Свои экспонаты на трех этажах гигантского здания представили более восьми десятков латвийских живописцев, графиков, скульпторов, фотографов — и так далее, согласно привычному списку. 20 тысяч квадратных метров площади оказались заполнены если не сплошняком, то густо: такого на нашей памяти не было еще никогда. Так что с задачей — поддержать художников и напомнить всем остальным, что «культура является неотъемлемой частью жизни в здоровом обществе», — выставка справляется на «отлично». И, может быть, нагляднее других демонстрирует способность актуального искусства сливаться с действительностью — не мимикрируя, а усложняя, придавая происходящему неожиданный смысл. Обученное «взрывать» благостные интерьеры, в обстановке разрухи оно ведет себя осмотрительно и вступает с окружающими предметами, а заодно и с нами, в конструктивный диалог.
Свисающий с потолка крюк воспринимается как дополнение к панно, пятна на живописном холсте перекликаются со стенами в трудовых кляксах, и так во всем. Будучи подкрашенными или красочными сами по себе, скучающие механизмы встревают в общую картину — становятся персонажами, и при желании это можно обыграть. Причем
не факт, что художественный объект, внедренный в столь характерный интерьер, станет его доминантой: быть занимательнее всего, чем наследила здесь история, надо уметь.
Кстати, о следах: посетителю предлагают пройтись по саже, бумаге, пыли, бархату — чтобы засвидетельствовать почтение увиденному, поставить на нем личную печать. Чтобы войти в этот общий для всех 20 000-метровый «холст» и нарисовать на нем закорючку от каблука.
Художник вырезает кружево, чтобы украсить заводское окно. При этом знает: украсить такое окно невозможно, но с ним можно взаимодействовать, включая в контекст. Обретя уютные занавесочки, реальный проем в стене способен упрекнуть нас в бесхозяйственности, а рядом с надписью на стене «Добро пожаловать» пол в дырах рискует превратить приглашение в издевку.
Обретя неблагополучное окружение, объект начинает говорить не о том, о чем говорил на других выставках, то есть меняет и интерьер, и себя. Эти стены не прощают красивостей, зашлифованных краев и — как минимум — заставляют «благополучное искусство» отбрасывать кривые тени. Впрочем, перегородки и перекрытия в щербинах приводят к общему знаменателю любые экспонаты — и кропотливо выписанную принцессу, и девочку-боксера на куче побежденных черепков. Эпатажное примиряется с сентиментальным, корзиночка в окне побуждает полюбоваться видом на Кундзиньсалу, а надувная ракета — запомнить уходящую в бесконечность перспективу цеховых опор и балок. Здание скрепляет собой все.
Судя по указателям, которые помогают нам добраться до выставочного пространства (если приехали на машине — пожалуйте направо, если пришли — обходите здание слева), «Точка» обосновалась здесь надолго: выработала логотип, а в качестве опознавательных знаков использовала бывшие виниловые диски — закрасила пластинки краской зеленочного оттенка и развесила над пунктами, куда полагается заглянуть. Точка — как цель. Как прошлое, нашедшее новое применение. Как место сбора. Как тезка клубной площадки в Москве. А теперь версии, предлагаемые хозяевами пространства: это новая точка на карте Риги! А точка — она или начало, или конец всему.
- Выставка Točka в одноименном культурном пространстве по адресу: Рига, улица Аптиекас, 21, открыта до 18 октября.
Вместо PS. Точка в истории «Проводника»
Рижский «Проводник» был создан в 1888 году на базе Товарищества русско-французских заводов резинового, гуттаперчевого и телеграфного производства. В 1890 году здесь начался выпуск предметов медицинского и технического назначения, а с ними — линолеума, галош, непромокаемых тканей и игрушек. В мировой резиновой промышленности того времени завод занимал по размерам производства четвертое место, а по производству шин — второе. Шины «Проводника» конкурировали с продукцией Michelin, использовались на первых в Российской империи автомобилях «Руссо-Балт», на продукции нашей фабрики Лейтнера — пионера российского велосипедостроения — и на самолетах, которые строились в Риге. Перед Первой мировой войной здесь было занято свыше 16 000 работников, что стало рекордом среди местных промышленных предприятий. В 1915 году завод был эвакуирован и частично возобновил работу в Москве и Подмосковье, а в 1928 году ликвидирован. В 1947 году на его «исторической» территории в Риге начали выпускать электрооборудование для пригородных поездов — Рижский электромашиностроительный завод стал преемником «Проводника», а позже обосновался на Ганибу дамбис.
