Химик Ивар Калвиньш — о «латвийском следе» в отравлении Навального «новичком»

Обратите внимание: материал опубликован 3 года назад

Синтезировать боевое отравляющее вещество «новичок», которым был отравлен российский оппозиционер Алексей Навальный — химически простая задача. Однако для этого нужна специальная лаборатория, а такой в Латвии не было при СССР и нет сегодня, заявил Rus.LSM.lv член научного совета Института Оргсинтеза академик Ивар Калвиньш, комментируя недавние высказывания президента РФ Владимира Путина о «латвийском следе». 

В деле об отравлении Алексея Навального нужно расследовать и «латвийский след», согласно французскому изданию Le Monde, заявил президент РФ Владимир Путин своему французского коллеге Эмманюэлю Макрону. Le Monde со ссылкой на собственные источники опубликовала изложение телефонного разговора двух лидеров. Публикация была тут же подхвачена в российском сегменте Интернета (см. например здесь и здесь).

— Путин, по версии Le Monde, заявил Макрону о «латвийском следе» — якобы в Латвии живет один из разработчиков «новичка». Вы — самый известный латвийский химик — не принимали в этом участия?

— В любом случае спасибо за комплимент (смеется). Но нет. Латвия ни во времена СССР, ни сегодня не способна разрабатывать и вообще работать с отравляющими веществами такого типа, как «новичок». Чтобы это делать — разрабатывать, изучать и развивать — необходима лаборатория с высшим уровнем биологической защиты. Таких в Латвии не было в советское время, и нет сегодня. Так что такие работы здесь не были возможны. 

Другой вопрос, что во времена СССР ученые из Латвии, из самых разных сфер, работали с военно-промышленным комплексом. Институт органического синтеза — в том числе. Лично я — тоже. Но если мы говорим именно о химическом оружии, то — нет, наш институт работал в противоположном направлении: мы исследовали и разрабатывали антидоты — противоядия, изучали составы, которые могут помочь при отравлении боевыми отравляющими веществами. 

— Мог ли какой-то ученый из Латвии принимать участие в разработке «новичка»?

— Я не могу поручиться, что в Латвии не живет какой-нибудь пенсионер, который сюда переехал жить в советское время, после завершения своей исследовательской деятельности. Ничего нельзя исключить. Но

чтобы кто-то в Латвии мог заниматься такими исследованиями сегодня — это полностью исключено. У нас нет такой инфраструктуры, и нет такого финансирования.

Скажем, в программах НАТО латвийская наука практически не принимает участия. 

— Говоря о латвийских ученых-химиках: в советское время вы знали друг о друге, кто и чем конкретно занимается по заказу военных, или была секретность?

— Мы очень хорошо знали, что есть сотрудничество с советским военно-промышленным комплексом. Те, кто в этом не участвовал, не имели доступа к государственной тайне, поэтому они таких деталей не знали.  У тех, кто участвовал, были разные степени допуска к гостайне — и они, конечно, имели представление [кто чем занимается]. 

— В одном из интервью вы сказали про сотрудничество с советским ВПК, что о некоторых вещах до сих пор не любите вспоминать. О чем именно?

— Дело даже не в том, что мне лично что-то не нравится… Понимаете, мне по-человечески никогда не казалось приемлемым работать над средствами уничтожения людей, будь то оружие или что-то еще. При этом я, например, участвовал в разработке ракетного топлива. Но там был вопрос двойного применения. Конечно, и

сегодня любое научное изобретение используется военными. Это относится абсолютно ко всем отраслям,

связанным с высокими технологиями. Но заниматься этим целенаправленно — вот это для меня никогда не было приемлемо, и я всегда по возможности этого избегал. А возможного «двойного назначения» вы не можете избежать. 

Если ты разрабатываешь тот же «милдронат», препарат, который оптимизирует расходование кислорода в организме, помогает при физических нагрузках даже в сложных условиях -- конечно, он помогает в том числе улучшить и боеспособность солдат. Например, в условиях войны высоко в горах. И это средство там применялось. Но моя цель была — разработать лекарство (смеется).

А ракетное топливо, в разработке которого я принимал участие… Его можно использовать в боевых ракетах, но в то время мы работали главными образом для того, чтобы полетела модификация ракеты «Союз», которая использовалась в мирных целях… О двойном назначении мы можем говорить долго — но [без него не обойтись,] иначе науку вообще надо запретить. Но работать над тем, что может только убивать — это для меня было неприемлемо.

— А такие предложения были?

— Нет, [для работы] по ядам не было такой лаборатории — потому не было и предложений. Другое дело — психотропные вещества, аналоги трамадола, опиоидного препарата… Но там опять двойное назначение: с одной стороны — обезболивающее, с другой — можете получить другие эффекты. Усыпить группу террористов в театре… 

— «Норд-Ост»? Вы имели отношения к разработке состава, который спецслужбы использовали во время теракта в московском театре на Дубровке в 2002 году?

— Я не могу утверждать на 100%, но

по описанным признакам воздействия использовавшееся там вещество было очень похоже на то, которым в советское время занимался один из наших ученых

со своей группой. То вещество было газообразное, могло использоваться, как ингаляция — и как усыпляющий наркоз, и как обезболивающее при ранениях или авариях. Или, скажем, для временного усыпления солдат противника. Или террористов. Так что исключать я этого не могу, но и утверждать на 100% — тоже. Я там не был. 

— Как говорил профессор Преображенский в «Собачьем сердце» — «доживите до старости с чистыми руками». Получается, у вас сегодня конфликтов с совестью из-за работы на советский ВПК плюс-минус нет?

— Плюс-минус нет. Но есть понимание, что многие научные изобретения могут использоваться в разных целях. Но иначе вообще нельзя заниматься наукой. 

— По информации Le Monde, Путин сказал президенту Франции, что «новичок» имеет не такой сложный состав — мол, мало ли где его могли сделать.

— Говорить о том, что

в любой стране такое вещество могут синтезировать... Да, могут. С точки зрения химии, синтезировать «новичок» — это абсолютно простая задача, если знаешь, как. С одним «но». Если у вас есть такая лаборатория, где вы можете сами себя защитить. Потому что минимальная утечка — и вам конец. А также всем вокруг вас.

Поэтому такие работы, хоть они и химически несложные, могут производить только специальные лаборатории. Например, если мы говорим о вирусах, как о биологическом оружии, то способных с ними работать лабораторий, с четвертым уровнем биологической защиты примерно 70 во всем мире. В Латвии таких нет, ни у нас, ни у кого другого.  Правда, что в некоторых странах люди [в лабораториях] работают, не учитывая этих рисков — или их вынуждают так работать. Но это уже другой вопрос. И тогда там могут быть всякие утечки и чудеса.

Про «новичок» не раз говорилось, в том числе его создателями, что отравленные им не выживают. Но Скрипалям и Навальному повезло. У вас, как у химика, есть этому объяснение?

— Очень простое: в любой стране, где есть развитая военная индустрия, есть как отравляющие вещества, так и противоядия. В советское время мы в Институте оргсинтеза именно для таких веществ разрабатывали антидоты.  Если они доступны — и главное, если вы допускаете, что было отравление ядом такого типа, тогда вы можете дать человеку этот антидот, и добиться выздоровления. Но

если вы не предположите, что человек отравился именно ингибитором холинэстеразы, и пострадавший не получит нужной терапии… В таком случае Навальный, скорее всего бы умер. 

— На ваш взгляд, с правильной терапией он сможет восстановиться на 100%?

— Скрипали после лечения не стали совсем здоровыми, и никогда такими не будут. Боюсь, и у господина Навального будут проблемы. В большей или меньшей степени, но будут.

PS Сегодня Алексей Навальный в социальных сетях сообщил, что выписан из берлинской клиники Charite.

 
 

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное