Французский драматург Жан-Батист Мольер ещё в XVII веке размышлял о том, что такое манипуляция сознанием. И что такое — умение подчинять чужую жизнь своим интересам, говорит режиссёр спектакля «Тартюф» Сергей Голомазов.
«Механизмы, которые давали бы способность всякого рода проходимцам завладевать умами семей, людей, государств, континентов, всего земного шара — это механизмы, которые требуют, как мне кажется, какого-то изучения.
Время усложнилось, оно стало конфликтнее, случилась война. На сцену вышли другие Тартюфы. Это не лукавые, обаятельные, талантливые интриганы. Это уже, наверное, какие-то опасные персонажи, которые могут лишить вас всего: дома, семьи, Родины, культуры, языка. Вот что изменилось. Произошла некая эволюция этого персонажа в сторону его большей хищности».
В роли Тартюфа — актер Максим Бусел. Он признаётся, что такого персонажа, манипулятора играет впервые.
«Это же очень подкупает, когда мы встречаем людей, которые искренни, они любезны, они нас понимают, они всегда и поддержат. Но мы далеко не всегда знаем, насколько эти люди по-настоящему твои. Насколько они действительно готовы тебе по-настоящему помочь, а не использовать тебя. И вот наш Тартюф такой».
Сергей Голомазов говорит, что такой тип проходимцев не столь уж редок:
«Я думаю, что большая часть зрителей, которые придут в театр на этот спектакль, имели дело с мошенниками. Мы все в каком-то смысле жертвы мошенничества — социального, человеческого, этического, политического, если хотите».
Актриса Вероника Плотникова исполняет роль Эльмиры.
«Богатая семья, в которую затесался обманщик. Как сейчас бы сказали — ну, для меня это про такой немного коучинг, как сейчас очень модно. Люди, которые учат жить других, а при этом сами не совсем соблюдают свои правила опять-таки. Пьеса — об этом обмане, о том, что мы сами обманываемся и сами оказываемся иногда Тартюфами, а иногда жертвами Тартюфа».
На сцене лестницы и двери, двери, двери. Как человеческий муравейник. На дверях символ, напоминающий логотип одного известного модного бренда. Его использовал в сценографии
Михаил Краменко, художник-постановщик спектакля:
«Мы обсуждали, что мы хотим перенести это в мир, знаете, больше киношный мир вот этих сериалов мафиозных семидесятых-восьмидесятых годов. Где как раз Versace был вершиной человеческого вкуса, поэтому, да, Версаче — это очень правильная ассоциация. Это семья, которая живёт в этих условиях власти и вкуса и условностей итальянской мафиозной семьи».
А Тартюф способен влиться в любую семью — хоть итальянскую, хоть русскую, хоть латышскую, говорит Михаил Краменко, и завладеть ею. Тартюф — как болезнь, которая разъедает любую компанию и ситуацию.
