— Юлия, полтора года назад вы сказали в интервью, нашему порталу: «Нам так важно, что мы в нас поверили!» Кто в вас сейчас поверил?
— На самом деле это был очень долго ожидаемый мною дебют, потому что это не просто дебют в Италии, но и на международной сцене. Впервые пела в спектакле не на родной латвийской сцене, где я провела десять сезонов, и сейчас идёт одиннадцатый. И вот пришло время сделать шаг за пределы родного дома, за пределы привычной «зоны комфорта». Это было не просто, скажу честно.
Вот и это интервью я вам даю, немножко охрипшая, потому что необходимо время на восстановление. Были очень большие эмоции на премьере, невероятный подъём, неописуемый, после которого я даже не могла спать до пяти или шести утра. Но интервью будет печатное, так что никто не услышит... Но это тембр голоса, который очень усталый, но очень счастливый.
Перед тем, чтобы сделать шаг за пределы нашего театра и страны, предшествовала очень большая работа над голосом, артистизмом. Это необходимо в условиях международной конкуренции, я это очень хорошо понимала — не с точки зрения интуиции, а с точки зрения предыдущего опыта. А опыт прежде был — необходимо было ездить на конкурсы, прослушивания...
— Расскажите об этом...
— Там совсем по-другому. Надо понимать, что наше латвийское общество, наши вкусы, мнения — это одно, но в оперной Европе и мире происходят совсем другие вещи. Прежде чем туда отправиться, надо открыть не рот, а глаза и уши, прокачать себя во многих аспектах. В первую очередь — вокально-сценический аспект, во вторую — морально-психологический, потому что конкуренция на самом деле очень большая. И весь прошлый год был мною посвящен тому, что было очень много поездок и прослушиваний. Все возможные моменты между спектаклями, репетициями, когда я была свободна, использовала для возможности где-то показаться.
Я даже не считала количество театров, но это было разное количество прослушиваний — от абсолютно неудачных до совершенно блестящих.
И результативность прослушиваний тоже совершенно разная — иногда кажется, что спела шикарно, а результата ноль. Или было совершенно рядовое, ничем выдающееся исполнение, но ты получаешь что-то.
На самом деле этот контракт с Rovereto, который я получила летом — не первый по времени мой контракт. Первый, полученный прошлой весной, будет ещё только реализован — аж в 2025 году, и я опять-таки поеду петь Турандот. И здесь, думаю, уже можно немножко открыть карты — это будет новая продукция, которую я очень жду, в городе Майнц в Германии. Режиссёр и автор по костюмам будет Джанлука Фаласки, у него потрясающе красивые спектакли. То, что я видела у него кусочками в Youtube и на фотографиях — это действительно очень красиво! Просто вышло так, что проект в Италии реализовался быстрее.
Тенденция такая, что в Европе я востребована именно как Турандот, как драматическое сопрано. И это во многом подтверждает выбранный мною путь. Что бы обо мне не говорили, как бы меня не судили (латвийская публика меня знает уже много лет и видит моё развитие), у нас всё равно есть тенденция немножко вешать ярлыки и не иметь способности смотреть немного шире и больше, дать возможность человеку расти и меняться.
На самом деле я проделала большой путь, чтобы вырасти и изменить себя.
Я давно уже не девочка, не колоратурное сопрано, давно уже не пою лирические роли — пора о них уже забыть и привыкать к новому весу, к новому объёму, к новому размаху. И скажу, что мне это нравится, очень по вкусу. И здесь есть, к чему стремиться. Я вижу новые горизонты и почву для развития.
А что до Италии, то надо понимать, что это не только родина Пуччини, это родина вообще оперы. Поэтому нигде как там, знают, как и что надо делать, каковы традиции, каков правильный подбор голосов для определённых ролей, темповые соотношения, динамические градации. Начиная от маленьких нюансов до понимания большой линии, что есть опера на самом деле. И сказать, что мне было страшно — это, наверное, не сказать ничего. То есть, я не ехала петь роли второго плана в «Турандот», не Лиу, не маленького Панга — я ехала петь именно Турандот. И это не опера Доницетти, это огромная опера Пуччини, последняя его работа, самая большая. Такого оркестра, как в «Турандот» и в «Манон Леско» — нет больше ни в какой другой опере Пуччини...
— Мне это напоминает фразу оперного скрипача Юрия Савкина, сказанную однажды в антракте — о том, что играть эту музыку означает всё равно, что играть во время морской качки!
— Я это всё хорошо понимала. Я понимала, какой огромный риск, но я набралась всей смелости, что была у меня. Хочу сказать, что я была готова, я очень готовилась к этой поездке! Хочу сказать, что в первый момент столкнулась с определённым неприятием. Вернее, наверное, так: коллеги маэстро и все вокруг, конечно, с опаской относились ко мне, потому что они все итальянцы.
— А это мне напомнило историю из мемуаров Галины Вишневской, как она пришла с Ростроповичем в первосортный ресторан в Милане, и вдруг официант в кои веки перепутал заказ. А на недоумение Галины Павловны официант-меломан сказал со слезами на глазах: «Вы вчера были в Ла Скала? Что этот Караян сделал с нашим Верди, как он смел!»
— Вот, он был немец, а я единственная приехала вообще из какой-то маленькой северной страны, которую и по названию-то не очень знают, слышали только, что это... Литва? Латвия? Это где-то на побережье Балтийского моря. И я протагонист, пою главную роль.
Но дальше я очень чётко чувствовала, как день за днём, постепенно, потихонечку я получаю признание.
Я вижу, что они начинают в меня верить, начинают мне улыбаться, начинают меня хвалить и делать мне комплименты. И они начинают мною восхищаться!
Столько комплиментов, которые я услышала после премьеры, я не слышала нигде и никогда. От музыкантов оркестра, хористов, мимистов, моих коллег-солистов (Калафа пел Давидо Пьяджи), от режиссёра Данилы Копполы, дирижёра Лоренцо Тоцциери, от организаторов.
Несколько холодное в первый момент принятие меня обернулось очень тёплым теперь уже приёмом. И он для меня действительно очень многого стоит. Может, это не было бы так приятно, если бы не надо было завоёвывать это доверие. Может, здесь есть ещё один фактор, что я могу по-итальянски петь и изъясняться, я его полностью понимаю...
— Итальянский, как известно, основной язык большинства классических опер!
— Но после двух недель пребывания в Италии я на нём уже достаточно легко общаюсь. Но поначалу была определённая задержка в общении, но мы друг друга поняли, особенно с режиссёром — буквально с полуслова. В двух словах удавалось объяснить ему, что мне хочется, и у нас как-то внутренне ощущение образа принцессы Турандот совпало. Получилось так, что мы оба думали одинаково, поэтому получилось так хорошо.
Моя принцесса в этой постановке получилась такая живая. У Данило была идея, что все персонажи между собой меняются. Получился треугольник Карпмана: жертва, агрессор, спасатель. И Турандот, которая злая, убийца, холодная как лёд — она, оказывается, тоже способна чувствовать и любить, тоже может быть сломленной и упасть на колени. И новые краски в этой постановке оказались для меня тоже очень ценными — не только для сценического воплощения, но и для вокальных каких-то новых граней. Потому что если говорить о привычном образе Турандот, то немножечко есть закоренелое такое впечатление, что эту партию должна петь какая-то старая ведьма.
Хотя на самом деле это молодая и красивая принцесса, блестящая и ослепительная, недоступная. Вот какой должна быть Турандот — это идеал!
И потому он такой острый, что он практически недостижим. Об этом можно много философствовать, но у меня было время над этим подумать — как, что, зачем и почему. И у меня ещё будут возможности применять все мои умозаключения в других международных постановках, которые у меня впереди.
— Давайте о творческих планах!
— В ноябре у меня достаточно плотное творческое расписание в Латвийской Национальной опере — будут «Фауст», «Набуко» и та же самая «Турандот» — кто хочет, пусть следит за репертуаром. Важно сказать, что в ноябре ещё будет в бельэтажном зале очень красивый концерт музыки Бенджамина Бриттена с Илзе Озолиней и Артёмом Сафроновым. Дальше в январе я вместе с Янисом Апинисом очень жду обновленную версию спектакля «Макбет». Я буду петь леди Макбет, как раз сейчас учу эту роль. И весенние большие планы — ехать в Майнц, на новую постановку «Турандот».
Есть ещё кое-какие планы, о которых пока говорить не буду. Они в разработке, что называется. Да, у меня сейчас сложилось уже хорошее сотрудничество с австрийским агентством Opera4U, что очень приятно и важно. В Европе без агентства ничего не происходит. И важно, чтобы это были хорошие, приятные, верящие в тебя люди, которым сам артист тоже может доверять. Это как раз тот случай, когда всё сложилось.
В общем, в моей жизни новая глава, новый этап, к которому я долго стремилась, и вот он наступил.
Но на самом деле сейчас, взобравшись на эту вершину, я понимаю, что это опять только начало какого-то нового пути, который ещё сложнее, дальше и выше. Но ничего, пойду. Раз я дошла до этого, то иду дальше — силы у меня есть, вдохновение. У меня есть хорошая основа, то, что я делала до сих пор, и это моя почва под ногами. В добрый путь! Кто со мной?
А тем, кто не со мной — помашу издалека. Я всегда говорила спасибо тем, кто верил в меня, но ещё большее спасибо тем, кто не верил. На самом деле это большая движущая сила —убедиться, самому убедить, доказать себе и другим, что я могу. А я могу!
