ФАКТЫ
Ольга Шилова родилась в Вентспилсе. В 1991 году окончила отделение скульптуры Латвийской Академии художеств, с 2001 года — ассоциированный профессор Латвийской Академии художеств.
Автор скульптур, установленных в Риге, Юрмале, Лиепае, Лимбажи, Цесисе, Вентспилсе. Памятных досок. Статуэток, вручаемых призерам различных конкурсов. Монет с изображением аиста и золотой монеты «Копьеметатель», посвященной Олимпийским играм в Сиднее 2000 года (заказ Банка Латвии). Работы Ольги находятся в коллекциях Латвийского Национального художественного музея, «Арсенала», Swedbank, Юрмальского городского музея, Ventspils nafta, оргкомитета Международной скульптурной биеннале в Хоккайдо, Royal Copenhagen в Копенгагене, испанского фонда Murcia Futura, в собраниях Мариса Витолса и меценатов Зузансов.
ЦИТАТА:
«Когда человек лепит, он безоружен, не защищен. Потому что ему нужно получать информацию... Сейчас мы про космос начнем — это бред, конечно, но так оно и есть: ты ждешь помощи. И чтобы ее получать, тебе нужно раскрыться».
Ольга Шилова
— Это совсем не похоже на то, что я делала раньше. Рискую быть непонятой, но я на это иду, потому что не хочу перемалывать одно и то же. Меняюсь, чтобы не повторять себя снова и снова.
— Вы автор «Наблюдателя за башнями Риги» — скульптура установлена недалеко от Вантового моста.
— Я называю «Наблюдателя» человечком у Swedbank. По-русски с удовольствием нарекла бы его созерцателем. Но в латышском языке нет адекватного слова, вот и пришлось придумывать длинное несуразное название.
— Чудесный наблюдатель, за молодоженами в том числе. Созерцатель городского счастья.
— А в последние десять лет я занимаюсь Милдой. Я даже предлагала ее на конкурс для размещения возле Национального театра, в дубовой аллее. Как раз там, где нет одного дерева, у самого тротуара, она словно выходила бы из потока прохожих.
— Милда как тауту мейта, дочь народа.
— Когда окончила академию, хотелось уйти от академизма и найти что-то свое, открыть в себе нерв какой-то. А сейчас вернулась к реалистичной скульптуре, но помещаю ее совсем в другой контекст. В Милде уже все обобщено — это обширный, очень вместительны образ. И я концептуально делаю ее такой, какой ее сделали бы в тридцатые годы прошлого века. И сукно передаю соответствующее, и манеру сохраняю, и стиль.
— Почему именно тридцатые?
— Потому что монета появилась в 1929 году. Моя Милда с пятилатовика поучаствовала в двух конкурсах. В 2009 году я предложила создать монету не с девушкой в профиль, а чтобы она смотрела прямо на нас. Для этого я ее слепила объемную — считала по профилю лицо, расшифровала черты: я умею это делать, потому что много лет преподаю студентам лепку. Предложение не прошло. Но головка-то у меня осталась! Позже ее выставили на одной из юбилейных выставок Банка Латвии — в экспозиции, посвященной пятилатовикам. Была витрина, головка возвышалась, а внизу — монеты и вся их история.
После маленькой я сделала большую Милду и отлила в алюминии. Она с царапинами — монета-то старая! Через какое-то время я решила портрет продолжить и сделать фигуру во весь рост.
Милд у меня пока не так много.
На выставке их четыре — полиуретановая, гранитная, бронзовая и алюминиевая. Плюс отсутствующая «банковская» головка и тонированный вариант, вошедший в коллекцию Зузансов. Интересно сравнивать, как материал определяет форму: бронза передает плавность, женственность черт, гранит более скуп на детали, зато щедро дополняет образ тенями, и он становится четко очерченным, графичным, практически черно-белым.
Одна из посетительниц галереи предположила в Милде особый вариант красоты по-латышски: «Это концентрат. Вытяжка». Алисе Сондоре, автор видео «В поисках Милды», по сути, выразила ту же мысль, просто расширила географию образа — показала, как он рифмуется с хрестоматийными примерами древнеримской, древнегреческой скульптуры. И как его поддерживают черты сегодняшних девушек: у кого-то Милда вполне могла бы позаимствовать разлет бровей, с чьего-то лица снять глаза. Скульптор предъявила нам красоту обобщенную, приподнятую над обыденностью, без отступлений от канонов, которые можно отыскать в каждом живом лице. В общем, «если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича»...
— Да, это идеал, — говорит Ольга Шилова. — И воплотить его в скульптуре стало возможно потому, что в идеале появилась необходимость.
Латвия отмечает столетие независимости. И, судя по успеху замечательной — светлой, романтичной и очень искренней выставки в галерее Māksla XO, — в идеалах страна нуждается не меньше, чем в эпоху возникновения своего первого пятилатовика.
Открыто до 11 декабря.
