Личное дело

Срок за "Лайк"

Личное дело

Сквозь нашу ПРИЗМУ

Латвийский брейк

Брейк-данс в Латвии: 30 лет спустя

Обратите внимание: материал опубликован 7 лет назад

Большую роль в советском брейк-движении первой волны сыграла Латвия. Говорят, здесь было больше свободы. Хотя за танцорами охотилась милиция, удавалось осуществить, казалось бы, совершенно невозможные по тем временам вещи, напоминает программа LTV7 «Личное дело».

...1985 год. Айя Кукуле поет про робота, который начал испытывать человеческие эмоции.

Рядом парень танцует брейк в стиле «Робот». Тогда это был настоящий культурный шок, бунт против системы, антисоветчина. Имя «Робота» — Александр Козырев. Именно он и начал движение брейк-данс в Латвии. Сейчас Александру 58 лет, он живет в Германии. Танцы остались в далеком прошлом. Он, однако, согласился ответить на вопросы «Личного дела» письменно: «Все начиналось весной 1985. Я с друзьями увидел несколько видеоклипов. Потом прошла информация по нашему ТВ: "В Америке негры придумали новый танец, что-то среднее между акробатикой и пантомимой"».

Движениям Козырев учился сам, до дыр были засмотрены видеокассеты с клипами. Через год, в 1986-м начал вести первые брейк-данс курсы в Риге. Дали объявление — пришли мальчишек сто. На занятия приходили и знаменитости, в том числе, Лайма Вайкуле со своим коллективом. Одним из лучших учеников Козырева стал Вадим Мейкшанс по прозвищу Крыс.    

 «Мы видели секундный кадр на видеомагнитофоне, где кто-то двигался, и понимали, что это очень стильно. Не понимали, что этой целый стиль, у него много движений, философии. Мы этого не знали. (...) Не как сейчас — поставить на паузу и через компьютер просмотреть и снять один к одному. Нам хватало секунды. И потом домысливали, додумывали движения. С гордостью показывали. А потом нам говорили — а это движение также делает на другой части света человек и он придумал его чуть-чуть раньше тебя... — вспоминает сегодня Мейкшанс. — Я не думал, что разовьется стиль Кентата — движения под египетские фрески, под определенным углом.

Мы сделали из этого целое движение. В Советском Союзе фестивали начинались с того, что выходили индивидуальные танцоры и состязались по отдельным стилям. На Западе этого не было совершенно».

Уличное движение — это не только танец. Это еще и граффити.

«Я сразу начал пробовать рисовать, потому что увидел, что зачатки этой культуры уходят за рамки танца. Потом я только понял, когда начал ездить по фестивалям, по всему Советскому Союзу рисовать, мне говорили: только ты единственный, кто рисует.

У меня не было никаких амбиций по этому поводу, только вселенское желание рисовать. Только одно желание: дайте больше краски, чтобы у меня было много краски и я разрисую весь мир!»,

— рассказывает Мейкшанс-Крыс.

Но за свою работу в то время не стоило ждать благодарности. Би-боев преследовала милиция: «Меня, например, ловили, били за рисунки. А я говорил: "Ах, так! Я еще больше буду рисовать!"»

Это была первая волна брейк-данса. После развала Советского Союза ненадолго наступило затишье. В начале 90-х движение вспыхнуло с новой силой. Началась вторая волна.

 «Как раз с танцами познакомился в 1991 году, когда мы получили независимость. Так интересно совпало. К 95-му году набрали по брейк-дансу такую энергетику, пошли вперед, узнали про Крыса. Получилось так, что Крыс создал свою команду, а мы свою. И вот появился стимул соперничества. (…) Все ждали батла», — рассказывает Вячеслав Хирный, он же — SanSay.

Главной составляющей уличной культуры оставался протест. В конце 80-х это был вызов системе. В 90-х бунтовали против серости и неустроенности:

«Мы дошли до такого уровня, что наша команда была сильнейшая в Балтии. Куда бы мы ни приезжали, занимали только первые места. В Таллине чемпионат прошел, мы выиграли, ребята подходят, автографы берут: почему настоящие танцоры только в Латвии?! А секрет был простой:

у нас все были разными. Кто-то крутился и он отвечал за это. Кто-то был робот, но он был классный робот.

У нас каждый танцор был уникальный!»

Было интересно все. Вместе с друзьями выпустили альбом, еще на аудиокассетах. Вячеслав говорит, сейчас их песни играют на чемпионатах мира по брейку. А этот ремикс звучит в американском подземном переходе.  

 «Интернет взрывается, перепосты, миллион перепостов на видео. А я сижу и думаю — блин, это ж мы когда-то сделали. Круто!», — говорит Хирный.

Прошло время, многие школы закрылись. Но уличное движение продолжает жить, развиваться. И сейчас, теперь уже новое поколение, осваивает сложные элементы, ловит пульс города.

«Меня заряжает эта энергия, эти элементы, [которые ]как будто летают по сцене. В обычных танцах не так. В брейке ты может быть на полу, в воздухе, делать все в свое удовольстве!», — объясняет Никита Подобед, представитель молодого поколения танцоров.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное