Коллекционер искусства Марис Витолс: «Это же идеальная ситуация, когда ты с искусством наедине!»

— Господин Витолс, масштабная выставка из вашей коллекции сейчас в Таллине. Как вам удалось это организовать?

— Я не организатор, но партнер по сотрудничеству с Kumu Museum, это эстонский аналог нашего Латвийского Национального художественного музея. Несколько лет назад у меня начались разговоры с этим музеем о том, чтобы сделать совместную выставку, в рамках которой выставили бы работы из нашей коллекции и из их коллекции, как диалог между двумя государствами, коллекциями. Тем более что за всю историю Kumu Museum там ни разу не выставлялись работы из частной коллекции — до сих пор у них не было такой традиции.

Когда я отослал кураторам файлы работ нашего собрания, чтобы они смогли ознакомиться с материалом, у сотрудников эстонского музея возник определенный интерес. Прошлым летом они приехали в Ригу и три дня работали с нашей коллекцией.

Материал для них оказался необычным, даже в некотором смысле смелым и не будничным — настолько, что они решили посвятить выставку только нашей коллекции. Так что это событие как для них, так и для нас: они впервые показывают у себя частное собрание, и это первое подобное собрание искусства из Латвии.

Работы были выставлены с условием, что эстонские кураторы обретут некую автономию — выбор работ, разработка концепции и дизайна выставки за ними. И все это сотрудники Kumu Museum делали за свои средства. С нами буквально только дату открытия согласовали. Открыли 17 ноября, накануне Дня независимости Латвии, и продолжается до 9 апреля. Под экспозицию отведен весь верхний этаж музея. В ней представлено 30 художников из 11 стран Восточной и Центральной Европы.

Коллекция ценна тем, что в ней планомерно собираются произведения современного искусства, начиная с 1989 года по нынешний день. Лет пятнадцать назад мы с супругой Иринoй начали создавать эту коллекцию, и могу сказать, что не знаю другой такой, которая бы поставила своей целью изучать только современное искусство в нашем регионе, искусство, появившееся после крушения Советского Союза и трансформаций в политике и экономике. За это время нам удалось собрать примерно тысячу работ. Богатый материал для искусствоведов и кураторов. И эстонский куратор Эда Тулберга решила, что в центре, в в фокусе экспозиции будет память — или, как она сама сказала, цитируя Валтера Беньямина, «археология памяти». Все участники этой выставки сквозь свои руки и умы как бы откапывают слои памяти и приходят к тому, что сегодня называют субъективной историей. Так что выставка тематическая: она про течение времени и про то, как мы это воспринимаем.

Я доволен, как устроили эту выставку! Я не припомню, чтобы для одной отдельной работы, например, предоставляли целый зал, как в данном случае. Соблюдена драматургия — у некоторых авторов наряду с работами включены их семейные архивы, представлены, например, дневники художников, по которым можно судить, как они воспринимают свое прошлое, проецируется их будущее.

Вообще, мы вспоминаем что-то из прошлого потому, что становится актуальным сегодня. Наши воспоминания неизбежно влияют на то, как мы думаем сегодня. Так что это выставка не только об истории, многие работы очень актуальны и сегодня и увлекают зрителей, особенно после начала войны в Украине.

— Например?

— Например, там есть одна инсталляция, которую создала литовская художница Инскараучене, которая называется «Убить во имя мира». Она проследила все военные конфликты, начиная со Второй мировой войны, и нашла каски военных с каждого конфликта. И поскольку она художница по текстилю, в специфической для себя манере обшила эти металлические  предметы, сделав их арт-объектом и отняв у них функцию, ради которой они были созданы. И кроме того, она использует джемперы военных, и получилась в результате целая мантия из этих джемперов.

Насилию присуще и определенное структурирование, и отдельный зал посвящен этой теме, которую представляют, например, работы Иоанны Пиотровской из Польши, которая, между прочим, периодически работает в Риге, приезжает к своей маме. В ее работе использованы фотографии из учебников по самообороне для дам, на которых видно, как женщина может защищаться в случае нападения.

