МНЕНИЕ
— Меня с Леонардом давно познакомила художница Валда Межбарде, и одну из своих первых икон он подарил мне, она до сих пор у меня, я на нее молюсь. Его творчество — взлет души, пример того, как беда не сломила человека, человек оказался сильнее. Эта выставка, на мой взгляд, — верх совершенства и царский подарок музею и городу.
Мария Сафронова,
глава
Латгальской ассоциации
свободных художников
В Даугавпилсском краеведческом и художественном музее до 25 ноября работает выставка Леонарда Плокштса «Мое мировоззрение». Автор — самодеятельный художник, жизнь которого четко делится на два периода — до 1999 года и после. Экспозиция состоит из 40 икон, созданных в оригинальной технике, изобретенной автором.
— Давайте начнем с выставки. Это ведь не первая ваша «персоналка»?
— Не первая. Я состою в Латгальской ассоциации свободных художников и с 2004 года участвую в выставках. Они были в Даугавпилсе, Краславе, Резекне, Илуксте, Лудзе и в Литве — в Зарасае и в Вильнюсе. Большинство — коллективные, но случались и персональные. Вообще нынешняя выставка 14-я по счету, я два года ждал очереди в музее. Конечно, для меня, как и всякого художника, такая выставка — событие. Я рад — сделал всё, что хотел, теперь выношу на суд города.
— Леонард, можно сказать, что талант художника обнаружился у вас после трагических событий, произошедших почти 20 лет назад. Вы ведь нигде искусству создания икон не обучались?
— Я себя называю слесарем-универсалом с художественным уклоном.
Родился в Даугавпилсе, здесь же закончил ПТУ, служил в армии, работал на заводе приводных цепей.
— А где служили?
— В Южно-Сахалинске.
— И чем он запомнился?
— Сходством с Даугавпилсом. Площадь, автобусная станция — как у нас. И Ленин на площади стоял.
— В шапке и пальто, тоже как в Даугавпилсе? У нас, помнится, Ленин был такой утепленный…
— Про шапку не помню. Искусство мне всегда нравилось, я еще до армии подсвечники мастерил. К иконам не приближался. В детстве меня водили в церковь, но верующим я не стал, был светским человеком.
Ну, в 90-е годы начались разные житейские проблемы… А в 1999 году — несчастный случай, падение с высоты.
Я повредил позвоночник. Операция длилась шесть с половиной часов, в меня влили много крови, наверное, кровь какого-то художника там тоже была.
Выжил, стал инвалидом первой группы. В семейных отношениях я в тот момент не состоял, жил один, дочки были маленькие, и я оказался в пансионате (Даугавпилсском территориальном центре социального обслуживания пенсионеров, где Л. Плокштс живет и сейчас — Rus.Lsm.lv). Вначале делал какие какие-то мелочи — вазочки, шкатулки, искал технику, готовился к чему-то большому…
— И нашли?
— Да, я считаю, что аналогов ей нет. Я плавлю при помощи простых паяльников цветную пластмассу, пластмасса — материал прочный, доступный, ее кругом много. Есть свои тонкости, например, нужна пластмасса без примесей капрона… Еще органическое стекло использую, сусальное золото и сусальное серебро. С золотом и серебром мне помогает дочка, которая в Великобритании живет. Две другие дочери в Даугавпилсе, я со всеми нормально общаюсь.
В Интернете нахожу изображение иконы, тут я сам ничего не выдумываю, пользуюсь каноническими изображениями православных и католических икон; дальше — делаю их с помощью тех материалов, которые только что назвал. Небольшую иконку можно сделать за месяц, на большую может полгода уйти и больше. Работаю я каждый день, очень важно церковные цвета правильно передать, импровизация здесь неуместна.
Воображение включать нужно, погружаться в икону, проделывать большую внутреннюю работу. Стулья могут быть с браком, а икона бракованной быть не может…
— Сейчас вас можно назвать верующим человеком?
— Если не верить, то ничего не получится. Надо верить в то, что делаешь.
Бог мне всё дал, а помог директор пансионата: выделил мне отдельную комнату, провел Интернет.
Директор молодец, без его поддержки я бы не смог.
— Я знаю, что вы еще сделали все даугавпилсские храмы — миниатюрные и очень точные изображения…
— Храмы были перед иконами, они как-то все разошлись, осталась только часовня Александра Невского. Теперь — иконы и ничего другого.
— Почему ничего другого? Вы могли бы заказы принимать, создавать, к примеру, натюрморты, какие-то жанровые сценки… Покупатели, я уверена, нашлись бы.
— Нет, я
никакие заказы не принимаю. Заказчики подгонять станут, это не мое.
Я каждую икону делаю для себя, полностью себя отдаю. Уединяюсь с иконой, и окружающий мир мало что значит для меня…
— Ну, все-таки не такой уж вы отшельник. Когда я звонила договориться о встрече, мне сказали, что вы уехали голосовать. Кстати, как вам итоги выборов?
— Считаю, что голосовать надо. В остальном же — начнется новая канитель. Будет ли толк — жизнь покажет.
— С каким настроением вы встречаете столетие государства?
— С прекрасным. Даже нарушил свои правила:
сделал герб Латвии и подарил хорошим людям,
которые заботятся о пансионате. Я патриот Латвии, латгальский латыш. Жалуются же и ноют те, кто ничего не делают. У меня всё время заняты руки и голова. Бог подарил мне вторую жизнь, от всего освободил и дал шанс. От божественной темы мне не уйти, и выше икон ничего быть не может…
