В портретах, о которых пойдет речь, актеры и фотограф представлены, на наш взгляд, в оптимальном соотношении. Слово автору — Ольге Яковлевой, сотрудничающей с такими изданиями, как Pastaiga, OK!, L'Officiel, с известными дизайнерами и брендами Anna Led, Nolo, Talented, No name, с частными и корпоративными клиентами.
— Вы специализируетесь на fashion-фотографии. А здесь перед вами стояла задача совсем другая — показать человека, не отвлекаясь на костюм.
— Над гримом и прическами работал персонал театра, но мы со стилистом Юлией Вербицкой разработали концепцию:
в портрете должна отображаться личность, все остальное должно быть максимально нейтральным. Как одежда — на всех примерно одинаковая.
— В театре уже есть портретная галерея. Зачем понадобилась еще одна, к тому же оформленная как выставка?
— Думаю, задача именно так и стояла — организовать выставку, посвященную новому имиджу театра. Не знаю, как появился на логотипе салатовый цвет, но
мячики в фотографии залетели не просто так: с их помощью Михаил Чехов когда-то обучал актерскому мастерству.
К нам приходил актер, и за полчаса ему предстояло проявить эмоцию — любую, какую хочет, имея при этом мячик.
В довесок предлагалась атрибутика в виде посуды, ручек, книг, зеркала, и мы вместе пытались придумать, что с этим делать. Человек выбирает предмет — сидит и начинает с тарелкой импровизировать...
— Уходит в задачу, а вы подглядываете.
— Да, все эмоции получились искренние, честные.
— А вдруг актеры играли себя? Преподносить себя и быть собой — все же разные вещи.
— Мы стремились к тому, чтобы портрет передавал суть человека вне зависимости от того, какие роли он играет и на какие претендует. Главное — кто он.
Старались разговорить — с кем-то контакт возникал моментально, а кто-то долго боялся, что на фотографии он не понравится сам себе.
— Это уже женский вопрос.
— И мужской. Актеры — люди чувствительные. И если обычного человека, который не верит в себя, я могу убедить, что он красивый, что я сделаю фотографию и он скажет: боже, я не знал, что могу так выглядеть! — то с актерами это не проходит. Они себя знают и трепетно относятся к своей внешности.
— А еще в определенном возрасте женщины начинают любить собственные нерезкие изображения.
— Продолжу мысль: я никому не убирала морщины — с актерскими лицами так работать нельзя. Мимические морщины отражают характер человека.
— В данном случае — и его творческую судьбу.
— Мне кажется, в том, что я не видела этих актеров раньше, был определенный плюс: на фотографиях они действительно такие, какие есть, а не такие, какими их представляет зритель.
Не было искушения наложить на правдивый образ еще и тот, который заранее сформировался у меня в голове.
Если они играют определенных персонажей, это не значит, что они такие на самом деле.
К тому же, имея в портфолио подобную картинку, уже можно претендовать на другие роли.
Съемки длились в общей сложности где-то полторы недели, и как же нам было жалко, что очередь Алексея Коргина подошла чуть ли не в последний день! Потому что он с ходу выдал такое количество шикарных идей...
— ...которые потом уже не к кому было применить?
— К сожалению. На пятый день съемок и на тридцатом человеке наши предложения заканчиваются — и тут приходит Коргин... Все, что он делал, было классно, эмоционально — ему веришь. Меня просто потрясла его харизма. В итоге удачной получилась вся серия, которую мы с ним сняли за полчаса.
— А были актерские идеи, которые то и дело повторялись?
— В Гамлеты стремились все. Но когда этот образ уступили Леониду Ленцу — все сошлось.
У меня вообще не было сомнений, что Гамлетом станет именно он. А дивой — Нина Незнамова.
У нее есть для этого все основания, она действительно звезда — и знает это.
— Для кого-то шарик — кольцо, для кого-то сережка, для кого-то он выполняет роль бигуди.
— Екатерине Фроловой он служит для поиска баланса. Шарик ни к чему не прикреплен, она старалась удержать его на голове, и взгляд получился даже не напряженный — гипнотический. Она смотрит на вас и видит насквозь.
И по поводу портрета Александра Маликова. Я была уверена, что его не возьмут, — он провокационный, рождает определенную ассоциацию. Не знаю, как его пропустили, но пропустили, и это прекрасно.
— А Виталий Яковлев сыронизировал по собственному поводу: я тоже шарик! Он сам на это пошел?
— Мы задумали изобразить многоточие, а Виталий был открыт и вживался в любую тему, которая предлагалась. В этом суть профессии!
Интересно, его портрет специально под круглый светильник повесили? На совпадение не похоже...
— Теперь о совпадениях. Вот Дана Бйорк — красавица, на эту тему не хлопочет и в кадре уже шутит о чем-то другом. О чем? О том, что теперь все актеры — шарики в ее директорских руках?
— Задачи вручить Дане Бйорк и Сергею Голомазову больше мячей, чем у других, — мол, они здесь люди главные! — у нас не было. Но получилось именно так. Удивительно, да?
— У Даны шары распакованы — а у Сергея запакованы, у всех они на воле — а у него в целлофане. Между ним и актерами — государственная граница, московская жизнь художественного руководителя рижского театра. Вы не имели этого в виду, но обеспечили поле свободы для зрительских ассоциаций. И зритель не только любуется портретами — он их рассматривает, ищет и находит подтексты. Спасибо!
