Гидон Кремер: «После пандемии я изменюсь и... останусь верен себе»

Обратите внимание: материал опубликован 2 года назад

Великий скрипач, родившийся в Риге Гидон Кремер вновь на родине, куда он возвращается постоянно. В этом апреле — уже во второй раз. И в мае будет у нас снова. «Здравствуйте, я ваш!» — сказал он, встречая Rus.lsm.lv в гостинице в Старой Риге...

— Гидон Маркусович, расскажите, как вы в нынешнем апреле пересеклись в Риге с родившимся в латвийской столице Михаилом Барышниковым.

— Хотите сперва историю? Она очень журналистская такая. Некогда, много лет назад, в Вене я читал прессу — чтобы немецкий не забывать. Открыл газету и увидел интервью с  Рудольфом Нуриевым. И журналист его прямо спросил: «А что вы думаете о Барышникове?» И Нуриев ответил совершенно изумительно, я этот ответ взял в свой «репертуар», хотя им почти никогда не пользовался. Он ответил: «Что я думаю о Барышникове? Вы ответьте, что вы сами думаете о Барышникове! Что бы вы ни сказали, это мед в моих ушах!» И в ответе была такая идиома, которая, наверное, непереводима на русский язык, особенно с немецкого. Но я точно помню, что там было слово «мед».

— То, что приятно слышать?

— Да, приятно слышать. Я не берусь судить, сколько в этом было иронии, а с сколько искренности, но фраза запомнилась.

— Думаю, искренне, они же дружили, у них был общий учитель по вагановскому училищу — Александр Пушкин, только с разницей в десять лет.

— Сейчас в Риге мне кто-то подсказал, что он появится. Появился во время репетиции KREMERata Baltica и пианиста Люки Дебарга в Зале Вагнера. Я увидел краем глаза, что он появился там, потом ушел.

— Наверное, «экскурсию» экс-премьер Марис Гайлис проводил. Барышников от него узнал, что вы в Риге, и сразу же захотел с вами встретиться.

— Да, я слышал, что Марис его приведет. И встреча состоялась, хотя она была очень короткой и спонтанной.

У меня лично не было в тот день репетиции на самом деле. Я зашел посмотреть, как работают мои музыканты, на то, что сейчас создалось буквально за полгода из-за «ковида». То есть, из KREMERata Baltica сейчас получилось два коллектива — KREMERata Lettonica и KREMERata Lithuanica. Я это придумал, потому что даже из Литвы в Латвию стало трудно ездить, и собирать всю KREMERata было почти невозможно.

Мы за этот год сыграли совместно, быть может, буквально два или три концерта. Поэтому я подумал: чтобы ребята были все еще при деле, пусть они хотя бы в своих странах собираются и что-то делают, работают над своим репертуаром.

Сложилось в Латвии — а в Литве сложился секстет. Пока что без множества гостей, как прежде. Видеть нашим «кремератиням», как я их называю, гостей полезно.  Музыканты присоединяются — в основном из Литвы.

И вот это была одна из первых репетиций этого года KREMERata Lettonica. И 22 мая, в день рождения Рихарда Вагнера, этот коллектив даст небольшой концерт, даже с моим участием. Но это не будет концерт с публикой. Это, как понимаю, ежегодное мероприятие в Риге в честь дня рождения Рихарда Вагнера. И оно очень полезно — потому что надеюсь, что со временем Зал Вагнера после реконструкции станет и нашим домом для всего оркестра или хотя бы для Lettonica.

Мне приятен тот энтузиазм, который ребята из Lettonica проявляют, во главе с нашим вторым другим концертмейстером KREMERata Baltica, Мадарой Петерсоне из Латвии. С ее участием недавно вышел и новый диск, посвященный гениальному автору Мечиславу Вайнбергу— мне за две недели до пандемии удалось записать с Лейпцигским «Гевандхаус-оркестром» скрипичный концерт этого выдающегося автора, а с Мадарой его же двойную сонату. Наш основной концертмейстер живет в Литве — Джеральдас Бидва, но они с Мадарой много лет (лет десять!) делили свои обязанности.

Да, и вот Миша заглянул, а я что-то слушал и советовал. По-моему, я в этот день даже не играл (да, инструмента с собой не было). Я был в работе, а потом, когда репетиция закончилась, мы обнялись. Вот и все — никаких особых историй мы не успели рассказать друг другу. Он только шепнул, что снимает с Алвисом Херманисом фильм «Белый вертолет» по спектаклю в Новом Рижском театре. Я ответил, что хотел бы пообщаться, даже собирался приехать на съемочную площадку, но так и не доехал. А сейчас он, наверное, уже и уехал — не знаю.

— Я тоже не знаю...

— Но тенденция к настоящему сближению есть! Я бы хотел... хотя это пока что из области мечтаний, из которых часто что-то складывается. А ведь

именно из мечты, а потом видения реальности сложился мой фестиваль в Локкенхаусе, который просуществовал тридцать лет. Из мечты и видения сложился камерный оркестр KREMERata Baltica, которому в будущем году исполнится 25 лет. И точно так же — много отдельных проектов. Из мечты, видения и желания сложилось сотрудничество со Славой Полуниным,

представление, который мы показали уже 35 раз и сейчас собрались в Москву, но отложилось — может быть, будет зимой. Не буду все перечислять, а то получится бахвальство какое-то.

Я думаю, что вот мысль, чтобы еще один треугольник сложился — Миша, Алвис и я — мне близка. Но как этому способствовать, я пока что не знаю. С Алвисом я знаком, мы встречались по поводу другого моего проекта, связанного с музыкой Мечислава Вайнберга, который потом сложился с литовским фотохудожником Антанасом Суткусом, а Алвис рекомендовал мне другого фотографа, Бориса Михайлова, по следам которого я потом тоже пошел. Прекрасный фотограф, в Берлине живет. Но сложилось с Суткусом — не потому, что Борис Михайлов не подходит, просто так было естественней, ведь фотографии Михайлова очень реалистичны, они как рентген больного общества. А музыка Вайнберга не столь рентген больного общества, в ней много гуманного — и фотографии Суткуса оказались идеальным партнером музыки.

— Вы в Риге были в начале апреля, потом две недели провели в Софии, сейчас вновь в Риге. Куда полетите дальше?

— Я еще вчера... да, я должен был лететь во Вроцлав. Там концерт шестого числа должен быть, но вчера сообщили, что концерт как таковой отменили, предполагают stream, трансляцию по Интернету и... Добираться даже до Вроцлава сейчас достаточно сложно, туда лететь чуть ли не восемь часов, да и полет в пять утра. И главное — после этого играть в пустом зале... это мне совсем чуждо. Поэтому, скорее всего, я туда не поеду. Но потом я должен поехать в Копенгаген и после Копенгагена снова вернусь в Ригу, на концерт в Зале Вагнера. Так что я здесь еще появлюсь.             

— Пандемия когда-нибудь закончится, и наверняка уже в сентябре будут концерты и...

— Не думаю... Не думаю...

— Хм, когда же все это закончится? Вопрос не по адресу, наверное...

— Этот вопрос, конечно, риторический.

Как же я могу знать, когда сумасшествие закончится? Но думаю... к сожалению, боюсь, что это продлится.

— Тем не менее — когда это все закончится, изменится ли, на ваш взгляд, человек?

— Я уж точно изменюсь!

— Я тоже! Спасибо за беседу!

— Подождите, но с одной стороны, это неполный ответ... Я всегда говорю, что исправления в моих статьях во время работы ухудшают материал. Потому что я хочу сделать лучше, а получается более расширенно, а ведь изначально... это как ребенок — попадает в точку. В этом меня дочка, тоже журналистка, часто упрекала: «Ты любишь разжижать!»

Так вот, я вам ответил одним словом — «изменюсь», но сейчас добавлю другое. Я изменюсь, но останусь верен себе.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное