Даце Цалите, социолог отдела надзора за дискриминацией Бюро омбудсмена отметила, что неравное отношение и дискриминация — не одно и то же, хотя в СМИ и обществе их часто путают.
«Если мы говорим о дискриминации, должны быть какие-то критерии. Возраст, этническое происхождение, сексуальная ориентация и так далее. Мы можем говорить о том, есть ли неравное, неодинаковое отношение, которое не позволяет получить доступ к услугам, товарам, культуре, к любой области», — сказала специалист.
По ее словам, поступающие в Бюро омбудсмена жалобы на дискриминацию чаще всего связаны с вопросами пола и инвалидности. В случае с инвалидностью обычно жалуются из-за недоступности среды.
«Эта недоступность не всегда является осознанной дискриминацией, — заметила Д. Цалите. — Это просто случаи, когда люди не подумали. Не подумали субтитры сделать, сделать доступные сайты или, например, поставили рампу, но не проверили ее угол, можно ли по ней заехать в кресле».
Когда речь зашла о дискриминации на рынке труда по возрастному признаку (скажем, когда работодатели не горят желанием нанимать людей в предпенсионном возрасте), она констатировала, что ее крайне трудно, если вообще возможно, доказать юридически.
«Может быть скрытая дискриминация, но её невозможно доказать. Для этого [чтобы доказать] должен быть систематический процесс, когда один и тот же работодатель отклоняет всех людей, скажем, в возрасте старше 50»,
— пояснила социолог.
Другая участница «Открытого разговора», директор Балтийского центра развития СМИ Гунта Слога заметила, что отношение к дискриминации по возрастному признаку (равно как и по любому другому) зависит в том числе от того, освещают ли проблему средства массовой информации и как они это делают.
«Это вопрос о том, как мы боремся со стереотипом, что люди после пятидесяти, наверное, ничего не умеют, на компьютере работать не могут, что-то ещё не умеют или просто будут болеть. Это вопрос о том, как мы пишем об этой группе. Потому что иногда ты сталкиваешься, например, с молодыми журналистами, которым тоже кажется, что «ну что там эти люди [постарше]— они уже ничего не умеют»
И это также вопрос о том, думаем ли мы о том, как включать людей после 50 или 60 лет в наше общество. Потому что
это проблема не только для них, это проблема и для людей среднего возраста. Мы видим как, как развиваются технологии — искусственный интеллект и прочие — возможно, лет через 5 или 10 лет уже и людям среднего возраста не будут доступны какие-то работы.
Это действительно большой вопрос, как мы адаптируемся. И да, наше общество стареет, и ясно, что нам надо будет работать с сеньорами», — рассуждает она.
Говоря о том, как СМИ могут влиять на восприятие проблемы, она привела скандал вокруг Музыкальной академии, вспыхнувший в начале марта 2024-го, когда передача Латвийского телевидения «Культурный шок» сообщила, что получила от студенток вуза информацию о домогательствах со стороны преподавателей.
«Может быть, это не совсем та тема, но то, что произошло в Музыкальной академии… Мне кажется, это, во-первых, роль СМИ в том, что они это нашли, а, во-вторых, — в том, что после этого другие преподаватели в других вузах подумают, как они относятся к своим студентам.
Мне кажется, когда СМИ рассказывают об индивидуальных случаях дискриминации, это помогает обществу — помогает вместе понять, что я тоже могу бороться, что у меня тоже проблемы. Потому что иногда мы даже не понимаем, что вообще нас дискриминируют»,
— пояснила мысль Г. Слога.
С ней согласен философ, ведущий научный сотрудник Латвийского университета Игорь Губенко: «Мне кажется, что в том числе СМИ имеют огромную роль. Потому что вот эта картинка, кто сидит на главном политическом ток-шоу страны (Г. Слога упомянула, что в некоторых выпусках передачи «Kas notiek Latvijā» на ЛТВ маловато или вовсе нет женщин — LSM+), создаёт понимание о том, что вообще есть политика, политическое пространство Латвии, и что есть норма в нём. И если норма в нём — это все мужчины в кружке, то это может негативно сказаться и на возможном присутствии женщин на равноправных условиях в политике».