Выставка хорошо посещается — насколько я знаю, по 500 человек в день, для эстонского музея это большое число. И раз в месяц я сам отправляюсь в Kumu Museum, чтобы лично проводить экскурсии, встречи с художниками — ближайшая 16 марта, запланирована моя беседа с литовским художником Демантом Наркевичем, одним из самых ярких представителей Литвы в современном искусстве мира. Много ездя по миру, в Америку, Канаду, Францию (до войны — в Россию), я интересовался у многих кураторов, знают ли они кого-то из современных мастеров из Балтии? И у большинства из них автоматический ответ: Наркевич из Литвы. Может, вы помните, в 2015 году я организовал его выставку на верхнем этаже «Углового дома» в Риге. И в своих работах он тоже опирается на свою субъективную историю.

У него есть такая антиутопическая работа «Однажды в ХХ веке» (не в двадцатом веке, а в икс-икс веке). Там видеокадры сноса памятника Ленину в 1991-м, которые обошли все телеканалы мира, в том числе CNN, и сейчас он эти самые кадры смонтировал в обратном порядке, будто памятник обратно водружают под возгласы ликующей толпы. Таким образом подается вопрос: может ли вернуться тоталитаризм?

Если раньше это казалось невероятным, то теперь это некоторые вполне допускают, глядя на события в мире. Тот же Путин сейчас Сталина, культ личности которого был прежде осужден, пытается подать как персону, которой стоит гордиться.

— Все знают о коллекции Яниса Зузенса и о его Zuzeum, а где находится ваша коллекция, если не секрет?

— Зачастую у людей неверное представление как о коллекционерах, так и о коллекциях. Большая часть считает, что коллекционирование — это, как правило, картины. Действительно, многие собирают именно картины — определенного времени и определенных государств. Но нас с супругой это не столь интересует, мы не следуем этим тенденциям рынка. У нас есть и картины, но мы собираем все виды мультимедийного искусства, не давая приоритет никакому из них. У нас есть и фотографии, и скульптуры, видеофильмы, инсталляции, даже перформансы.

Понимаю, что многие представляют коллекции и способ их хранения, как в нашем Латвийском Национальном художественном музее, где за стеклом видно, как они хранятся, подвешенные. В нашем случае все объекты хранятся в ящиках. И большая их часть непрерывно путешествует. Мы сотрудничаем со многими музеями мира и депонируем свои работы для выставок в самых разных музеях. У нас было сотрудничество со знаменитой «Альбертиной» в Вене, с музеем «Киясма» в Хельсинки, наши работы выставлялись в «Пале-де-Токио» в Париже. За последние двадцать лет сотрудничали, по меньшей мере, с тридцатью музеями мира. Так что одна часть коллекции в Риге, а вторая — путешествует. Но прописка коллекции — в Латвии.  

— Как началось ваше увлечение искусством?

— Со своей супругой я всегда интересовался культурой в самом широком понимании этого слова. Но нас интересует не только визуальное искусство, нас интересуют современные проявления в театре, классической музыке, архитектуре, кино. Но само коллекционирование началось в начале 2000-х, мы совершенно случайно приобрели первые арт-объекты — и началось нечто магнетическое, что удерживает наше внимание на протяжении уже многих лет. Но с подачи супруги, посоветовавшей более профессионально и глубоко изучать искусство, я закончил обучение в Латвийском университете по магистерской программе «Эстетика и философия искусства». Это позволяет мне заниматься и кураторской практикой.

— Самое интересное, что вас никогда не видно на открытиях выставок, но вас знают почти все художники и работники искусства...

— Мы действительно очень редко посещаем открытия выставок. Во время открытия выставок, как правило, технически невозможно спокойно изучить работы, эти открытия — эдакое социализирование публики. Это встреча с людьми, с которыми какое-то время не встречался, разговоры (возможно, и профессиональные). Так что выставки лучше смотреть отдельно. Это же идеальная ситуация, когда ты наедине с искусством. Теперь, находясь в комиссии приза Пурвитиса, для меня это еще более актуально: находиться вместе с искусством при минимальном количестве людей вокруг, когда никто не мешает.