Приглушенный свет, почти голая сцена, пустой партер, пересеченный по центру столиками для жюри. Публику пускают только в бельэтаж и на балконы; в бельэтаже лучше видно, на балконах лучше слышно. Билеты недорогие, но многим достаточно бесплатной прямой трансляции в Facebook: 24 000 просмотров и 750 комментариев к концу дня, модераторы, взывающие пощадить чувства исполнителей, задиристые реплики в ответ: «А что, если я говорю, что темпы медленные, это кого-то оскорбляет, да?» Впрочем, ругани почти нет, сплошные восторги со всех концов света.
Для тех, кто лишился шанса на победу, это, наверное, будет утешением. Пусть слабым.
Решение жюри соцсети не обсуждают. Во-первых, никому не ведомо, как проявили себя конкурсанты, выступая за закрытыми дверями Оперы в понедельник и вторник. (Нас-то, конечно, больше всего Даниил Кузьмин интересует, не пробившийся в полуфинал единственный представитель Латвии.) Во-вторых, за судейство отвечают настоящие титаны оперного дела. Сторонние наблюдатели смогут повлиять на судьбу молодых певцов только в воскресенье, когда на «Опералии» среди прочего будет разыгрываться приз зрительских симпатий.
Кто в претендентах (по английскому алфавиту):
Maire Therese Carmack, США, меццо-сопрано, 29 лет. Певица с редчайшим голосом, низким, бархатным, альтовым. В этом сезоне дебютирует в Deutsche Oper Berlin, Carnegie Hall, Santa Fe Opera и с Pittsburgh Symphony Orchestra, то есть карьера ее развивается динамично и успешно;
Anthony Ciaramitaro, США, тенор, 30 лет. Пка что прокладывает себе дорогу на Олимп дома, в Штатах, выступая в Лос-Анджелесской опере и занимая позицию дублера в Метрополитен-опера;
Juliana Grigoryan, Армения, сопрано, 24 года. Очень удачно исполнила в полуфинале «Опералии» сцену письма Татьяны из «Евгения Онегина», покорила народ сразу всем, и артистизмом, и молодостью, тембром, и красотой, и благородством вокальных и сценических манер;
Jongwon Han, Южная Корея, бас-баритон, 28 лет. В образе рахманиновского Алеко был практически безупречен, разве что вместо «целовал» спел «человаль», но Пушкин вряд ли был бы в претензии (см. «Без грамматической ошибки/ Я русской речи не люблю»). Если у Хана есть фан-клуб, я туда запишусь;
Jenni Hietala, Финляндия, сопрано, 27 лет. Уже взялась за партии вагнеровских богинь, чего по привычке ждешь от всех скандинавских певиц с большими красивыми голосами и соответствующей фактурой, однако в Wiener Staatsoper поет и Верди, и Яначека;
In-Ho Jeong, Южная Корея, бас, 31 год. Опытный конкурсный боец, единственный бас, дошедший до финала конкурса;
Duke Kim, США, тенор, 30 лет. От его Ленского мурашки по коже побежали: чистый Лемешев, только с корейскими корнями, американским паспортом и ангажементами по всем Штатам. Со сцены уходил под крики «браво»;
Anthony León, США, тенор, 25 лет. Если Jongwon Han представляется идеальным бас-баритоном (по крайней мере, в пространстве Каватины Алеко), то Энтони Леон, конечно, идеальный тенор. Голос, внешность, сценичность — все в дивной гармонии. Хочется постучать по дереву, трижды плюнуть через левое плечо и что там еще делают, чтоб не сглазить. Очень уж большие надежды подает;
James Ley, США, тенор, 27 лет. «А что, так можно было — выйти и спеть в полуфинале Песенку Герцога из “Риголетто”?» — съехидничал кто-то из комментаторов в Сети. Да, так можно. Тенорам вообще все можно. Это сопрано вынуждены брать для конкурса здоровенные арии и показывать все, чем богаты, от нижних нот до верхних, от форте до пиано. У них конкуренция. А тенору главное, чтобы неудобный долгий фа-диез в конце двух с половиной минут La Donna e mobile прозвучал как надо. Фа-диез у Джеймса Ли был неплох;
Youngjun Park, Южная Корея, баритон, 31 год. Произвел прекрасное впечатление в Прологе из «Паяцев» Леонкавалло: артистичный, с ярким, мощным, подвижным голосом. Осваивается в Европе, этим летом участвовал в шестнадцати представлениях «Турандот» в Arena di Verona Opera Festival, в том числе под палочкой Пласидо Доминго;
Serena Sáenz Molinero, Испания, сопрано, 28 лет. Наверное, не очень правильно об этом говорить, но не сказать невозможно: одна из самых многообещающих певиц Испании невероятно хороша собой, она на любом подиуме смотрелась бы как родная — и в танцевальных представлениях тоже, Серена всерьез занимается балетом и модерном. Но это лишь часть ее достоинств. В свете «Опералии» для нас важен прежде всего вокал, а у Серены он качественный. В ближайшее время девушку ждут в Staatsoper Berlin, Teatro Real de Madrid, Gran Teatre Liceu (Барселона) и Kongelige Theater (Копенгаген);
Emily Sierra, США, меццо-сопрано, 24 года. Тут все интересно. С одной стороны, очень юный для этого типа голоса возраст, молодежная программа в Bayerische Staatsoper и первые небольшие роли там же, с другой — победы на значительных состязаниях вроде Metropolitan Opera National Council Auditions и контракт с агентством, представляющим, в частности, Элину Гаранчу. Вот и жюри «Опералии» предпочло видеть в финале именно Эмили, а не более опытных меццо Наталию Кутателадзе (Грузия), Honghi Wu (Китай), Megan Moore (США) и Fleuranne Brockway (Австралия). Это интригует;
Nils Wanderer, Германия, контратенор, 28 лет. Послужной список у него не по годам, достаточно упомянуть, что летом он участвовал в Зальцбургском фестивале; полновесный, наполненный голос, уверенность, техника, артистизм – все при нем.
Отдельно хочется сказать про официальных концертмейстеров «Опералии», каждый из которых — не просто выдающийся музыкант, но настоящее сокровище. Нино Саникадзе, Тамара Саникадзе и Камал Хан сотрудничают с такими оперными компаниями, школами, артистами, что хоть кино о них снимай. В финале мы их не увидим — последний тур пройдет 30 октября под оркестр, дирижировать которым будет Пласидо Доминго, однако запись всех выступлений за 26 октября доступна на странице конкурса в Facebook.
