Разговор со студенткой Академии художеств об искусстве, которое не должно напрягать

Обратите внимание: материал опубликован 6 лет назад

В Центре современного искусства Kim? завершается новый выставочный цикл. Зеркальный туннель, подвешенные к потолку наушники, словно готовые наброситься на посетителя: слушай, думай, улыбайся... К размышлениям располагает уже само название центра: Kas ir māksla? — «Что такое искусство?». И мы размышляли — в компании с Ингой Фришфелде, студенткой Латвийской Академии художеств.

СПРАВКА

Современное искусство (contemporary art, актуальное искусство): этим термином обозначается передовое искусство, сложившееся в период после окончания Второй мировой войны и благополучно дожившее до наших дней. Генетически оно связано с авангардом или — шире — с модернизмом, но представляет собой новой виток развития изобразительных языков, задействует все больший спектр техник и занимается все большим набором тем.

Как ее не заметить — живую и юную Мэрилин Монро? Подойдешь и обнаружишь, что она взрослее себя самой — человек чуткий, думающий, готовый говорить о важном. В Ригу приехала из Лиепаи: поступила на отделение керамики нашей академии, позже перешла на отделение живописи — решила что-то в своей судьбе изменить. И, вероятно, действительно изменилась. Так кто она здесь, в этой среде создателей и почитателей contemporary art, — своя или чужая?

— Я стараюсь понять современное искусство. Не хотелось бы думать, будто это что-то сомнительное: делается быстро, качество — никакое. Смотрю, изучаю, пытаюсь определить, могу ли я попасть в эту среду.

— Как успехи?

— Я в процессе. Такое искусство соответствует моменту, и даже если работа хороша, она может быть хороша в конкретную минуту, которую надо поймать. Это искусство потому и называется актуальным: оно актуально в данный момент. И потому оно будет существовать все время, ведь новые моменты нам будут даваться вновь и вновь. Я пытаюсь тихо попасть в эту среду.

— И это несмотря на занятия классической живописью?

— Я больше керамист, чем живописец. Я перешла на отделение живописи, потому что

керамика — материал очень тяжелый, от нее нужно отдохнуть.

— Почему тяжелый?

— Нет, конечно, можно заниматься только формами, как это делает большинство... Дизайн — это простые (ну, не простые — для меня простые) минимизированные формы. Но

цилиндр можно сделать в любое время — мне это неинтересно.

А изготовить классическую вазу — уже трудно. Я гончар. Гончарить в академии умеют только трое керамистов из 30.

— Так у вас нет конкуренции.

— Нет.

— А в живописи и актуальном искусстве она будет.

— Да, конечно. К тому же я понимаю: оно не должно напрягать. Оно должно сразу обращать на себя внимание.

— Обратить на себя внимание — и что сказать?

— Эти художники говорят «нет» классике.

«Классики» не очень понимают актуальное искусство, а те, кто занимается актуальным искусством, думают, что знать академические законы им не нужно и что можно творить без особых усилий.

Чтобы работать в традиционном русле, нужно учиться. Я никогда не отрицала знаний, которые человечество копило тысячелетиями. Это и есть наш единый, общий язык. А в остальном — сколько людей, столько и мнений. 

— Вы говорили, что современное искусство — легкое. И для потребителя, и для автора. Тем не менее оно приглашает не столько чувствовать, сколько думать.

— Я думаю слишком много: мама у меня психотерапевт, так что ничего не поделаешь. Сейчас в моде эгоизм, а моя психика работает по-другому. Я смотрю и вижу, как люди общаются, как присваивают себе чьи-то мысли, берут готовое, ссылаются в описании своих работ на чужие слова. Не думаю, что это правильно. Особенно если ты считаешь себя художником.

За все мои 29 лет я никогда не отдыхала, постоянно что-то делала-делала-делала —

меня не учили останавливаться.

Учили учиться, работать, мол, в результате появится талант. И вот наступил возраст, когда все меняется... Не думала, что настолько. Я опять учусь жить, и каждый день у меня, как первый. Когда-то мне было очень легко общаться с людьми — я могла запросто подойти к незнакомому человеку. Теперь люди уже сами ко мне подходят, а мне интересно их слушать, отслеживать, как работает их мозг. Я хочу быть с ними, хочу узнать их. Но вижу мало таких, кто ходит и улыбается — глаза светятся, энергия брызжет. Сейчас это непопулярно.

Сейчас спрашивают: чего это ты улыбаешься, что-то случилось? Они ревнуют, потому что сами так не могут.

Посмотрите: на выставке почти все — в черном.

— Это художники, у них униформа.

— Черный цвет, когда он доминирует, впитывает в себя, съедает человека. А другие цвета сигнализируют, что человек открыт. Раньше у меня были розовые волосы, полтора года я прожила в фиолетовой комнате — с ума сойти можно было легко.

— Вы ходите по краю, вам это интересно.

— И постоянно ставлю над собой эксперименты. Хочется достичь уровня, когда я стану хороша сама для себя. Хороша настолько, чтобы начать демонстрировать в искусстве собственное «я». А мне есть что сказать, и очень много.

— Вот и договорились: актуальное искусство, как никакое другое, позволяет художнику говорить о себе.

— Искренность в жизни и искренность в творчестве  — одно и то же. Нужно быть откровенным, а ведь это тоже — соответствие моменту. Современное искусство — это искусство поведения.

Пожелаем себе почаще встречаться с художниками, которые умеют себя вести!

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное