Через месяц, 29 ноября, истекают полномочия Эдуарда Цеховала на посту директора. К тому времени у него появится преемник (пока неизвестно в точности, кто это окажется, но есть кандидат на примете с рекомендацией самого же Эдуарда Ильича). Цеховал – бессменный руководитель театра с 1988 года. При нем сменилось 17 министров культуры, театр пережил девяностые, большую стройку. Менялись художественные руководители, сменилась целое поколение актеров...
– Первый день... Я прилетел 9 января 1988 года. По приглашению Аркадия Каца на должность замдиректора, прилетел из Омска, где работал исполняющим обязанности директора театра. Но когда получил приглашение от Каца, все бросил и полетел в Ригу…
– Почему?
– Потому что это мой любимый город с детства. Здесь жили мои родственники, я сюда часто приезжал. Почему меня вообще пригласили? В 1987 году я проводил гастроли Омского театра. Рижский театр приехал к нам в Омск, а я привез Омский театр сюда.
Ну и пока я тут эти гастроли проводил , видимо, как-то пришелся по душе Аркадию Филипповичу Кацу, и он пригласил меня работать в театр. На что я с радостью согласился. И вот 9 января 1988 года я приземлился в Риге и вот по этой улице, по которой еще тогда ходили троллейбусы, а здесь была остановка «Театр русской драмы»….
– И что вы в тот момент чувствовали, идя практически по этой же самой брусчатке?
– Да, именно по этой же брусчатке. Я чувствовал, что я вступаю в новый этап своей жизни, и это очень большая ответственность, приехать в театр, который гремел на весь Союз, в театр Каца, имя которого было именем творческого лидера… Я понимал всю ответственность, но мне тогда был 41 год. Я тогда ничего не боялся. И я кинулся в эту речку…. Так и плыву… Плыл… Вот уже почти 30 лет…
(Идя ко входу.) И вот так же по этой улице я пошел к служебному входу, там сидела такая же охрана, меня спросили, вы куда, и я ответил: «На работу!»
Вот этот зал, также как и кабинет главного режиссера – единственное место, в котором проводилась не реконструкция, а реставрация во время ремонта.
А вот эти двери – это были двери в кабинет.
– То есть там был кабинет директора? Где сейчас буфет?
– Да!!! А кабинет Каца был вот здесь. Вот кабинет главного режиссера. Я зашел туда впервые и ахнул. Потому что еще со времен русского общества «Улей» – это была библиотека. Так она и осталась.
– Что сказал вам Кац в эту первую встречу?
– Он сказал: я на вас очень надеюсь. И я ответил: постараюсь оправдать ваши надежды! Ну как он говорит теперь – оправдал! Это был отлаженный театральный механизм, с хорошей творческой составляющей, а моя задача была обеспечить этот процесс хорошей организационной составляющей.
– Ну, вообще – 30 лет на посту директора это достаточно уникальный пример…
– Да, в Латвии аналогов таких нет.
– Но почему так долго? Как вы сами себе это объясняете?
– Ну наверное, работал хорошо….
– Но самому, может, тоже иногда хочется что-то поменять.
– Нет, это же интересно! Театр же – это не рутина. Это творческий завод, у которого каждый раз совершенно новые задачи. Театр работает в критерии неопределенности. Это такое «идиотское планирование». Ведь мы имеем дело с такой субстанцией, как талант. И это непрогнозируемая вещь. Но это безумно интересно…. Хотя были и взлеты, и падения. Это же синусоида. Взлет, падение.
– А на какой точке этой синусоиды уходите вы?
– Конечно, на взлете! Нельзя ведь уходить, когда театр в плохом состоянии. Надо уходить на взлете. Когда все хорошо.
– Но ведь вы уходите в тот момент, когда у театра нет и главного режиссера?
– Это нормальная ситуация.
– А почему вообще такая текучка главных режиссеров была?
– Это нормально! Говоря современным языком, директор – это продюсер. А у режиссера – функции творческие. И всегда этот конфликт неизбежен. Потому что в него вступают творческая составляющая и экономически-организационная.
– Кого вы видите на вашем месте? Кому бы вы передали театр?
– Я с этим предложением пришел в минкульт – это Дана Бьорк, в девичестве Чернецова. Она закончила магистратуру менеджмента культуры, она продюсер, у нее есть все данные для лидера, продюсерская жилка и есть желание. Это самое главное!
– С каким чувством вы оставляете театр?
– С чувством морального удовлетворения. Мне не стыдно за эти годы, и я думаю, что театр, который имеет уникальное здание, сбалансированную труппу, мощную техническую службу – у него большое будущее. Вот в таком состоянии я его передаю и надеюсь, что хуже не будет. А только лучше!
