Режиссер Люцина Сосновская: «Я перестала быть недовольной лающей собачкой»

— Не страшно браться за Достоевского? Глыба ведь... Вот мне песенка вспомнилась: «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой...» Не чувствуете себя маленькой?

— Есть такое ощущение.

Когда ты идешь к Достоевскому, то чувствуешь себя маленьким человеком.

С одной стороны, это абсолютно классическая литература, с другой, Достоевский — прекрасный мыслитель, исследовавший человеческую душу. Третий страх: я из Польши, хотя обе культуры — и русская, и польская — это славянские культуры, кроме общего, есть и различия. И еще один страх — чем больше читаешь, чем больше углубляешься в литературу, тем больше понимаешь, что ничего не знаешь.

— О чем будет спектакль? Этот вопрос режиссеры не любят, я знаю...

— Я пока могу лишь нарисовать интуитивную картину того, каким будет спектакль. Сказать, что спектакль о зле, — наивно. Также сказать, что спектакль о том, кто убил Федора Павловича Карамазова, — тоже наивно.

— Думаю, большинство из тех, кто придет на этот спектакль, знает, кто убил...

— И кто?

— Смердяков. Разве не так? Надеюсь, это не спойлер?

— В таком простом ключе реальности можно сказать, конечно, что убийца — это тот, кто убил. Но если использовать философский психоаналитический подход, учение о бессознательном, то я решусь сказать: виноваты все братья. И еще спектакль станет попыткой разговора с Достоевским, Достоевский будет партнером в диалоге о сущности человека.

— Кто ваши любимые русские писатели?

— Осмелюсь сказать, что очень люблю Льва Толстого, одновременно я влюблена, если это слово тут подходит, в Чехова. Для меня в первую очередь важна русская литература XIX века.

— Знаю о вашем замысле устроить актерам встречу с настоящими преступниками, осужденными за убийства...

— Да, артисты будут общаться с настоящими преступниками-убийцами. Занимаясь Достоевским и «Братьями Карамазовыми» в частности,

я поняла, что для меня очень важен вопрос, касающийся границы, отделяющей обычного человека от преступника.

Может быть, это наивно, но мне показалось важным встретиться с людьми, преодолевшими эту границу и совершившими зло в понимании Канта. Я никак не могу прогнозировать, чем закончится эта встреча. И пока не хотела бы говорить о ней более подробно.

— Вы к нам регулярно приезжаете, начиная с 2013 года. Что вам нравится и не нравится в Даугавпилсе?

— То, что не нравится, не связано конкретно с Даугавпилсом. Скорее, это связано с тем, что я хотела бы изменить в человеке, и всё это касается Центральной и Восточной Европы. Это погружение в прошлое такое... Польская литературовед и историк культуры Мария Янион как-то сказала, что польская культура очень романтична и при этом всё время выкапывает свои трупы, не позволяет этим трупам обрести покой.

Польская ментальность — это ментальность страдающих людей. И тут у нас с вами много общего.

— Да, пострадать мы любим...

— Когда я приезжаю в Даугавпилс, то мне здесь хорошо. А то, что здесь мешает, мешает и в Польше, я об этом только что сказала.

Я очень люблю Даугавпилсский театр, его актеры — очень трудолюбивые и талантливые люди, с которыми мне интересно искать свой режиссерский метод. Если сравнивать с работой в Германии, Франции, Польше, Финляндии, то там чаще встречаешься с какой-то искусственностью и звездностью в актерской среде. Тут же — очень талантливые люди, которые буквально на каждой репетиции учат меня чему-то новому. И их совершенно не стесняешься.

В Даугавпилсе мне очень нравится Крепость. А вообще я люблю людей и люблю за ними наблюдать.

— С другими городами Латвии вы познакомились?

— Кроме Даугавпилса, я была только в Риге. Планирую съездить в Валмиеру, Лиепаую и Елгаву.

— Театр — это искусство для всех или для небольшой группы избранных?

— Я верю в то, что театр может стать искусством для всех!

Для этого нужны конкретные условия. Тут всё сложно, есть разные точки зрения, и кому-то театр кажется старомодным. Когда мне было 15 лет, я считала театр искусством очень высокого полета; сейчас считаю, что надо учить театральный язык, а для этого как можно чаще бывать в театре.

Это как с классической музыкой или джазом: некоторые ведь думают, что джазовая импровизация — просто случайный набор звуков и всё. Если же в этом разобраться, потратить много времени, то поймешь, что джаз — поэзия, искусство.

— Молодежь не очень активно ходит в театр. Что делать? Или ничего не делать — c'est la vie...

— Надо как-то увлекать молодежь театром. Я уверена, что театру есть, что сказать молодым людям, но нельзя их заставлять. Мне интересен

молодой зритель: у него другое представление о терпимости, он живет в мире цифровых технологий, воспринимает спектакль как сложный гипертекст.

Мне кажется, что «Братья Карамазовы» могут заинтересовать молодежь.

Вообще же, по моим наблюдениям, в Германии, Франции, даже Польше больше молодых зрителей. Например, в прежней столице Польши, в Кракове, всегда есть культурное брожение. С одной стороны, Краков — студенческий город, с другой — город старой богемы. Жители Кракова обожают ходить в театр, даже есть конфликт между молодежью и старшим поколением — кто что хочет видеть. А когда я в Даугавпилсе смотрела свой последний спектакль «Человек обыкновенный», то да, вы правы, молодежи в зале было очень мало.

— Что вы считаете своим главным достижением?

— (После долгой паузы) Моим главным достижением стало обретение способности жить в согласии с собой. Этому я научилась в уходящем году. Это трудно, очень трудно. До этого момента мне казалось, что я такая лающая собачка, которой всё не нравится.

Мне мешали моя эмпатия и склонность к наблюдению — по сути, мои основные черты характера. Мне кажется, сейчас я научилась с ними жить и использовать как инструмент в работе и жизни.

Это достижение в духовно-ментальной сфере, а если говорить о карьере, то, думаю, у меня еще всё впереди.

— Роман с Даугавпилсским театром будет продолжаться?

— Я бы очень хотела, но здесь не всё зависит от меня.

— Адвент и Рождество важны для вас?

— Важны. Пару недель до Рождества я стараюсь не работать, отдыхаю, готовлюсь. В детстве я делала адвентский календарь, теперь получаю его в подарок от детей моих брата и сестры, они специально для меня его делают. Сочельник мы проводим вместе, собирается вся семья: сестра прилетает из Мексики, брат — из Англии, съезжаются родственники с разных концов Польши, нас много. Раньше мы все собирались в доме бабушки, мамы моей мамы, теперь — у моей мамы. Это маленькое местечко на юге Польши, недалеко от Кельце.

А Новый год я обычно праздную с друзьями. Мы едем в горы, снимаем на пару дней какой-нибудь домик... Но третьего января я уже буду в Даугавпилсе и продолжу работу над «Братьями Карамазовыми».

• Автор благодарит преподавателя кафедры русистики и славистики Даугавпилсского университета Андриса Казюкевича за помощь в переводе.