ВИДЕО: программа «Кейс». Шаг к честной цене?

«Цены на какой продукт вас возмущают больше всего? Меня лично цены на сливочное масло выводят из себя. Вот по скидкам его всё время брал. И как сейчас помню цены по скидкам и как они менялись: 1,19, 1,49, 1,69 за пачку... А теперь, если за 2,19 нашёл — то, считай, повезло», — отмечает корреспондент LSM+ Алексей Дунда.

Но вообще инфляция — это нормально. Цены, если экономика здоровая, растут. Но вопрос только — как быстро. И последние 5 лет были в этом плане ненормальными. Сначала ковид — разрыв цепочек поставок, ажиотажный спрос, «вертолётные» деньги. Потом война в Украине — неимоверные цены на энергоносители, поиски новых поставщиков и другие проблемы. Всё это привело к высокому уровню инфляции практически во всём мире. И в Латвии тоже. Вот что говорят покупатели у одного из рижских магазинов.

Владимир: «В среднем, если захожу в магазин — 15 евро оставляю — это минимум. Если основное берёшь. Если больше, то и 20 и 25 бывает. Оставлять стал больше, конечно. Нам пенсию добавили, вся она и осталась тут. Трудно сразу сказать. Берешь и видишь, что разница есть, даже не обязательно два года назад. Месяц назад. Уже месяц назад цена была дешевле».

Ария: «Каждый день всё дороже. Пачка масла 3 евро. Раньше было евро с копейками. Каждый день дороже. Вот за это заплатила 15-16 евро. Вот за то, что внутри. А там мяса нет. Только капуста, молоко, сыр, что там ещё».

Эгил: «20-30 евро. Раньше я их мог не в день тратить, а в неделю. Тоже самое купить. Как в анекдоте — чем старею, тем становлюсь сильнее. В магазине достал 50 евро и налегке лечу».

Тамара: «50 евро. Как бы семья — идёшь, покупаешь на всех, не на один раз покушать, на три. Когда готовишь мясо в основном, сразу денег много уходит. Это так. Не скажу, что там фруктов набрала море. Средняя цена 50 евро. На многие продукты цены выросли. На арбузы в том числе. Вот летом, когда были они, в прошлом году самая низкая цена — 29-30, в этом году меньше 60 нет, а это вес. И молочные продукты, хлеб, конечно же».

Мария: «И масло, и хлеб, и овощи. Да всё подорожало!»

Это не просто субъективные ощущения людей. Центральное статистическое управление ведёт подсчёты уровня цен. Вот что касается продуктов питания. Никаких излишеств — основная корзина. Цены за 10 лет выросли: капуста — на 154%, картофель — 125%, морковь — 116%, рис — 110%, гречка — 102%, масло — 100%. То есть это всё подорожало за десять лет в два и более раз. Теперь то, что подорожало на 50-100%: паприка — 98%, лук — 97%, майонез — 95%, сметана — 94%, белый хлеб — 90%, шпроты в масле — 90%, яйца — 81%, ржаной хлеб — 77%, сосиски — 74%, огурцы — 73%, помидоры — 73%, пельмени — 71%, творог — 67%, макароны — 65%, сыр — 58%, яблоки — 57%, плавленый сыр — 56%. И остальное, можно сказать, по мелочам. Больше всех повезло любителям бананов — они за десять лет подорожали всего на 14%. Так что кто знает, может, скоро картошку нам бананы и заменят.

Даже бывшие министры стали обращать внимание на ценники. Вот какую историю опубликовал бывший министр сообщения Талис Линкайтс: самый дешевый кефир в розничной сети Rimi подорожал с 0,75 до 0,89 евро.

Оказалось, что заметили и действующие политики. Всё началось с заявления главы фракции «Единства» Эдмунда Юревица: «В моём понимании, в Латвии очевидны признаки картеля. Мы видим, что цены на продукты несоразмерно высоки».

Это не просто спонтанное выступление. У коалиции, как говорили классики, есть какая-то стратегия, и она её будет придерживаться. Министерство экономики буквально через день выступило с пятью предложениями по регулированию рынка розничной торговли продовольствием. Вот они.

1. Потолок цен на ежедневную продуктовую корзину
2. Определение нижней цены в каждой категории товара
3. Создание цифрового инструмента для сравнения цен
4. Запрет на уничтожение нераспроданного продовольствия
5. Запрет на чрезмерно долгие скидки на продовольствие

Реальная конкуренция отсутствует — глава Минэкономики

За разъяснениями LSM+ отправился к министру экономики. Вот что рассказал Виктор Валайнис.

— Что происходит с ценами на продукты, мы видим. Почему именно сейчас коалиция решила взяться за этот вопрос?

— Мы с этим вопросом с первого дня работаем. Чтобы подготовиться к этому процессу, мы даже изменили структуру министерства. Чтобы были люди, которые способны с этим вопросом работать. Сегодня мы вышли, потому что мы готовы. Это неправильно думать, что у нас есть только идея, что надо что-то делать. У нас уже есть предложение. А то, что мы будем предлагать, чтобы улучшить эту ситуацию. Уже от правительства для институций мы дали решение, что им надо разрабатывать предложение уже в апреле. И на данный момент мы уже готовы. У нас первое предложение уже есть, и мы уже месяц в ноябре будем предлагать первые уже решения.

— Про 5 предложений, чтобы снизить цены. Первое предложение — определение потолка наценки на определенную корзину продуктов. Вам это не напоминает советский союз и социалистические страны, где есть магазины с товарами по государственным ценам?

— Нет, нет. Это совсем не то. На какое-то время, пока не будет решений о таких уже долгосрочных предложениях. Конечно, мы не хотим идти по тому пути, как Венгрия, мы смотрим на другие способы. Но то, что мы видим — Латвии одна из редких стран, которые этого не сделали. Очень многие европейские страны в какой-то момент это сделали. У нас на данный момент

есть Европейский центробанк, который устанавливает процентные ставки, они влияют на всех полностью на всех людей, если даже у них нет кредитов. По-любому это влияет на них, и на данный момент люди, у которых малые зарплаты, это чувствуют очень сильно.

А эти расходы на молоко или на хлеб! Сколько стоит, как выросли цены. Мы считаем, что первые шаги нужны как можно быстрее, чтобы снизить как минимум для продуктов первой необходимости эту цену сразу, и потом уже работать, чтобы внести уже долгосрочные предложения. И мы не предлагаем ничего такого, что уже не работает в какой-то евросоюзной стране. У нас был список более чем из 10 стран, мы взяли 10 стран и посмотрели. Есть, нет чего-то у них? У всех есть, в Латвии нет ничего, в Латвии всё делается, как если бы мы считали, будто сам рынок всё сделает, и всё будет очень хорошо.

Но мы видим, что это не так — мы работаем, чтобы поддержать местных производителей, мы вкладываем в их развитие, они сокращают свои расходы для производства, они предлагают для магазина свой продукт дешевле. А в магазинах он уже даже дороже! Если он перед инвестициями продавал его за евро, то после инвестиций он уже продает этот самый продукт за 80 центов, а в магазинах до этого было два евро, потом уже 2,10.

Что-то не работает! Мы смотрим, например, на цены на энергоресурсы. Ну, можно посмотреть, как это меняется. Вот есть продукты, война России против в Украине началась, а цены на продукты пошли наверх. Все говорили, всё пошло вверх потому, что энергоресурсы стали дорожать. И что мы видим: сегодня энергоресурсы дешевле уже стоят, чем они были перед войной.

Мы видели, что есть разное отношение к иностранным продуктам и нашим. Если иностранный продукт там поставляют, там наценка 50%, а на наш продукт ставят 150%. И даже всякие издержки там учтут, на логистику и так далее, для иностранного — нет, а для нашего поставят. Такого не должно быть!

И если мы смотрим, как это контролировать —  то посмотрите, у нас самые низкие ставки штрафов [для торговцев]. Если даже магазин что-то нарушает, штраф такой, что может быть даже выгодно заплатить штрафы и делать бизнес дальше.

И если кто-то ловит — тогда вот было в Польше только что, буквально месяц назад, что Польша для торговцев поставила? А-а, штраф! Там больше 100 млн евро —  в Латвии такое невозможно, просто ставка максимально такова, что там пару миллионов, может быть, можно выписывать штрафа, но ничего больше, если даже многие.

—  Я хочу уточнить: что может быть в корзине продуктов? Сколько в этой корзине может быть продуктов и что за продукты?

—  Это мы будем обсуждать с предпринимателями, это ещё вопрос открытый, но у нас, конечно уже есть базовое предложение. Но это продолжение у меня сперва будем обговорить с торговцами, и с другими министерствами. Это ещё не решен вопрос.

—  А вам как министру экономики не кажется, что вы боретесь с симптомами на самом деле? А главный диагноз заключается в том, что у нас всего две крупные мощные торговые сети, а остальные не могут с ними тягаться.

—  Конечно, мы это очень хорошо понимаем, поэтому мы будем выдвигать новые предложения о том, что такое доминирующее положение. Да, у нас будет новая позиция. На данный момент контроль над этими магазинами существует — там нет монополии.  И мы думаем сделать новые позиции — статус «экономически важный участник рынка» даст нам возможность и им выдвинуть новые условия, чтобы их как можно крепче контролировать, чтобы там началась реальная конкуренция. 

Конечно, я слышал, говорят, что там картели и что-то такое. Там нет и не надо картеля! Там есть проблемы в самом концепте. Просто там, по-моему, нет конкуренции. И не надо там сколачивать никакие картели. Система такова, что там просто нет конкуренции. Ты можешь ставить любую цену на продукты и житель будет должен идти в этот магазин и покупать за эту цену.

На бумаге выглядит, что, в принципе, есть один магазин, другой магазин, и человек может выбрать — но в действительности это не работает так. Есть проблемы. И то, что Lidl зашёл — это, конечно, очень хорошо помогает, но не дало то решение, которое мы ожидали. Они тоже как бы выравнивались на том же уровне. И надо с помощью закона изменить эту ситуацию, чтобы там началась реальная конкуренция между этими магазинами.  

Картеля и правда нет — Госконтроль

И тут важно остановиться и кое-что объяснить. Первое. Картель — это, когда предприниматели договариваются между собой о ценах на товары и услуги. И это действительно экономическое преступление, за которое предусмотрено наказание. За тем, чтобы картели у нас не появлялись, следит Совет по конкуренции. На рынке розничной торговли картеля нет, однозначно заявляет глава совета Юрис Гайкис:

— Совет по конкуренции принял множество мер по надзору за рынком в разных направлениях в розничной торговле. Включая надзор за этими крупными торговцами, мы исследовали договоры между торговцами и поставщиками. Однозначно могу сказать, что у нас в распоряжении нет информации о существовании картеля.

Но вот что мы видим — так это то, что в своей работе торговцы анализируют цены конкурентов, которые доступны публично и в Интернете, и на полках. Там очень большая аналитическая служба работает, которая изучает и экспериментирует с поведением потребителей, устанавливая эти цены. Мы видим, что цены иногда взлетают. Когда никто не покупает, ищут замену. Такая аналитика работает со стороны торговцев.

Мы ещё в прошлом году призывали и Министерство экономики, и Министерство земледелия обратить на это внимание, поскольку видели, что существует возможные проблемы с установкой цен как таковой.

— Что значит с установкой цен?

— С установкой этих чрезмерно высоких цен и экспериментированием над потребителями. Торговцы, устанавливая цену, наблюдают, продолжит ли потребитель покупать у него или начнёт искать альтернативные варианты. И, учитывая бездействие потребителей, наблюдения таковы, что цены растут, возможно, необоснованно.

— А что значит бездействие потребителя? Покупает, несмотря ни на что?

— Да. Не ищут варианты в других местах, не проводят исследование рынка, где можно купить дешевле, а слепо полагаются на одного или другого своего уважаемого торговца и просто принимают за факт то, что всё стало дороже. И в том числе за продовольствие. Хотя мы видим, что цены электричества, топлива и другого сырья всё же упали и больше не на таком уровне, как были в начале роста инфляции. Но, к сожалению, конечный потребитель этого не чувствует.  

Государства применяют разные подходы

Вообще у европейских стран разные подходы к влиянию на цены на продовольствие. Чаще всего они используют льготные ставки НДС. У нас такая тоже есть — на характерные для Латвии овощи и фрукты. Правда, раньше ставка НДС была 5%, а теперь — 12%.

Есть и другие примеры. В прошлом году власти Франции договорились с крупнейшими торговцами о так называемом антиинфляционном квартале — торговцы на три месяца снизили цены на определенную корзину продуктов. А вот Венгрия в 2022 году установила предельные цены на ряд продуктов питания. В 2023-м венгры вместо предельных цен ввели обязательные скидки на продукты. Но ритейлер SPAR эту меру правительства Венгрии оспорил в суде Европейского союза. И торговцы победили. Суд постановил, что меры, хоть и были приняты для борьбы с инфляцией, но были непропорциональными.

Ну а что думают простые рижские покупатели? Сможет правительство обуздать торговцев и сбить цены тем или иным способом?

Ирина: «Повышение-повышение. Так и остаётся. Никогда не идёт на понижение. Такого никогда не было».

Тамара: «Если есть желание у правительства — конечно, всё возможно. Конечно, хотелось бы, чтобы цены были ниже».

Владимир: «Это повлияет на тех, кто мало в кармане имеет. Кто хоть немножко имеет какую-то сумму, он всё равно не будет брать товар по минимальной цене. Потому что он наверняка будет не самый лучший. Когда введут, будем видеть, на что ввел — тогда задайте вопрос, я вам отвечу».

Игорь: «Подобного рода монополию на цены пресечь нереально. Потому что у нас слишком маленькая конкуренция. Если бы у нас было 10 таких разных центров Rimi, Maxima, тогда бы можно было бы на них надавить. А так у них присутствует устный сговор по ценам. Соответственно,

они не заинтересованы снижать, потому что это их прибыль, и кто будет отказываться от неё. Есть ли сговор? Разумеется. Он присутствует. Бизнес и ничего личного. И государство ничего не сделает. Делает, чтобы какие-то политические рейтинги поднять. А так никакого существенного влияния на цены не будет».

Торговцы от планов Минэкономики не в восторге

Что же думают сами торговцы об инициативах Министерства экономики? Конечно, они не рады. И говорят — нечего на витрины пенять, если у самих бюрократия крива.

«Их трудно комментировать. Идея что-то регулировать фундаментально неправильная, — считает Норис Крузитис, глава Латвийской ассоциации торговцев продовольствием. — И это доказывает опыт многих стран, которые что-то в этом роде пробовали. Но мы не знаем деталей. И там много предложений, четыре-пять. О многих можно дискутировать. Но

конкретно о регуляции цен — это стало бы очень большой ошибкой. Тогда нужно регулировать — за сколько произведено, за сколько продано, и в конце концов — какую зарплату платить покупателю. Это неправильный путь».

На просьбу LSM+ зрителям объяснить, почему за последние два-три года рост цен таков, Крузитис сказал:

«Рост цен зависит от многих факторов. Год назад мы говорили про цены на электричество. Сейчас они упали. Но сейчас везде зарплаты идут вверх. И в торговле, и в производстве. Цены производителей растут. Если мы посмотрим, к примеру, на цены масла — они растут. Но в начале года биржевая цена на это масло была 5,50 за килограмм, а сейчас — 8 евро. С начала года до октября. И всё это отражается в ценах.

Латвия не оторвана от Европы. Есть много позиций, где наши цены ниже. Но это очень специфические вещи, которые мы сами производим, делаем. Но в основном у нас большое влияние остального мира».

И еще один момент. Все ожидали — придёт розничная сеть Lidl, всем торговцам  покажет, что такое конкуренция, цены упадут. Но этого не случилось. Может ли ещё какой-то игрок прийти на наш рынок розничной торговли? Например, польские Biedronka, Žabka? Крузитис в этом сильно сомневается:

«Ну после заявления Министерства экономики, что будут регулироваться цены, и разделение расходов торговцев будет лимитировано — не могу представить, какая бы сеть зашла в Латвию, если ей эти вложения не дадут вернуть.

