Самые важные факты
1. Декабрь 1919 года
ПРОЕКТ
Эта публикация появилась в рамках проекта #LV99плюс, посвященного столетию Латвии. На протяжении года Rus.Lsm.lv будет со сдвигом в 100 лет следовать за событиями, приведшими к независимости. Проект включает в себя и попытку реконструкции исторической реальности в группе в Facebook. Этим «займутся» персонажи, как бы живущие в то время и рассказывающие о нем. Они — виртуальные, но ни в коем случае не «фейки», а, скорее, актеры, играющие в исторической постановке.
Декабрь 1919 года в Латвии — короткая передышка между победой над армией Павла Бермонта и ее изгнанием из Курземе и Земгале и началом наступления в Латгалии — уже против российской Красной армии. Десятки тысяч солдат переводят с запада на восток Латвии, идут дипломатические переговоры с Польшей о заключении военного союза, а латвийские службы безопасности начинают вести жестокую борьбу с коммунистическим подпольем.
Коммунисты, которые закрепляются в Латгалии, хорошо понимают, что наступления латвийской армии следует ожидать в ближайшем будущем.
Поэтому они делают все возможное, чтобы посеять хаос в рядах противника, дезорганизовать его тыл, собрать разведданные и спровоцировать солдат.
Чтобы этого добиться, в ряды латвийской армии внедряются шпионы и провокаторы. Несколько подразделений действительно отказываются идти на фронт, например, рота 10-го Айзпутского пехотного полка и взвод 5-й роты 5-го Цесисского пехотного полка.
Столь же активно продолжается работа так называемых красных почтальонов.
Это небольшие группки коммунистов, пересекающих линию фронта, чтобы передать новости и разведданные Красной армии и поддержать связь с коммунистическим подпольем в тылу Латвийской армии.
2. Партизаны
В Видземе уже с лета 1919 года активно действуют группы советских боевиков, которых в советское время станут называть красными партизанами. Латвийские же госведомства именуют их бандитами и террористами. В целом из Латгалии в Видземе отправляют около 20 групп боевиков, по 15-30 человек в каждой.
Они хорошо вооружены, обычно состоят из бывших активистов партии или сотрудников советских ведомств из соответствующего района, часто в них включены женщины и подростки. Используются даже дети — в качестве гонцов и шпионов.
В августе 1919 года латвийская пресса почти каждый день сообщает об атаках этих боевиков. Они нападают на отдельных солдат или патрули латвийских сил, обстреливают поезда, портят телефонные линии, убивают лесников и богатых хуторян и терроризируют прочее гражданское население.
В сентябре партизанская война разворачивается еще масштабнее. Тыловые подразделения латвийской армии начинают развернутую антипартизанскую операцию в лесах в окрестностях Смилтене, но советские боевики в ночь с 10 на 11 сентября реализуют свою самую крупную операцию — объединяют силы пяти групп и атакуют станцию Цесвайне.
Участвует в общей сложности 81 человек.
Они окружают станцию, вынуждают выйти оттуда всех, кто находится внутри. Коменданта станции расстреливают на месте. Восьмерых солдат Латвийской армии, пытающихся укрыться на картофельном поле, нападающие находят, берут в плен и позже тоже убивают.
3. Коценская конференция
ЦИТАТА
«Зима, послеобеденный час. Я стою на дорожке, которая ведет с другой стороны к кладбищу. Пароль: «Кого сегодня хоронят?». Отзыв: «Залитиса». Приходят кто как — группами и поодиночке. Через час все собрались, не хватает только Крауклиса. Так как вечер еще далеко, решают подождать. Люди собрались в кладбищенском сарае, на сеновале, тихо обсуждают грядущее собрание. Ожидание затягивается, и товарищ Амурс, который в униформе латвийской национальной армии, предлагает начать собрание, с чем соглашается представитель Центрального комитета из Риги Калниньш-Зиедонис. Все заходят в сарай, остался только я, ждать Крауклиса.
Зимний солнечный день тянулся чрезвычайно долго. Медленно шагая вдоль дорожки, я тихо бубнил завтрашнее задание к школе. Прислушался... Поднял голову и вновь прислушался — что в кустах трещит? Это ветер!.. Нет, все-таки лучше предупредить, поворачиваюсь — хочу начать насвистывать сигнал тревоги — Kur tu teci gailīti mans. Не успеваю... Из кустов на меня смотрят дула двух винтовок… Голос: «Не двигаться, не кричать!» Медленно к кладбищу приближается цепь солдат, винтовки на взводе. Шепотом отдают команду: «Тихо! Осторожнее! Осторожнее!» Я вижу, что мы окружены, цепочки солдат приближаются со всех сторон. Кто-то хватает меня и тащит к дороге. Как перевернутое блюдо, передо мной лежит кладбище: вижу все, все, как на ладони.
Цепь медленно приближается к кладбищенскому сараю. Внезапно на башне шум — нервозное шуршание. Солдаты приседают, целятся... Раздается залп, второй, третий — и так без конца»
Рассказ очевидца
Перевод Rus.lsm.lv
Таков фон, на котором разворачиваются драматические события в Валмиере в конце 1919 года. Тринадцатого декабря валмиерские коммунисты на тайном совещании решают созвать конференцию местных партийных организаций. Ее назначают уже на следующий день — на 14 декабря, место проведения — близ Валмиеры, на кладбище в Коцени (в тот момент — Кокмуйжи). На нелегальное собрание приходит в общей сложности 29 человек.
Валмиерским полицейским и солдатам местного гарнизона удается арестовать всех 29 пришедших.
После длившегося неделю расследования Валмиерский военно-полевой суд в составе пяти офицеров Латвийской армии объявляет вердикт:
11 человек приговаривают к смертной казни, двоих, поскольку несовершеннолетние, сразу отпускают, семерых решают отправить на год в тюрьму, но, с учетом смягчающих обстоятельств, сразу освобождают, а еще восьмерых приговаривают к заключению в исправительном доме на четыре года.
Из этих восьмерых часть в 1920 году переселяют в Советскую Россию, где четверо позднее погибнет во время сталинских репрессий.
Для латвийских госведомств валмиерская операция становится одной из самых успешных в борьбе с коммунистическим подпольем. На коценском кладбище удается арестовать одного из лидеров латышских коммунистов того времени — 34-летнего ветерана партии, члена Центрального комитета Коммунистической партии Латвии Яниса Озолса (партийный псевдоним — Зиедонис).
В его квартире в Риге устраивают засаду, где удается схватить еще десяток коммунистов.
На коценском кладбище арестовывают также бывшего председателя революционного трибунала Бауского уезда, 19-летнего Карлиса Лейнертса по прозвищу Амурс («Молот»), который летом нелегально пересекает линию фронта и организует подпольную работу партии в Валмиере.
Кристине Криевиня (псевдоним Гегере — «Егерь») — руйиенская комсомолка, которая в начале 1919 года вступает в Валмиерский добровольческий батальон и в составе советских сил воююет с армией Эстонии.
Летом она со своим подразделением отступает в Латгалию, но, по выражению товарищей по партии, ей там скучно.
Поэтому девушка соглашается стать партизанкой и как агент-курьер отправляется в Видземе.
4. Мифы
С валмиерскими комсомольцами связано несколько мифов, которые расходятся в советское время.
Во-первых, только четверо из приговоренных к смерти — валмиерцы.
Остальные — из самых разных мест: Приекуле, Рига, Руйиена и так далее.
Среди расстрелянных — только одна школьница, Йоханна Данилевича. Она также единственная несовершеннолетняя в современном понимании.
В тот период совершеннолетие наступало в 21 год, и пятеро арестованных в Коцени были моложе. В советское время задержанных называют невинными жертвами или несправедливо обвиненными. Но, помимо трех упомянутых коммунистов (Озолса, Лейнертса и Криевини), еще три молодых человека были внедрены в латвийские силовые структуры, и поэтому могут считаться предателями и особо опасными лицами.
Особенно это касается Эдуарда Калниньша (псевдонимы Дзелкснис — «Шип» — и Кенцис), а также Яниса Тауриньша (псевдоним — Чарис), которые работали в Видземско-Латгальском лагере для пленных,
или как его называли в советское время — Валмиерский концентрационный лагерь.
На тот момент там содержатся пленные из Красной армии, а также из отрядов Бермонта. В декабря в Валмиерском лагере находятся более 200 человек, которых подозревают в симпатиях к коммунистам. Остальных уже в начале октября отправляют в Ригу — воевать с Бермонтом.
Валмиерских коммунистов и комсомольцев подозревают в том, что они готовят побег пленных или даже планируют вооруженную операцию против латвийских силовых ведомств,
где у заключенных Валмиерского лагеря может быть очень важная роль. Поэтому Дзелкниса и Чариса можно считать чрезвычайно опасными.
В решении военно-полевого суда самым спорным становится смертный приговор четырем юным девушкам — Марте Аболтине, Карлине Солдаве, Алвине Сермуле и уже упомянутой Йоханне Данилевиче.
Они активно поддерживают советское подполье и участвуют в его собраниях, однако их участие в этом движении, кажется, определяется жаждой приключений, романтическими чувствами или влиянием семьи.
Скорее всего, если бы военно-полевой суд состоялся в другом месте или в другое время, смертный приговор им заменили бы каторгой, что достаточно часто практиковалось в отношении осужденных за серьезные преступления женщин.
Это становится одним из главных аспектов, вызывающих протест Социал-демократической рабочей партии Латвии — она подает интерпелляцию в Народный совет Латвии. Обсуждается и законность военно-полевого суда, и возможные пытки арестованных. В Народном совете валмиерские события широко обсуждают, создают комиссию по расследованию, получают объяснения должностные лица. Однако никаких достойных внимания нарушений не констатируют —
и, возможно, активность социал-демократов главным образом связана с грядущими выборами Учредительного собрания Латвии.
Казненных коммунистов хоронят недалеко от места исполнения приговора — на Каратавской («Висельной») горке. Их зарывают без гробов, место погребения обносят колючей проволокой. Только в конце июля 1920 года органы власти разрешают перезахоронение, и эти события вновь будоражат общество.
Расстрелянных эксгумируют и кладут в гробы вечером 24 июля, а перезахоронение проходит тут же, на Каратавской горке, утром 25 июля. Собирается большая толпа народу. Часть — в общей сложности около 200 человек — пробившись через посты солдат и полицейских, несет два больших венка с красными лентами. Каждый венок несут две женщины.
Солдат и полицейских бранят, и позже в сообщении сказано, что толпа «была сильно возбуждена».
Появляется и фотограф, который, вопреки полученным указаниям, снимает не только родных, но и собравшуюся толпу. Люди, пока гробы забрасывают землей, поют революционные песни.
ЦИТАТА
«В конце несколько женщин в истерике закричали, что эти похороненные тела — дело убийц и бандитов, и нескольких отдельных людей, крича, обвиняли правительство и его чиновников. На могилу возложили два больших венка с лентами, на одной была надпись: «Слава павшим, проклятье убийцам. Памяти 11 убитых в Валмиере коммунистов. Центральный комитет Коммунистической партии Латвии». И на второй: «И рука не устанет, и ногам не будет покоя и брошенное копье попадет в цель. И не до смеха будет тем, кто предал. Мы проведем границы, что отделяют зло. Вставайте, братья, чтобы отомстить всем, кто нас убивали и убивают. Те, кто не забывает*».
При возложении венков Анна Аболтиня держала короткую речь, состоящую из нескольких предложений, где были обвинения против правительства и его чиновников, но по требованию председателя городской полиции речь прервали. С началом грозы часть участников погребения отправилась по домам, остальных разогнали чиновники полиции, забрав с кладбища упомянутые ленты как вещественные доказательства».
Из сообщения главы Валмиерского уезда
в Министерство внутренних дел
Перевод Rus.lsm.lv
* Часть надписи — искаженная цитата из «Индулиса и Арии» Райниса
После завершения разогнанного грозой мероприятия полиция отбирает у фотографа Осиса сделанные им снимки и заставляет подписаться под обещанием не распространять фотографии.
В следующие два года в конце декабря на соснах у Каратавской горки неизвестные лица вывешивают красные флаги.
Виновников найти не удается, и в 1922 году все сосны около горки срубают. Однако память о страшном — и противоречивом — событии жила и живет.
Почему это важно: декабрьские события шокируют общество
Расстрел 11 коммунистов в Валмиере вызывает широкий общественный резонанс. У этого несколько причин.
Во-первых, это самый массовый приведенный в исполнение смертный приговор ведомств Временного правительства Латвии за всю историю.
Недавно пережитые ужасы «красного» и «белого» терроров, когда число одновременно расстрелянных по массовым приговорам доходило до сотни человек, несомненно, оставили травмирующий след.
Валмиера, где коммунисты при отступлении убили в тюрьме несколько десятков человек, не становится исключением. Каждому ясно, что за неделю невозможно полностью и детально расследовать такие серьезные обвинения.
Во-вторых, Валмиера находится глубоко в тылу, и для многих внезапное разоблачение местного коммунистического подполья, массовые аресты и смертные приговоры становятся шокирующими.
Однако необходимо помнить, что во всей Латвии в тот момент объявлено военное положение, и, хотя люди очень сильно истосковались по мирной жизни, страна продолжает воевать с Советской Россией.
В-третьих, исполнение смертных приговоров приходится на предрождественский вечер — 22 декабря, что многим может казаться совершенно неприемлемым.
Наконец, большинство расстрелянных — женщины. Конечно, 1919 год порождает пугающего «солдата в юбке» — образ вооруженной и безжалостной коммунистки, и ни советская, ни германская власть в своих политических репрессиях не щадит женщин.
Однако к Латвийской Республике, которая декларирует себя демократическим и правовым государством, и требования выше.
