Легенда театра Иванычев — о дружбе с Высоцким, о розыгрышах и размолвке с Цеховалом

Обратите внимание: материал опубликован 7 лет назад

Долголетний артист Рижского русского театра Евгений Иванычев недавно отметил свое 80-летие. По такому случаю 17, 18 и 19 ноября в театре «Оса» («Общество свободных актеров») он проведет свой творческий вечер «Записки старого хулигана». Спектакль, который соберет его старых и новых друзей. Пообщавшись с артистом, Rus.lsm.lv лишний раз убедился, что заряд жизнелюбия и энергии от старых мастеров - это самое дорогое.

Впрочем, беседа с артистом началась с прозаического. Отчего свой юбилей он отмечает в «Осе», а не в Рижском русском театре, в котором играет уже полвека?

- Многое связано с директором Русского театра Эдуардом Цеховалом, который недавно подал в отставку, - сказал господин Иванычев. - Той славы, которая была при Аркадии Каце, театр при Цеховале никак достигнуть не мог. При нем был такой немножко конъюктурный репертуар, который он продвинул. Не рижский репертуар. Рижанин воспитан на хорошей классике, на хорошей литературе...

Потом, Цеховал говорит, что есть такой спектакль «Одесса, город колдовской», который прошел 150 раз и будто это такое величие для театра, что никогда и нигде больше не повторить этот успех. Он забывает другую вещь, что я, например, играл в «Варшавской мелодии» триста раз. Триста! Я играл в «Аморальной истории», которая прошла 260 раз. Думаю, он из тех людей, которые завидуют тому театру. Он ведь недаром сюда приехал в конце восьмидесятых. Приехал на уже готовый театр, у которого большая репутация. Театр считался не просто лучшим в бывшем СССР, а чуть ли не самым лучшим после ряда московских и ленинградских, таких, как «Современник», Таганка и другие.

К нам не просто автобусы приезжали. Был случай, когда молодые люди из Паневежиса пешком до нас дошли.  Об этом говорил Банионис: «Мои ученики пришли к вам пешком».

Может, Цеховал не завидовал, но... стремился многого достигнуть методом террора. Смотрите, при нем сменилось шесть или семь главных режиссеров. Он распределял роли. Какой другой директор театра, даже если бы он был актером, распределял роли? Я такого не знаю. В «Ленкоме» Марка Захарова до сих пор есть худсовет. А у нас? Я иного слова, как «расправа», не нахожу. Тех, кто был основой театра при Каце, он уволил, на пенсию. Не потому что мы были старые, а потому что говорили, что он делает не так. Не так, как в театре было заложено. Ему это очень не нравилось. Он не любил, когда говорили против него. И старался нас всех постепенно сократить.

- Кац мне рассказывал, что нет театра без старшего поколения... 

КОНТЕКСТ

Игорь Куликов, художественный руководитель театр «Оса»:

- Я пришел в театр, когда вокруг были легенды и Евгений Иванычев - одна из них. В лучшем смысле слова дизнозавр сцены. И научиться профессии, существованию на сцене, просто так невозможно.  Это можно только перенять при непосредственном общении с такими мастерами, когда они находятся рядом с тобой.

- Но мы ушли, хотя могли бы сделать и гадость. Но мы были воспитаны по-другому и продолжали ходить играть в театре уже на договорах. Мы просто уже настолько приросли к театру, что нам без него было трудно. А он гордился, что мы ходим в театр... Это не его была заслуга, а завлита Сегаля, режиссера Белявского.

Когда пошел диктат, многие молодые шли. Уехал в Москву Андрюша Ильин, уехали приехавшие при Каце молодые «мхатовцы», например, Таня Поппе, Игорь Старосельцев. В общем, многие уехали, потому что им было не по нутру вот это: «Сидеть! Лапу! Пшел, ушел, пришел». Все это было мягко вроде, но все же нажим, который мало кому из актеров нравится.

Об юбилеях... Кому-то он делал юбилеи, кому-то не делал. Я из тех людей, которые очень сопротивлялся... Был даже такой вариант, когда все это произошло, я встретился с двумя вашими собратьями-журналистами, хорошими ребятами, они были из разных газет. Они пошли к своим главным и там им сказали, что эти слова Иванычева писать не будем, не ваше дело, сидите. Без вас разберутся. И материал в газеты не дали. Потом приходили, извинялись, вот так получилось. Я сказал, ребята, я вас не обвиняю, это не ваша вина, а других людей. Когда об этом узнал Цеховал, он начал исключать нас из репертуара. Когда приезжали хорошие режиссеры (а они нас помнили, знали), они просили нас включить в спектакли, а он отказывал. У него находилась масса причин, чтобы мы не были задействованы.

Игорь Куликов, с которым я играл еще в Русской драме, знал об этой ситуации и когда он предложил провести в «Осе» мои бенефисы, я с удовольствием согласился. Вот и вся история. У меня юбилей был в июне, но Игорь предложил и теперь мучается ради меня. Спасибо.

- Тем не менее в Русском театре до сих пор висит ваш портрет среди других действующих артистов...

- Потому что я играю там в одном спектакле, в «Голодранцах-аристократах», эпизод маленький. Режиссер этого спектакля, итальянец, увидел меня в коридоре, посмотрел и сказал: «Приди ко мне на репетицию!». И спектакль уже идет несколько лет. А так бы я уже давно гулял... Так что портрет - это я там как свадебный генерал.

- Что увидим во время ваших вечеров?

- Это трудно рассказать. По концепции режиссера Куликова, будут участвовать мои коллеги Алевтина Шмакова, Арнис Лицитис, Марк Лебедев, Людмила Сигова, молодые артисты. И - мои старые записки.

- С чего начались ваши записки?

- Я всю жизнь собирал какие-то казусы, анекдоты и сейчас это собрал воедино. И если все играть, то это 25 серий. Так что мы отбирали самое интересное, почти уже отобрали. Это вся моя творческая жизнь, куда вошли и мои роли в театре и кино, и мои розыгрыши.

- Как давно ведете записи?

- С тех пор, как я поступил в театральный институт и меня оттуда выгнали.

- За что выгнали?

- Я в то время учился в ГИТИСе и мы читали подпольно письмо французского посла, которое он написал Сталину. А привезла это письмо Ксения Куприна, дочка великого писателя. Она в то время вернулась в Союз и как-то я попал в тот круг. И про это быстро узнали. Ректор института Гончаров меня вызвал и сказал: пока к тебе не пришли, поезжай в любое место подальше от Москвы, вот тебе деньги. И дал деньги. И я поехал в Самару, куда был эвакуирован во время войны. К маме поехал. Там как раз открывался театральный институт при театре, раньше они назывались студиями.  Отсиделся, отучился, вернулся в Москву и поступил в театр Пушкина.

- Расскажите о вашем знакомстве с Высоцким, с которым вы начинали в театре им. Пушкина...

- Я два года с ним прожил в одной комнате на гастролях. Был случай, когда мы приехали на гастроли в Ростов-на-Дону, сразу пошли купаться на Дон. Разделись, аккуратно положили брючки, рубашки, маечки, кеды. Через десять минут вернулись - ничего нет. По пляжу ходил милиционер - мы к нему. Нас прямо в трусах отвезли в милицию, потом в гостиницу. У меня-то пропало только театральное удостоверение, а у Володи достаточно большие деньги пропали. Он тогда снимался в фильме «713-й просит посадку», так вот у него пропали все счета, билеты...

А потом у меня украли поцелуй Марины Влади. У меня был очень хороший друг Саша Боярский, артист нашей Русской драмы и родной брат Михаила Боярского. Мы поехали на гастроли в Харьков, заходим в гостиницу с ним и там, где дверь-вертушка, вдруг слышу: «Женька, Женька!». Это Володя Высоцкий был. А рядом с ним девушка невзрачная такая, в веснушках, маленькая.

«Вот, везу Марину на юг», - говорит Высоцкий. Оказалось, это Влади - в советской клетчатой рубашонке за два рубля, в белых тапочках. Потом показал свой «Мерседес», что по тем временам было что-то невероятное. хотя он такой грязный, задрипанный был на самом деле. Я сказал: «Прокати!». Он: «Потом!». И дал ключ от своего номера - там у него душ был, разрешил отдохнуть, а сам уехал. После спектакля пришли, а там записка от Володи: «Спасибо за встречу!» и поцелуй от Марины Влади - просто отпечаток ее губ в помаде на листке. Возил-возил этот поцелуй, и кто-то его у меня свистнул. Таких встреч было много.

- Вы знакомы с Раймондом Паулсом по линии рыбалки? 

Евгений Иванычев. В 1960 году окончил Куйбышевское театральное училище. Работал в московском Музыкально-драматическом и Московском академическом театре им. Пушкина, в Горьковском театре драмы. В Рижском русском театре (прежде Рижский театр русской драмы) с 1967 года. В советские времена был удостоен звания народного артиста Латвии. Играет в спектакле Джоакино Кастелло «Голодранцы-аристократы».

Сыгранные роли: Васьков («А зори здесь тихие»), Феофан («История лошади»), Горин («Через 100 лет в березовой роще»), Михай («Святая святых»), Городничий («Ревизор»), Богоявленский («У моря»), Дудар («Дни портных в Силмачах»), Князь Платон Илларионович («Самоуправцы»), Хлынов («Горячее сердце»), Герцог («Чума на оба ваши дома»), Король («Голый король»), Гансон («Керри»), Морозов («Я хочу жить в Париже»), Пунтила («Господин Пунтила и его слуга Матти»), Фирс («Вишнёвый сад»), Владлен Борисов Расторгуев («Кода»), Пациент («Любовь как диагноз»), денщик Германа («Правила игры»), Джоакино Кастелло («Голодранцы-аристократы»), Путепроходчик («Полустанок»).

- Вот как раз вместе мы не рыбачили, потому что я хлыстовик, а он поплавочник. Но о рыбалке очень много говорили. Мы собирались с ним в Израиле порыбачить, куда поехали на гастроли, но там случилось так, что ему с Ланой дали трехэтажный особняк где-то за городом, а там был сад, бассейн и естественный пруд с карпами. Но Паулс не захотел там жить, представляете - лучше со всеми, в городе. Так и не порыбачили.

С Раймондом мы в кино познакомились - он писал музыку для фильмов, в которых я снимался (например, был такой «Будьте моей тещей»). Иногда заходил к нам на киностудии, когда мы озвучивали фильм - он смотрел, о чем фильм, чтобы понять, какую музыку писать.

- Что вам сегодня доставляет удовольствие в жизни вне театра?

- Рыбалка!

- У вас даже глаза загорелись!

- Моя жена по наследству получила хутор, мы его привели в порядок и начиная с апреля до осени, пока не пойдут дожди и холод, живем там. Уезжаем, когда уже убрали урожай - яблоки, ягоды. Туда так много ребят приезжает молодых из театра, они остаются ночевать... Они звонят, приходят в гости, делятся сокровенным, если что-то случилось - это самое дорогое для меня. Значит, что-то хорошее я в жизни сделал.

Марк Лебедев приезжает. К сожалению, недавно умер Родя Гордиенко. Но те, кто на ногах и двигается - поддерживает связь. Шмакова заглядывает, Незнамова, примкнула в последний раз к нашему поезду Тамара Судник, ныне завтруппой театра. У Марка был в мае день рождения, потом у меня в июне. Сперва у него собрались, потом у меня. Не теряем связь, таблетки друг другу достаем, мази. Разыгрываем друг друга!

- Расскажите хотя бы об одном розыгрыше...

- Ох, их так много было! Обо всех за вечер и не рассказать. Вот одна история давнишняя, с нашей выдающейся актрисой Ниной Фатеевной Незнамовой связанная. Были мы на гастролях в одном городе, поселились в гостинице. У нас с Ниной были номера с балконами, а между нами - один номер без балкона. И, извините за деталь, она аккуратно сушила свое белье на балконе. На веревочке - маечки, трусики, лифчики. А я же рыбак! И на гастроли всегда возил с собой удочки. У меня удочка длинная... Так вот, на третий день я подцепил крючком все ее вещи, снял и жду, когда она объявит тревогу. А она день молчит, два, три... Оказывается, она себе новое купила. Стойкая женщина!

Ну, прошли дни, и я ей говорю, а вот я тоже купил своей жене кое-что. Каково? И показываю... Ну, тут был крик: «Ах ты такой-сякой!». Весело было...

- Ну, успеха вам во время бенефисов...

- Ох, трижды по столу... Легких ролей ведь не бывает. Если хочешь работать, то надо по-настоящему. Конечно, многое от режиссеров зависит, который конкретно показывает, что делать - так было у меня с Товстоноговым, которого Кац приглашал ставить "Полустанок". Удовольствие только тогда, когда отыграл спектакль и чувствуешь, как что-то получилось. А так, все время дергаешься и нервничаешь. Вот и сейчас, когда желают мне успеха, я стучу три раза по дереву. Мы, артисты, суеверные...

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное