5 млрд евро в течение четырех лет. Из этих средств и будем финансировать программу».

Алексей Росликов: «Латвия ежегодно теряет 150-200 детей. Программа может из спасти, если молодые семьи смогут получать помощь в приобретении квартиры. Мы рассчитали, сколько это будет стоить – и деньги нужно забирать у войны, больше никакого спонсирования обороны».

Раймондс Лаздиньш: «Ребенок – наше будущее. Пять тысяч евро за новорожденного – это минимум, что можно сделать. Плюс жилой фонд. И если украинскому ребенку мы платим 100 евро в месяц, должны выравнивать поддержку и латвийских детей и платить им 100 евро в месяц, а не 21,50 евро, как сейчас. И должны оплачивать образование тем детям, что не могут за него заплатить. Нашей стране нужны умные люди».

Инна Дьери: «В нашей программе есть пункт, как решать демографические проблемы. Это 500 евро за рождение ребенка и 300 евро ежемесячно. Так мы остановим снижение рождаемости. Все просто – что нужно молодым семьям? Доступное жилье и работа. Если это будет, они останутся тут, а не уедут за границу».

Мария Голубева: «Не надо заставлять иначе себя вести, нужно помогать всем, кто завел детей. Нужна помощь и семьям, где один родитель».

Валерий Агешин: «Этим летом Сейм осуществил индексацию пенсий. На прошлой неделе парламент смотрел вопрос об индексации семейных пособий – предложение было в том, чтобы чем больше детей, тем выше пособие. Все партии власти проголосовали против. Нужно проводить индексацию пособий и гарантированного минимального дохода, который сейчас составляет 109 евро.

Улдис Агулис: «Не буду участвовать в соревновании «кто даст больше». Чтобы влиять на демографию, поддержка должна оказываться с детсада и до окончания вуза. Должны быть места в детских садах, чтобы родители могли спокойно принять решение о рождении ребенка. Я сам с этим столкнулся. Ребенку год и десять месяцев. Садика нет, обоим надо работать. И няньку найти очень трудно. Поэтому нужно добиться, чтобы семьи вообще собирались заводить детей».

Артурс Бутанс: «До оккупации по количеству населения Латвия была сопоставима с Данией. Но количество – не самоцель. Пример Исландии показывает, что важнее наличие талантливых людей. Но нужна поддержка семей с детьми».

Кришьянис Кариньш: «В Латвии мы в последние 8-10 лет вложили более 70 млн евро в различные пособия. И у нас хорошие показатели рождаемости, хоть и недостаточные. Я убежден, что политика, что мы проводили, не так плоха, но надо способствовать развитию экономики и интеграции. Способствовать интеграции важно, но недостаточно».

Игорь Раев: «Это сложная проблема, ее невозможно решить ни за год, ни за 30 секунд. Пособия при рождении, поддержка до совершеннолетия, индексация, когда эту поддержку съедает инфляция. Здравоохранение, место жительства для родителей. И дети рождаются в семьях, есть безопасность и благополучие. Если есть обеспечение – дети рождаются. Нет – ничего не меняется».

Каспарс Бришкенс: «Расчеты показывают, что через 50 лет нас тут будет около миллиона человек. Потому что основной упор ставился на семью с тремя детьми и это дискриминация родителей одиночек. Но Рижская дума смогла вдвое сократить очередь в детсады».

10. Елгава

Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) в своем отчёте о положении дел в Латвии пишет, что чрезмерное употребление алкоголя, курение и плохое питание приводит к росту расходов на медицину. Вы видите «одеколон», который можно купить в самом обычном латвийском продуктовом магазине. Его цена 1,75 евро. Впрочем, его используют не как парфюм, а как алкогольный напиток — в составе 60% денатурированный спирт. Люди, которые его употребляют становятся очень частыми «клиентами» полиции самоуправления, «скорой» помощи и вытрезвителей. Как долго в Латвии в свободном доступе будет находиться суррогатный алкоголь под видом косметических средств?

Мария Голубева: «Мой коллега министр здравоохранения Даниэль Павлютс предложил целый ряд мер по борьбе с алкоголизмом. Не знаю, включен ли этот конкретный пункт, но его можно добавить. Но если мы даже уберем эти средства, останутся самогон и другие. Главное – поддержка, чтобы человек мог отойти от пагубной привычки и берег здоровье, нужно фокусироваться на этой цели».

Инна Дьери: «Мы не обговаривали борьбу с алкоголем. Это интересный вопрос. Этих людей нужно вовлекать в жизнь, но государство вообще не заботится о людях, склонных к алкоголю или наркотикам, к суррогатным сигаретам, об инвалидах.

Влерий Агешин: «Многое зависит от уровня развития общества, традиций или обычаев. Мне довелось беседовать с начальником полиции одного из городов Нидерландов. Он говорит: мы известны спортсменами и здоровым образом жизни, при этом у нас легализована марихуана. И как бы мы ни старались, каждый день находим под мостом наркомана, скончавшегося от передозировки героином. Так что все зависит от уровня развития. Запретами ничего не добиться. В СССР тоже был запрет на алкоголь, но ни к чему это не привело».

Кришьянис Кариньш: «Это вопрос о неравенстве и его последствиях. Мы видим, что расслоение в обществе усиливается. И его границы – хорошее образование или его отсутствие. У образованных есть работа, но у нас проблемы с теми, кто не получает образование. Их возможности ограничены. И начинаются другие проблемы».

Айнарс Шлесерс: «Я не эксперт в том, что касается алкоголя. Я никогда не курил, алкоголь с 18 не употребляю. Я бы вообще выступил за «сухой закон», но останусь в меньшинстве. Моя рекомендация – нечего баловаться алкоголем, занимайтесь спортом! Много денег сэкономите, не употребляя».

Алексей Росликов: «Пить можно и жидкость для обмывания стекол. Мы боремся с последствиями. Подумать только – мы живем в Европе, а люди одеколон пьют. И в чем неравноправие? Что одни пьют одеколон, а другие «Хеннеси»? Работать надо с причиной, но наше правительство оторвано от людей на земле. Создайте условия, чтобы люди не пили одеколон. Иначе и «омывайку» пить будут».

Артурс Бутанс: «Мы теряем, не только выплачивая пособия этим людям, но и теряем рабочую силу. В регионах – это проблема. Но бороться надо с причиной, а не последствиями. Я говорю не о бокале пива на Лиго, а о чрезмерном употреблении. Не надо запрещать конкретный продукт, все равно найдут, что пить. Нужно объяснять, что алкоголь несет зло – для этого нужны кампании».

Улдис Аугулис: «Если говорим о равноправии, надо говорить о равноправии возможностей, что не дано всему населению страны. Что до конкретных косметических средств – я даже не подозревал, что такие продаются, да еще и без акцизных марок. Если можно за евро легально купить, выпить и травить здоровье – тут нужны законодательные поправки, чтобы меньше народу спивалось».

Раймонд Лаздиньш: «Раньше это называлось «огурчиком». Могу добавить, что таких на улицах много, а полиция из регулярно забирает и везет в вытрезвители. Нужна социальная работа, таким людям нужно показывать, как вернуться обратно. Мы это можем сделать как население своим отношением. И спорт, и образование, это главное».

Каспарс Бришкенс: «С 2017 года мы находимся на первом месте среди стран OECD по потреблению. На алкоголь тратится до 3% от ВВП в год. Нужно повышать акцизный налог до уровня Литвы и делать более доступными программы по реабилитации».

Игорь Раев: «Запретами никогда ничего положительного не добиться. Это касается и «сухого закона». Это долгий и тяжелый путь, но решение – здоровый образ жизни и образование».

11. Цесис

По оценкам Латвийского профсоюза работников образования и науки (LIZDA) в Латвии остро не хватает как минимум одной тысячи педагогов. Но для полноценной работы необходимо 4000 учителей. Эту проблему можно решить двумя способами: привлечь в школы новых педагогов или уменьшить число школ. Какой путь выбираете вы? Как вы заполните эти вакансии?

Валерий Агешин: «Я выбираю первый путь. Сокращение количества школ – это убийство системы образования. Есть три механизма. Первый – существенное повышение зарплаты. Педагоги этого давно заслужили. Второй – повышение престижа профессии педагога в обществе. Нужно проводить воспитательную работу при помощи пиар-кампаний, что труд педагогов – свят. И третье – восстановление бесплатных бюджетных мест для тех, кто готов работать в школах».

Каспарс Бришкенс: ««Прогрессивные» хотят повысить престиж профессии учителя. Начиная с зарплат: если ставка 900 евро, сейчас она вырастет до 1300 евро. Но должна подняться до уровня средней зарплаты по стране. И нужна сбалансированная нагрузка».

Мария Голубева: «Я считаю, надо и повышать зарплату, и пересматривать сеть школ. Сейчас уровень неравномерный, и есть «хорошие» и «плохие» школы по успеваемости. Государство должно провести реформу, как в Эстонии сделали – и у них один их лучших показателей в OECD, следовательно, в мире. Это рациональный путь, как добиться того, чтобы в каждой школе был учитель по физике с приличной зарплатой».

Инна Дьери: «Надо остановить все сумасшедшие реформы. Реформа есть, учебников нет. Переход на латышский – это вообще не обсуждается. Повысить зарплаты учителям. Сейчас многие педагоги не то, что предпенсионного возраста, они уже давно на пенсии и делают одолжение государству, продолжая работать. Надо привлекать новых учителей. Но когда говорят о новых учителях, говорят о низких зарплатах. Надо, чтобы через четыре года люди говорили, что это престижная работа».

Айнарс Шлесерс: «Чтобы поднимать престиж профессии. Нужно платить хорошую зарплату учителям. А для этого нужно зарабатывать – развивать экономику и привлекать инвестиции».

Алексей Росликов: «Педагоги огромное количество времени каждый день проводят с нашими детьми. Первое, что важно – это их зарплата. Второе – бесплатное образование, чтобы шли учиться и работать. А школы закрываются, потому что пустуют»

Улдис Аугулис «Надо не школы закрывать, а выполнить обещания, что были даны педагогам. За время правительства Кариньша по стране закрылись 240 школ. Нужны бесплатные места для обучения учителей. Или дотированные государством. И сделать достаточно учебников, чтобы учитель не копировал и не печатал материалы».

Артурс Бутанс: «Зарплата – главная проблема. Ее надо повышать. И тут большую роль играет географическое неравенство. Мы видим существенную разницу в зарплатах учителей в сельских школах и в городских. Люди с соответствующим образованием часто решают работать в другой сфере – именно из-за низких зарплат».

Игорь Раев: «Повышение зарплат, престижа профессии и отношения государства к учителям. Но у нашей партии есть концепция самодостаточного государства и регионов. Это означает - откройте бизнес в маленьком городе и через 10 лет в местной школе будут дети».

Кришьянис Кариньш: «Нужные реформы были осуществлены. В том числе реформа оплаты труда учителей. (..) Но надо повышать зарплаты на уровне детсадов».

Раймондс Лаздиньш: «Реформа – это хорошо, но забыли вот о чем. Учителям не хватает не только зарплаты. Но и жилья в конкретных регионах. Если мы будем в Сейме, мы это сделаем. Но самое главное – зарплата. Если учитель будет получать 1100 евро – это мизер. Он должен получать не менее 1500 евро, чтобы себя обеспечить и платить за жилье. Надо отнестись к образованию как к проблеме номер один, если хотим умных детей в будущем».

12. Тукумс

Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) в своем отчёте о положении дел в Латвии пишет: «Низкая продолжительность жизни подчеркивает необходимость увеличения расходов на здравоохранение. Латвия тратит на здравоохранение около половины от среднего показателя OECD на душу населения. В результате люди в значительной степени зависят от расходов на здравоохранение из собственных карманов». В начале сентября записать ребёнка к специалисту на ультрасонографию в какой-либо из рижских медучреждений можно было самое быстрое — на декабрь. В большинстве медучреждений лист ожидания — полгода. Платное обследование было доступно в середине октября. Каким образом вы собираетесь сократить очереди пациентов на обследование к специалистам?

Инна Дьери: «Собираемся увеличить количество квот на всякие медицинские обследования ко всем специалистам. Кроме всего прочего, надо увеличить зарплату медикам. Их обманули. И обязательно поднять зарплату младшему медицинскому персоналу. Это увеличит доступность медицины. Очень правильно принят закон, что смогут получить медпомощь только те, кто зарегистрирован по месту жительства в Латвии. Но есть вопрос, что будет со студентами, кто учится на дневном за рубежом, смогут ли получить».

Раймонд Лаздиньш:

«Неправильная организация во время ковида привела к тому, что мы сейчас видим. Люди стали больше болеть. Обращаются к врачам, а те не просто заняты, они перегружены. Сегодня мы должны наверняка исполнить обещанное врачам и двигаться дальше».

Мария Голубева: «Что касается специалистов – вопрос их доступности. Значительно подняли зарплаты – сейчас медсестры получают больше, чем некоторые директора школ. Отток медиков за границу мы предотвратили. Нужны специалисты, чтобы очереди не были большими. Надо повышать зарплаты и тариф, чтобы люди могли себе позволить визит к врачу».

Улдис Аугулис: «Надо укреплять семейных врачей, чтоб было меньше надобности обращаться к специалистам, чтобы все делали заранее. Очереди такие – потому что если идешь по государственной квоте, ждать надо год и больше. Особенно с больными детьми – к специалисту заранее не записаться».

Кришьянис Кариньш: «Лет пять назад на здравоохранение выделялось 700 млн евро, сейчас – 1,5 млрд. Это 4,4% от ВВП. Но просто вкладывать деньги в систему недостаточно, нужно развивать более рациональное использование ресурсов. И вводить обязательную медицинскую страховку. Надо привести систему в порядок, тогда доступность будет лучше».

Валерий Агешин: «Многомесячные длиннющие очереди – это большое неуважение и причина для отставки любого министра здравоохранения. Сегодня-завтра проблему не решить. Мы посчитали, что число студентов-медиков нужно увеличить вдвое, тогда через несколько лет проблемы решим».

Айнарс Шлесерс: «В конце прошлого года правительство Кариньша приняло решение, что люди без ковид-сертификата работать не могут. Тогда многие уехали из страны. Куда ушил инвестиции? Министр койки покупал по 66 тыс. евро, где эти койки с золотыми причиндалами? Мы должны экспортировать медицину, как можно больше пациентов привлекать на лечение из-за границы. (..) Зарабатывать и развивать медицину»

Артурс Бутанс: «Если говорим об очередях, статистика показывает, что надо, чтобы люди своевременно сообщали, если не придут на прием. Люди часто об этом вообще не сообщают, занимают очередь, хотя на эту запись можно было поставить кого-то другого. Это особо острая проблема в регионах».

Алексей Росликов: «У меня ребенок очереди к аллергологу ждал три месяца. Нужно снизить налоги на лекарство. И сократить очереди, направив финансирование в частные клиники, хоть я и против частной медицины, но так разгрузим. Но если тратить деньги на обязательную военную службу, финансирование войны, на это денег не будет».

Игорь Раев: «Услуги надо делить на оплачиваемые из бюджета и платные. Я бы рекомендовал увеличивать число медсестер. Многие вещи, что у нас делают врачи, за границей выполняют медсестры».

Каспарс Бришкенс: «Продолжительность здоровой жизни в Латвии составляет 55 лет, в Швеции – 75 лет. Нужно повышать доступность медицины».

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное