— Здравствуйте, а давайте я буду вас называть по настоящему имени — Андрей?
— Давайте и я вас буду называть по имени. Вы же тоже Андрей? Здравствуйте, Андрей и здравствуйте, латвийские друзья!
— И все же о псевдониме. В фамилии «Сердючка» есть что-то сердитости?
— Ну, постараюсь не повторяться, хотя за тридцать лет в этом образе уже столько интервью было, что трудно не повториться... Но думаю, именно сейчас, в нынешние драматические времена особенно важно напомнить, что вообще-то в «Сердючке» нет ничего производного от сердитого. Мой образ весь наполнен добротой, искренне.
А псевдоним появился как раз тридцать лет назад, в 1991-м, и это прежде всего имя образа. Мне было сколько лет? Шестнадцать, наверное. Но мы уже вовсю зарабатывали выступлениями, я еще школьником был. И я стал женщиной, да — но это исключительно потому, что я же был такой юный, и мужские роли в моем исполнении были просто неубедительны. А вот этот женский образ позволял скрасить мне мой юный облик.
И вот тогда появился такой момент: а как же мне тогда называться? И я стал Сердючкой. Но никакой злости в этом не было, просто в Украине есть такая популярная достаточно фамилия Сердюк — и вот если у тебя фамилия Сердюк, то на стандартный вопрос встречного «Куда идешь?» (в других странах это звучит обычно «Как дела?»), отвечали уменьшительно-ласкательно: «Да к Сердючке!» К жене Сердюка, что ли... И в конце концов, у меня одноклассница была в школе по фамилии Сердюк, и как-то во время телешоу в те годы я про нее вспомнил, и у меня вырвалось «Сердючка»! И так и прижилось. Но никакой злобы, никакой — только доброта спасет мир и нас с вами.
— Но после драматических событий 24 февраля вам лично трудно быть не злым?
— Знаете, все-таки я уже достаточно много лет играю этот образ, а он изначально персонаж позитивный. Все во мне направлено на позитив! Так что я уже заряжен на позитив своим образом. Но естественно, что в каких-то моментах сейчас было очень и очень трудно быть добрым. Сами понимаете — война на моей родной земле. И все-таки, когда меня теперь спрашивают: как-то меня и мою команду поменяла ли война, то я отвечаю однозначно: мы не поменялись никак. Потому что мы остались честными и искренними людьми, которые стараются приносить людям радость, даже сегодня, когда многим совсем не до радостных эмоций.
И хочу сказать, что я потому и на сцене, что все-таки стараюсь держаться светлой половины, доброй. Я на сцене уже столько лет и вроде бы имею успех, потому что только благодаря хорошим людям я выжил, а то так бы давно заклевали конкуренты, завистники, просто злыдни — а таких во все времена много повсюду. И я рад, что и
зритель у меня такой же, доброжелательный. Конечно же, во многом это благодаря тому, что большинство ко мне относится уже не как к артисту, а как к родственнику, я это охотно принимаю. Я простой человек, из простых — и вообще, мы же художественная самодеятельность в самом лучшем смысле этого слова!
И еще мы — семья. Поэтому не удивляюсь, что в моем коллективе минимальная текучка кадров. За эти тридцать лет всего человек пять ушло, а сейчас нас в целом 26 человек. И то, что мы вместе держимся столько лет — это показатель прежде всего любви. Мы работаем не для самолюбования, честно, не для того, чтобы нас снимали на обложки популярных журналов. Работаем только для людей, для хороших людей. А еще — для коллективного приподнятия настроения!
— Если это не государственная тайна, где вы сейчас находитесь?
— Ой, ну да какая тайна? Я в Киеве, готовлюсь к поездке в дружественную Латвию. Хочу сказать, что с первых дней, когда началось все это,
я никуда не уезжал, я в своем доме в Киеве проводил все это время. И как многие другие, застал совершенно пустой Киев в первые дни, прятался в бомбоубежищах... Я все это испытал. Но что важно, я все-таки... спокойно все это принял. Я затем анализировал, отчего так — и пришел к выводу, что давно заметил: в сложных ситуациях я мобилизуюсь, это удачное свойство характера. Но, видимо, тут сыграл свою роль и уже некоторый личный опыт, потому что в девяностые я же застал время бандитов, в этом смысле у меня была очень плотная юность, которая научила меня жить. Сейчас другие бандиты, но и их переживем, переможем!
Да, но только однажды я все же выезжал за это время в Европу, это была поездка в Амстердам, там состоялся большой такой концерт «Звезды «Евровидения»», на который, сами понимаете, не мог не выехать, не в силах был отказать. Хотя дорога оказалась достаточно тяжелая, таможни, патрули... Но зато нас услышали как минимум 30 миллионов человек, которым я в эфире крикнул уже не «Лаша, тумбай!», а «Раша, гудбай!» И еще — «Геть, москаль некрасивый». Под москалем некрасивым я имею в виду не русских, а лично Путина. И я всем и везде теперь говорю, что те, кто любит Путина — не приходите на наши концерты вам точно не понравится. Гарантирую!
— Что представите в Риге?
— Мы представим все! Знайте простое: «К вам едет Сердючка!» А это значит, что все будет хорошо — я точно знаю. И едет к вам со мной наш большой бенд, наша мама, наш заяц. Будут лучшие песни за тридцать лет, и будет все здорово. К Сердючке идут за атмосферой и за весельем. Я не люблю томные концерты с песнями «спи глазок, спи другой» — под такое, бывает, люди засыпают. Я, кстати, на Бродвее тоже засыпал, для меня это скучновато. А вот у нас будет раздолье души!
— Андрей, спасибо за интервью и желаю Украине скорейшей победы!
— Конечно, она будет, это ясно всем. Прежде всего, потому что правда на нашей стороне.
Кстати, сегодня утром собирался на один телевизионный эфир и все думал про себя: «Вот как выглядит беда, как?» Это я увидел фото Путина. Вот посмотрите на свежие фото Путина, и вы поймете, что так выглядит беда. Это человек, из-за которого тысячи людей пострадали! И я понимаю самого себя, когда некоторое время назад я кричал публично: «Да чтоб ты сдох!» Конечно, я никому не желаю смерти, и тому же Путину этому — тоже. Но я бы очень хотел увидеть его представшим перед международным судом. Мне очень интересно было бы узнать, что он скажет в свое оправдание. Ну вот что он все-таки может сказать в свое оправдание?
