Премьера музыкального спектакля в двух действиях «Моя прекрасная леди» по мотивам одноименного музыкального фильма Габриэля Паскаля и пьесы Джорджа Бернарда Шоу «Пигмалион» состоялась в РРТ им. Мих. Чехова совсем недавно. Яркий, динамичный, объемный, с символическим контрастом «секонд-хендовского» многоцветья разухабистого мира уличной торговки цветами — и чопорного мира светского общества, с его черно-белой графикой и заученными движениями. А между этими полюсами — масса смыслов и подтекстов. И диапазон от комического, даже гротескного, до почти трагического.
Сигалова считает, что главное не антураж, не то, в какие костюмы одеты люди и в каких декорациях все происходит, а чтобы было живое общение на сцене, живое проживание. «Столько уже было сделано мною спектаклей, и большинство из них такие тяжелые, такие авангардные! Надоело. Так хочется уже простой человеческой эмоции, чего-то позитивного. Разговора о простых человеческих чувствах, с человеческим языком», — признается режиссер.
— Почему на пресс-конференции накануне премьеры вы «закрыли» мой вопрос о вашей постановке «Моя прекрасная леди», намеченной на конец нового сезона в Москве, в «Табакерке»...
— Потому что лучше промолчать о том, что может не состояться. Просто Вова (известный актер и режиссер Владимир Машков, новый художественный руководитель Театра Олега Табакова. — Н.М.) очень хочет иметь такой спектакль в репертуаре, но
есть масса вещей, которые еще нужно сделать, прежде чем начать эту работу
Прежде всего, нужно получить документ — разрешение на постановку от фонда, который держит права на этот материал. РРТ им. Михаила Чехова семь месяцев находился с ними в переписке, прежде чем получил разрешение на постановку! Но далеко не каждому театру Фонд его дает. Очень сложная история.
Если это будет делаться в «Табакерке»», все будет совершенно иначе, потому что там другое пространство, другие люди участвуют. А актеры во многом диктуют направление и концепцию спектакля. И вообще, никогда ничего повторить невозможно!
— Последнее время вы большую часть года ставили за рубежом, в разных странах, с разными режиссерами, но в этом сезоне будете много работать дома — не расскажете ли о ваших будущих столичных премьерах?
— В октябре у меня премьера дипломной постановки «ЯНеБоюсьСказать» на выпускном актерском курсе Дмитрия Брусникина в Школе-студии МХАТ. Это хореографические этюды по мотивам реальных историй насилия, которыми люди делились в социальных сетях. А со вторым курсом начинаю делать следующий дипломный пластический спектакль, скорее всего, это будет сказка «Золушка», на новый текст.
Но в конце ноября все же будет Лондон — спектакль на двоих по биографии писателя так называемого «потерянного поколения» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, с актером Егором Бероевым и прима-балериной Большого театра Марией Александровой. Это было предложение Егора, материал оказался интересным, я, естественно, согласилась. Тем более, что и Бероев прекрасный артист, и Александрова очаровательная, замечательная. Хорошая компания.
— В МХТ им. Чехова в декабре у вас премьера грандиозного во всех отношениях спектакля «ХХ век. Бал», хотелось узнать о нем подробнее.
— Там будут переплетены музыка и литература. Поскольку сегодня мы уже чуть отодвинулись от ХХ века, хочется к нему возвращаться, его переосмысливать, вспоминать. Вспоминать те образы, которыми мы жили в ушедшем веке. И я придумала такую историю, нашпигованную моими собственными образами, впечатлениями и воспоминаниями о нем. Но совершенно неожиданно ко мне подключился гендиректор «Первого канала» Константин Львович Эрнст и мы с ним прекрасно всё сочиняли. К счастью, наши ощущения о ХХ веке абсолютно совпадают, мы люди одного круга и, что называется, из одной детской. Поэтому теперь я делаю спектакль по воспоминаниям двух современников.
— Они охватывают какую-то конкретную тему, конкретный круг, — допустим, людей искусства? Или это нечто более глобальное?
— Впечатлений, конечно, много, нужно было выбирать и сделать очень концентрированную историю, не растекаясь по древу. Задача оказалось не такой простой, посмотрим, что получится.
Это оммаж, жест любви и уважения тем людям, той музыке, тому времени.
— И не только пластическое, визуальное, музыкальное решение, но и текст?
— Текст минимальный, но он есть, конечно. Занята почти вся труппа: практически, вся молодёжь (это мой контингент!), а также среднее поколение.
— Наверно, на гастроли такую постановку не повезешь?
— Нет, это, скорее всего, невыездной спектакль, слишком дорого обошлись бы гастроли. Так что — приезжайте сами.
А я так счастлива побыть наконец дома, вернуться в свою московскую квартиру! Мне очень было некомфортно ездить, я устала, мне надоело. Просто не представляю, как люди всю жизнь мотаются туда-сюда. И, мне кажется, я упустила много очень интересных возможностей в Москве. Несомненно, какие-то знания в поездках приобретены за это время, но я могла бы более продуктивно его использовать здесь.
— На февраль намечена новая версия вашей постановки «Катерина Ильвовна» по «леди Макбет Мценского уезда», в «Табакерке»?
— Ну,
Машков прекрасен со своей сумасшедшестью, за которую я его люблю, поскольку сама такая.
Он очень хочет, чтобы учащиеся театрального колледжа при «Табакерке» прошли через мои руки. Чтобы я их заняла в этой постановке и все массовые сцены расширила, насколько возможно. Если участвовало 20 человек, то, чтобы было 50. Мы с Ирочкой Пеговой только что получили за этот спектакль Премию Москвы, и, надо сказать, особенно приятно, что это денежная премия. (Смеется.) Сейчас Ира на съемках, я тоже не в Москве, а в ноябре, на Новой сцене, которая откроется после ремонта театра, мы возобновляем спектакль, и затем я займусь вводом новых исполнителей.
— Насколько можно судить по сообщениям прессы, у Машкова грандиозные планы?
— О, грандиозные! Мы с ним дружим с юности, я его обожаю. Он невероятный человек, и если поставил себе цель, то обязательно добьется. У него взрывной темперамент, какая-то невероятная, ядерная энергия сидит внутри, и он всё успевает.
Очень хочу, чтобы у него всё получилось, и буду всячески ему помогать.
Вообще, после ухода из жизни Табакова произошла смена поколений, в МХТ пришел Серёжа Женовач, в «Табакерку» пришел Вова Машков... Мне кажется, это люди очень правильные, достойные, большие художники и серьезные организаторы. Они проповедуют разные театры, но и тот и другой, конечно, — большие личности.
— Вы всегда говорите, что Рига занимает очень большое место в вашей жизни.
— И это правда. Хотя сейчас мои посещения Риги во многом окрашены грустной краской, все равно приезжаю сюда с огромным желанием. Даже
грустные краски должны в нашей жизни присутствовать, они делают нашу палитру более полной.
Да, я работала здесь очень много! Только для Лилиты Озолини мы сделали с Ромой, по-моему, три спектакля, а всего в Театре Дайлес, было наверное, спектаклей пять. В вашей Опере я поставила два балета.
Еще Лайма. Еще Раймонд, с которым мы здесь делали «Кабирию»...
С Лаймой иногда вижусь и Раймонда здесь встречаю периодически. Но общаемся редко, потому что все заняты своими делами.
А когда Лайма приглашает меня на какие-то застолья, стараюсь ретироваться, потому что я не застольный человек. Жалко времени. Мне редко на таких мероприятиях хорошо. Чаще всего это бывает с очень близкими друзьями, которые пришли в твою жизнь или в молодости, или еще в детстве.
— В Театре Дайлес успешно работает молодая актриса Иева Сеглиня, которая была вашей с Романом Козаком студенткой в Москве. Она рассказывала, как вы ее там поддерживали и опекали.
— Да-да. Ей было очень тяжело.
Бедная девочка, когда она приехала, даже русского не знала.
И как только мама доверила девочку и отдала Роме в руки, я просто не представляю.
— Ну, трудно было ему не доверить — он вызывал доверие!
— Да. (Смеется.) Иева — это было совершенно удивительное существо, она у нас была любимицей. Она очень талантливая. И я очень рада, что мы восстанавливаем в РРТ спектакль «Любить!», где у нее главная роль.
— Ее юная влюбленная героиня в финале предстает уже как молодая мама. Недавно Иева и сама стала мамой маленького сынишки, и в ее игре должны появиться новые краски?
— Иева и так играла прекрасно, а сейчас придет с каким-то новым знанием, конечно. Я рада, что у нее такая семья, прекрасный муж очаровательный. Дай Бог, чтобы у них все было хорошо.
Она вообще особенная. И даже здесь, в Театре Дайлес, она немножко другая. Это еще и потому, что училась в русской Школе-студии МХАТ. Ее выточили особенные люди, которые очень индивидуально — и Рома, и Дима Брусникин — к ней относились.
Но больше она, конечно, под Роминым крылом была.
А знаете, те актрисы, которые учились в Питере или Москве, они вообще у вас выделяются. Я говорю, например, про Гуну Зариню из Нового рижского театра. Она тоже, в общем, другая. Какой-то плюс еще добавляется...
— Отчасти уже можно считать вашей воспитанницей и нашу Наталию Живец, выпускницу рижского курса Игоря Коняева? Все же у нее большие роли в ваших двух спектаклях, «Ханума» и «Любить!», а теперь и главная — в премьере.
— По-моему, это абсолютное попадание в образ Элизы Дулиттл. Но все-таки Наташа Живец не моя ученица. Однако я вижу, как она растет. Это тоже интересная индивидуальность. Очень яркая, трудоспособная, отзывчивая, восприимчивая. Очень нежное существо. Она сама по себе — нежность. Теперь ей надо еще приобрести какую-то противоположную нежности ноту, и мне кажется, что она начинает ее нащупывать.
В этом театре вообще есть очень интересные артисты, и ее поколения, и чуть постарше. Это радует.
— Великолепный сценограф Георгий Алекси-Месхишвили, оформлявший вашу новую рижскую постановку, говорит, что это сказка. История Золушки. И что тут весь английский месседж: в жизни можно всего достичь трудом. Трудом, терпением, через «не могу». Вы согласны?
— Это сто процентов! Я смотрю на наших теперь уже известных артистов или режиссеров... Но большинство-то из дальних-дальних каких-то местечек, деревень, из каких-то медвежьих углов. И трудом своим они стали тем, кем стали. Я преподаю уже 36 лет, многие выросли на моих глазах, они мои ученики. Я помню, какими они приехали поступать — и вижу, какие они сейчас. Когда-то
им жрать было нечего, они ночевали в подворотнях! Трудились, трудились, трудились — и достигли.
Теперь это много работающие, успешные, много ездящие, обеспеченные люди.
— Алла, если вы теперь решили подольше пожить дома, значит ли это, что вернетесь в телепроекты?
— Трудно сказать. На канале «Культура» сейчас многое изменилось... Посмотрим, жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, столько прекрасного и ужасного, что ты даже не ждал и не гадал.
Я отношусь к людям, которые готовы к чудесам. Я жду чудес.