Мне звонили с Эстонского телевидения и спрашивали — что у вас там происходит? Вы правда будете магазины закрывать? У вас там картель? Нет картеля у нас. Эта атмосфера нехороша. И она определённо не помогает бизнесу. Они создают бизнес-среду, которая непривлекательна.

Латвии, конечно, нужен какой-то торговец. Наверное, он и придёт. И придёт в страны Балтии. Но если говорить о конкуренции, мы всё время говорим, что у нас все магазины одинаковые. Ну не одинаковые они! У нас есть дорогие магазины. Есть средний уровень, где два крупных. Lidl позиционирует себя как лидера низких цен. Но если мы посмотрим, как работает Lidl в Германии — там он конкурирует с очень большим числом магазинов низких цен. А вот у нас в принципе этой конкуренции в низкой категории нет». 

А вы замечали, что отличает латвийскую столицу, к примеру, от Рима? Отвечаем: в латвийской столице вы не найдёте маленького несетевого магазина. Пропали все эти лавочки, где торгует сам владелец продуктами первой необходимости. У нас розничная торговля сконцентрирована в руках торговых сетей. Явных лидеров два. Это Rimi Latvija: оборот в прошлом году — 1 миллиард 76 миллионов евро и прибыль 26 миллионов. И Maksima Latvija: оборот — 1 миллиард 73 миллиона и прибыль 56 миллионов. Годовой оборот третьей, недавно зашедшей на рынок сети Lidl — вдвое меньше: 470 миллионов евро при убытках в 14 миллионов.

Но знаете, что между ними общего? Они все иностранные — скандинавская, литовская и немецкая.

Для сравнения: оборот компании Vita mārkets — это владелец местной, латвийской торговой франшизы Elvi — 125 миллионов евро. То есть на порядок меньше.

В Законе о конкуренции оговорен запрет на злоупотребление своим доминирующим положением на рынке. Это когда какой-то крупный игрок выкручивает руки своим поставщикам. Ну, например, без объективных причин отказывается от реализации, заставляет поставщика взять на себя дополнительные обязательства, навязывает несправедливую цену и так далее. Эти положения в силе уже с 2008 года и позволяют сурово наказать рублём тех, кто плохо себя ведёт. Но есть одна проблема, говорит председатель Совета по конкуренции Юрис Гайкис: сейчас ни один из участников рынка не достигает объёма доминирующего положения.

«Они работают в своей части рынка. И когда зашёл Lidl, эта часть рынка уменьшилась.  Вместе с этим у Совета по конкуренции нет ни одного инструмента, как бороться со злонамеренным отношением к поставщику, а на самом деле к конечному потребителю».

Какой конкретно инструмент совету нужен?

«Возможность обращаться против тех, кто использует свою экономическую власть и назначает невыгодные условия для поставщиков и производителей. Речь идёт о крупных игроках, которые ещё не достигают доминирующего положения».

Это исторический перекос — исследователь

Экономист, исследовательница Института агроресурсов и экономики Ингуна Гулбе знает о ценах на продукты всё. Следит за ними уже десятилетиями. Вот её экспертное мнение и о ценах, и о мерах их ограничения.

«Хорошо, что об этом вообще начали говорить. Рынок обычно расставляет вещи так, чтобы возник определённый баланс. Но исторически так сложилось, что торговцы у нас сильнее, чем производители. И во многих случаях они это используют злонамеренно.

Производители в разговорах признаются, что им нужно или сдаваться диктату, или их в этом магазине вообще не будет. Я вот смотрю, что, видимо, из-за изменения цен из супермаркетов пропали некоторые продукты, которые там до сих пор были. Видимо, не договорились об условиях и цене, так я думаю. И очень хорошо, что кто-то это понял и пробует вмешаться.

Конечно, нехорошо, что торговцы свою силу, которая у них действительно есть, используют не всегда честно. Мы и детей в детском саду учим, что старшие дети не должны обижать младших. Но здесь как-то нормы простой морали и этики не работают.

Хорошо, что об этом говорят. Но я думаю, что если мы силой закона определим, какой будет цена на полке, то для нашего экономического устройства эта мысль будет неправильной.

Для жителей Латвии высокие цены — это проблема. Но проблема ещё и в другом. Если  бы у нас в кошельке были 10 евро, а продукты стоили бы 2 евро, то ничего страшного, купим. Но если продукт стоит 2 евро, а у нас в кошельке только один евро — вот в чём проблема. Если, например, посмотреть на Эстонию, то там цены ещё больше. И их относительно дорогой магазин Selver полон людей — всё покупают. У нас у людей нет денег. И это основная проблема».

По оценке Гулбе, утверждения, что в сети супермаркетов существует картель — это крайне серьезное обвинение.

«И наказуемое. Это серьёзное обвинение, а не просто мнение о грязных штанах. Я не могу с этим ни согласиться, ни опровергнуть, потому что я просто не знаю. Но я не думаю, что это так. Но

то, чего нам определенно не хватает, так большей конкуренции среди торговых сетей. Это определенно пошло бы нам на пользу.

Когда я еду в Литву или Эстонию — мне там трудно выбрать — какую именно сеть взять в список. А в Латвии мне не из чего выбирать! Просто нет четырех сетей, которые могу сравнить. Потому что ассортимент продукции не могу одинаковый собрать. В Литве и Эстонии, зайдя в один магазин, я уже точно буду знать, какие цены будут в остальных. Они довольно одинаковые. У нас разброс цен больше. Когда пришёл Lidl, цены сравнялись с Maxima и Rimi, и нет такой большой разницы».

По приходе Lidl звучат разочарованные мнения, будто не произошло волшебства конкуренции. Но все-таки появление нового игрока на рынок повлияло:

«Иначе эти цены у нас пошли бы вверх ещё больше. Он точно повлиял. Но я вижу, что в Lidl — не самые низкие в Латвии цены. Это не самый дешёвый магазин.

Мы говорили с жителями, проводили опрос — какой, по их мнению, магазин самый дешёвый. Они не говорят, что это Lidl. Они называют другую сеть. В Lidl есть товар дешевле, но мы не можем сказать, что это с отрывом самый дешёвый магазин».

Конкуренция — это прекрасно, но новым игрокам сейчас очень трудно прийти на рынок Латвии. И это, по наблюдению Ингуны Гулбе, связано не только с торговыми сетями.

«Если мы посмотрим, что говорят наши предприниматели, Конфедерация работодателей и так далее — у нас вообще неблагоприятная среда для бизнеса. И наши предприниматели регистрируют свои компании в соседних странах, а не у нас. И если для крупных сетей где-то рядом легче, то зачем им идти к нам? Мы — не очень большой рынок, мы не богатый рынок. И если условия для бизнеса не лучшие, то зачем приходить?

И здесь министр экономики или земледелия должны, может быть, как-то специально уговорить и призывать ещё какую-то сеть прийти на рынок. Потому что это та вещь, которая повлияет сильнее всего. И для нас, как покупателей, чтобы появилось ещё одно место, куда пойти за покупками. И чтобы у производителей был бы кто-то ещё, кто купил их продукцию.

Сработало ли вмешательство государства

Был у LSM+ ещё один вопрос для министра экономики. Грех было не задать.  

— Смотрите, в прошлом году правительство банки, так сказать, потрясло. Вытрясло из них пошлину для защиты ипотечников. Сейчас, значит, взялись за торговцев тоже как-то — будете их трясти, чтобы они цены снижали. При помощи законов мотивировать, скажем, мягко. Всё-таки вопрос о вмешательстве государства в бизнес остаётся: вы лезете в частный бизнес. И так латвийская экономика 30 лет не работала. Всё-таки мы полагались на то, что есть спрос, есть предложение, есть рынок. Рынок себя регулирует?

— Ну, и за эти 30 лет мы можем посмотреть: где именно в данный момент мы находимся? На каком уровне наша экономика и как живут наши люди? И каждый может спросить, довольны ли они тем, что видят каждый день.

У меня подход другой: если я вижу, что банковская система очень хорошо зарабатывает, но не выполняет базовые функции кредитования экономики — тогда надо что-то делать по-другому. О'кей, может быть, кому-то не нравится. Но

если у нас 10 лет назад был портфель кредитов в 14 млрд евро, то же самое, что было в Эстонии и Литве, то теперь в Эстонии и Литве он уже очень близко к 30 миллиардам, у нас же за 10 лет он остался в размере 14 миллиардов. Ничего не изменилось. А прибыли у наших банков на таком же уровне, как в Литве и Эстонии.

Конечно, надо что-то менять, надо оказывать давление. И я уверен, что с тем подходом, который на данный момент мы избрали, банки изменятся — они начнут кредитование экономики. То, что мы взяли от них со следующего года 90 млн. евро — я им чётко сказал: у вас есть шанс не платить эти деньги, если вкладываете их в экономику. Я думаю, самое большая часть банков это сделает, и уже вижу, что они это делают. Они поняли, что не будет с нашей стороны другого подхода.

Магазины — то же самое. Если мы видим эти их цены, которые никак невозможно логически обосновать, почему они такие, то мы всё понимаем. Были там разговоры про энергоресурсы там, то-то... Ну я понимаю, но мы видим данные! Это всё было, у всех упало. Мы видим данные производителей тоже: вот шли цены наверх, энергоресурсы упали — они свои продукты предлагают на данный момент дешевле для магазинов. А в магазинах цена осталась та же самая или даже идёт ещё наверх. Даже ещё идёт наверх, когда всё остальное падает. И надо [государству] вмешиваться в это. Конечно, надо вмешиваться, надо делать! И мы видим, что другие страны тоже это делают.

С банками то же самое. Мы ничего уникального не делаем. Нам всё время говорят, что нельзя так делать, это неправильно и так далее — но я смотрю, другие европейские страны делают то же самое. Тоже борются, чтобы кредитование шло, чтобы процентные ставки были нормальные.

Это всё происходит. Мы единственные говорим о том, что вот — есть свободный рынок. Конечно, есть свободный рынок! Мы тоже в рамках свободного рынка это делаем. Ну, надо производить политическое давление, и мы пару недель разговариваем по этому вопросу.

Я вижу, что в магазинах уже реагируют. Мы ещё ничего не сделали, но они уже реагируют. Начинаются там новые акции, скидки. А мы же тоже смотрим, что там происходит. Они понимают, что что-то не так — и с нашей стороны мы не будем останавливаться, пока реально не пойдут эти цены вниз».

«Мне было 7 лет, когда Советский Союз развалился. Но я до сих пор помню, что всё нужно было доставать. От рулона туалетной бумаги до копчёной колбасы. Такой была советская торговля. И её помню не только я, но и опрошенные потребители», — вспоминает издержки плановой советской экономики автор «Кейса» Алексей Дунда.

Ирина: «Ну как это было: пустые полки, стояли в очереди, хватали всё, что было — надо и не надо».

Владимир: «Дефицит — это когда в магазине нет того, чего ты хочешь. Вот колбасу, я помню, нужно было хорошую, а её нет. Надо было зайти с кем-то поговорить, тебе оставляли палочку колбасы. Или что-нибудь из одежды, брючки какие-нибудь, шапочку. Вот это был дефицит, когда нужно было куда-то заходить, с кем-то договариваться, доплатить — и тебе оставляли что-то такое, а его [на прилавке] нет».

Эгил: «Я джинсы искал. Докладывали, что в «Детском мире» будут джинсы. Прогуливал школу. Мама была в курсе, стоял в очереди с самого раннего утра — купил кубик Рубика. Потому что джинсы кончились».

Тамара: «Доставали, конечно, доставали! Интересные вещи были, когда маленькая была. Цены низкие, покупали много про запас. Маленьких детей брали в очередь. Мама говорит: вот мой ребёнок, вот мой, и с колясочками стояли».

Ария: «По-разному было. Когда привозили горошек в банках из Болгарии или Венгрии, уже не помню — стояли в очереди. Но голода не было. Как-то хватало, не знаю. Как было, так было».

В прошлом бывало по-разному. Главное, чтобы не повторилось.