«Учитывая, что спокойно заниматься новостями сегодня в России сложно, я и представить себе до того не мог, что окажусь в новостях, да еще и в Москве. Да еще в 2017 году», — признал он.
Проблема цензуры, по словам Андреева, на каждом канале решается по-своему. Но, выбирая место работы, он даже не рассматривал вариант сотрудничества с каким-либо федеральным телеканалом.
«На RTVi есть одно золотое правило: никакой цензуры не может быть по определению! Не знаю, есть ли в России еще телеканалы без цензуры — я столкнулся с одним, на котором успел поработать, за других говорить не могу.
В моем представлении журналист — это человек, который пишет тексты сам. Все очень просто: не должно быть никого, кто тебе подсказывает, кто тебе рассказывает, ты должен отвечать от и до сам. Более того: журналист — он и редактор тоже. Как в старые добрые времена НТВ, когда материал мы отправляли в Москву или за две минуты до эфира, а чаще — во время эфира, и
между мною как автором и многомиллионной аудиторией не было никого, кто успел бы этот материал каким-то образом проверить. Сомневаюсь, что сегодня такое часто происходит на российском медиарынке».
По наблюдению Андреева, сегодня в России каждый журналист сам решает, где его «красная линия», и чаще доводится сталкиваться с проблемой не столько цензуры, сколько самоцензуры среди коллег.
«Лично меня это не коснулось: на RTVi не было ни цензуры, ни самоцензуры, а до того я 3,5 года занимался во всяких развлекательно-познавательных программах, и вот там это ощущалось в каких-то ну совершенно смешных ситуациях.
В серии передач про частную жизнь звезд мы показывали, какой у кого дом, какие хобби, коллекции. И вот у карикатуриста Андрея Бильжо — коллекция разных советских вещей, и среди них — здоровенный карандаш с надписью «Донбасс». Ну, показал, ну, прикольно, он еще обыграл это всё (не о трагедии говоря, а об истории этой вещи), и забыли.
Донбасс — это было актуально в тот момент, но что, вы думаете, кто-то на телеканал, на котором бы это вышло, позвонил и сказал бы — как вы могли такое показать? Ну вряд ли.
Мы, как производители, эту историю, конечно, оставляем, нам и в голову не может прийти, что кому-то это может не понравится — а на канале это кто-то убирает. Почему? А на всякий случай! И вот в этом режиме «на всякий случай», «а вдруг», «а чтобы не было проблем» всякие такие маленькие вещи и происходят».
На вопрос ведущего передачи Вадима Радионова, насколько многих российских коллег затронула эта преувеличенная опаска не угодить вышестоящим, Андреев заявил:
«Вы знаете — тяжелая атмосфера, она в воздухе там была! Я не сталкивался, к счастью, с каким-то страшными вещами, когда кто-то говорил бы: это не то, это нельзя, этого можно приглашать в эфир, этого нельзя. Я сталкивался с глупостью каких-то продюсеров, комиссий, где сидели молодые люди и, впятером просматривая ту или иную программу, обсуждали, что может им навредить (я не знаю — лично или в карьере, телеканалу ли, то есть это их внутренняя кухня, нам ее никто никогда не рассказывал).
И это всё доходило до маразма именно потому, что вырезались порой какие-то очень безобидные моменты , которые действительно ну никаким образом не могли ни на что и ни на кого повлиять. Но в то же время они привлекали внимание, что самое обидное — внимание довольно молодых людей, которые как раз должны бы думать о том, как быть свободными, а не плясать под чужую дудку.
Одна программа была у нас с Максимом Виторганом, он ведущий одного из развлекательных проектов. Мы пришли в гости тоже к знаменитой актрисе. А Максим хотел поговорить всегда не только о творческих планах, но и о политике или о каких-то вещах, происходящих в государстве и которые заботят его. И вот в какой-то момент он, попивая чаек, спрашивает: а что вы думаете про «закон Димы Яковлева»? И актриса так, похлопав большими ресницами, сказала: она про этот закон ничего не знает.
Мы записали программу — естественно, мы потом обсуждаем, что ответ «нет» и «не знаю» — это тоже ответ, и в данном случае он, может быть, более ярко характеризует ту ситуацию, в которой мы сегодня живем. Естественно, я как шеф-редактор оставляю этот фрагмент — понимая где-то в глубине души: процентов на 90% можно быть уверенным, что вряд ли этот момент окажется в эфире».