- Иван, не собиралась я с этого начинать, но начну. Незадолго до нашего разговора скандал разгорелся по поводу Масленицы. Скажите, праздники, связанные с русской культурой, русский язык действительно травмируют бежавших от войны жителей Украины?
- Сейчас это так. Война идет, жестокая война. Всё травмирует. К примеру, русские попы. В Риге я знаю тоже собирались отмечать Масленицу, но потом назвали праздник «Встреча весны» - и всё нормально, нейтрально, там и украинские коллективы участвовали, и белорусские.
А так – такими красивыми праздниками Россия прикрывает, извините, свое срамное место, свою агрессию. Помните, как у Аполлона? Огромный болт, прикрытый кленовым листиком.
Русский язык ни при чем. У меня жена русская, родилась в Санкт-Петербурге… Но многие русские здесь поддерживают агрессию, я с этим сталкивался в Риге. Откровенно говорят – мы за Россию, хотим, чтобы Россия победила.
- Ужас, конечно. Как вы вообще в Риге устроились?
- Нормально устроился. Огромное спасибо Латвии. Дети ходят в латышскую школу. Жена, правда, не может найти работу. Она гражданка России. По профессии – акушер-гинеколог и очень хороший массажист, массаж не для релакса делает, а лечебный – детям в основном, у которых тяжелые болезни – церебральный паралич и другие. Ей нужно для устройства на работу знать латышский язык, это и правильно, но … Работает пока как частный предприниматель, выписывает квиточки, всё по-честному. При этом есть несколько медицинских учреждений, готовых взять жену на работу, но нельзя. И это правильно, повторюсь, как бы, но … Она больше бы пользы принесла в стационаре, реабилитируя деток.
Дети мои – второй, четвертый и девятый классы. Старшей девочке тяжелее всех, маленькие быстро язык хватают, друзей уже завели. Но что делать – надо чем-то жертвовать… У меня вообще пятеро детей, но старшие не в Латвии.
- Вы ведь уехали из России, не из Украины. Там безопасно было, но, наверное, очень эмоционально тяжело…
- Вот вы говорите – безопасно. Не стреляют, а за слова сажают. И равнодушие людей – тупое, безмозглое. Пропаганда сделала свое черное дело. Русский народ частично – тоже жертва, я не считаю, что там сплошные орки и т. д. Но и вина есть. Поговорка такая вспомнилась, не очень приличная: наше дело телячье – обоссался и стой. Вот они и стоят в стойле плотно… К сожалению.
Меня другое ужасает. Вот любили раньше говорить о русской интеллигенции – мол, такой больше нигде нет. Кичливое такое понятие – если не с лопатой, то интеллигент. Придуманное это понятие.
- Я не очень согласна, для меня русская интеллигенция – это академики Лихачев, Сахаров… Они не придуманные. Но не будем спорить…
- Здесь, в Латвии, к любому человеку более нормальное отношение, чем там. Мы жили то в Петербурге, то в Украине. Мама у меня – харьковчанка, она давно покойная. Убегала от немцев на руках своей мамы, моей бабушки. У бабушки на руках она – 1939 года рождения – и сестра ее, для меня тетя Нина, чуть постарше. И вот, пожалуйста, эта мразь российская всё повторила, снова люди бегут от войны. Повторила – с удовольствием, причмокивая от наслаждения. Очень противно.
- Вы в Риге много рисуете?
- Я числился безработным, я в принципе не чураюсь любой работы, но я против того, чтобы видеокамерой забивали гвозди. Специалиста надо использовать по специальности – я ведь учился много, не год и не два (высшее художественное образование Иван Витюк получил в Одессе и Санкт-Петербурге – Rus.LSM.lv). В Латвии много художников, мне даже сказали, я не проверял, что если считать на душу населения, то больше всего в мире. Я вижу даже не всегда художников, а в первую очередь творческих людей, которые стремятся себя выразить.
Я тут как-то пришел в подвальчик возле Академии художеств, приценился к холсту – недешево, 57 евро метр. Вроде цена кусается, решил подумать. Подумал, пришел снова – двух рулонов уже нет… Всё раскупили.
Работы, которые на этой выставке, созданы большей частью в Риге. Еще – в Арайши, Цесисе. В Цесис меня пригласила Лариса Кайминя (раньше она возглавляла художественный отдел Даугавпилсского краеведческого и художественного музея – Л. В.), огромное ей спасибо. Вот тут у меня этюдик есть – «Осень в Цесисе»; дождь пошел, даже картонка, видите, намокла, немного покоробилась. В Лиепае и Вентспилсе не был пока, хотя мне об этих городах говорили.
Латвия – клондайк для художников. Сейчас я в Даугавпилсе, выставка называется «Маленький праздник для души». Да, война, да, ужас, но у каждого человека есть возможность остановиться, посмотреть на закат. Просто – общению друг с другом порадоваться. Это и есть маленький праздник.
Моя выставка в Доме Евросоюза в Риге должна была длиться до конца февраля, но там других художников запланировали. Я расстроился, что надо раньше уходить, и когда был на радио, поделился горем с Илоной Яхимович. Она тут же позвонила в Даугавпилс Янису Буткевичу (продюсеру Дома Единства – Л. В.), и вот я тут.
Я не только пейзажи пишу. Портреты людей и животных тоже. Есть у меня и абстрактные работы, но я люблю живое, абстрактное же мне кажется часто неживым. И я люблю работать с натуры.
В Риге познакомился с Кристапом Страутсом и Матиасом Янсоном – оба скульпторы. У Матиаса целый сад скульптур, имение под открытым небом… Сколько у вас талантов!
- Когда закончится война?
- Невозможно планировать. Я верю в здравый смысл и справедливость – нельзя с оружием захватить чужое. Год назад я предчувствовал войну. Я в свое время служил в армии и понимаю, что означает массовое передвижение стотысячной военной группировки – таким не шутят.
- Собираетесь остаться в Латвии?
- Я с любовью пишу Латвию, но как всё будет дальше – не знаю, я ж не Ванга. Раздрай в душе, почва из-под выбита… Внутренняя растерянность страшная, нет у меня злости и уверенности. Жена плачет, скучает по Санкт-Петербургу, она там родилась. Говорит: «Ваня, мне стыдно, что я русская». Разве это нормально? Нет, но вот так сейчас…
