Полный выпуск смотрите здесь
«Конвенция действительно направлена только на то, чтобы защитить от насилия в семье — в том числе несовершеннолетних девушек, в том числе мальчиков, которые растут в семье и которых защищает мать», — отреагировала Санита Осипова на фразу о том, что Стамбульская конвенция угрожает общественной морали и семейным ценностям и является прямым путем к однополым бракам.
По ее словам, такие обвинения вообще не соответствуют ни тексту, ни духу документа. Тема конвенции — насилие над женщиной (но не только над женщиной) и защите от его разных видов. В том числе от физического, от морального насилия, от принудительного брака, от преследования (которое недавно в Екабпилсе закончилось убийством, из-за чего, собственно, и возобновилась дискуссия о ратификации Стамбульской конвенции) и др.
«Но Стамбульская конвенция никоим образом не обязывает государства легализовать однополые браки, вводить третий гендер, развивать небинарное общество и так далее.
Я была в составе Конституционного суда, когда он рассматривал детально, что именно требует Стамбульская конвенция и чего не требует. Конвенция требует защищать от разного насилия женщин. В том числе чтобы они были экономически самостоятельными, чтобы они могли экономически уйти от мужа, который бьёт», — подчеркнула экс-глава Конституционного суда.
Беата Йоните из Центра Marta тоже отметила, что цель документа — не введение каких-то новых видов брака или манипуляции с гендерной идентичностью, а борьба с насилием. А то, что в ней упоминается запрет дискриминации по разным признакам, в том числе по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности (Статья 4, пункт 3), означает именно запрет на дискриминацию, а не требование что-либо дополнительно делать в отношении носителей тех или иных признаков. Собственно, в этом нет никакой новости, ведь Конституция Латвии также недвусмысленно запрещает дискриминацию.
По ее словам Совет Европы сознает, что некоторые страны не ратифицируют Стамбульскую конвенцию потому, что неправильно ее понимают, и в этом органе подчеркивают: документ не создает никаких новых стандартов в отношении гендерной идентификации или сексуальной ориентации и не требует, чтобы государство утверждало.
«И у меня вот ещё цитата от Совета Европы — о том, что слово "гендер" не заменяет слова "мужчина" и "женщина" и конвенция никаким способом не рекламирует гендерную идеологию и слово "гендер" используются в конвенции только для того, чтобы показать то, что женщины терпят от насилия, потому что они женщины», — продолжила Б. Йоните.
Она пояснила смысл этого высказывания: женщины часто становятся жертвами насилия не потому, что обладают определенными половыми признаками, а потому что в обществе мальчиков и девочек растят по-разному и принимают разные стереотипы.
«Цель этой конвенции — не ввести новый гендер, а предотвращать насилие. Ни один механизм не может нас заставить как-то иначе работать с другими темами, кроме насилия.
То есть у каждой конвенции есть своя суть. У этой — только одна суть: борьба с насилием. И этот термин "не дискриминация" в принципе ничего не меняет», — подчеркнула она.
В Латвии вопрос о ратификации Стамбульской конвенции возникает регулярно, и сейчас он снова оказался в повестке дня общества и политиков после того, как в Екабпилсе 53-летний Леон Русиньш убил бывшую спутницу жизни, которая многократно обращалась к правоохранительным органам с просьбой защитить ее. Впрочем, даже после этой трагедии Сейм отказался рассматривать предложение фракции «Прогрессивные» о том, чтобы поручить Кабинету министров незамедлительно направить Стамбульскую конвенцию в парламент на ратификацию.
