И вот я пишу на страничке Rīgas satiksme — политкорректно, в «личном сообщении»: хорошо бы отрегулировать отопительную систему в трамваях. Зная правила обращения в инстанции, указываю и маршрут, и пятизначный номер конкретного вагона, и время посадки, но отмечаю, что лучше было бы проверить и все остальные, раз уж такая проблема имеется.
Мне отвечают, правда, не сразу, но отвечают. И этот ответ иначе, как отпиской, только не на бумаге, а в соцсети, не назовешь. Но я не сдаюсь. И виртуальный разговор продолжается, ведь моя задача — результат. Следуют препирательства с неизвестным товарищем из Rīgas Satiksme, его умозаключения вроде «тут сложно найти компромисс» (для вас это может быть холодно, для других — жарко), прямой перенос ответственности на вагоновожатого (он должен следить за температурой в салоне), и, наконец, указания на возраст оборудования (обогреватели в старых вагонах — тоже старые и их сложно отрегулировать). Тем не менее, уже через день я оказываюсь в теплом, хоть и старом трамвае. И потом, в других вагонах, было не жарко и не холодно, а тепло. И я рада, что люди едут в комфортных условиях. А что мне еще надо?
Ну, например,
однажды я записалась на прием к мэру Риги.
Нет, конечно, я могла с ним поговорить и так, зная многих его соратников и работников думы, которые без проблем устроили бы эту встречу. Но меня интересовала возможность «доступа к телу» для простого человека. Я пришла в самый центральный офис муниципального Центра обслуживания клиентов (рядом с Рижской думой) и узнала, что запись ведется одним-единственным человеком, и он в настоящий момент отсутствует. То есть взаимозаменяемость всех есть, но только не в отношении записи к мэру. Через некоторое время девушка явилась на свое рабочее место, открыла сейф и достала тетрадь. «Вы точно хотите на прием именно к нему?» — немного недовольным тоном спросила она. Так как вопрос касался муниципальной полиции, которая непосредственно подчинялась городскому голове, а формальный ответ из этой полиции я уже получила, то вариантов у меня не было. Да, именно к нему, сказала я.
Девушка что-то записала в тетради и взяла мое заявление.
— Учтите, что попадете вы к нему не скоро, — заметила она, задумчиво разглядывая что-то в своих записях.
— Я согласна ждать, —- ответила я, — А сколько примерно?
— Ну,… может и год.
— Год!?
— Да, у него большая очередь. Принимает он не так часто, людей много, иногда прием откладывается… может, все же так решите? — сказала она, делая ударение на слове «так».
Помню, как моя мама — врач по специальности — любила говорить «не беременность — рассосется!». Проблема, с которой я пришла, была не из этого числа. Но больше
я ничего не добилась от представительницы мэра — ни о том, сколько реально человек стоит в этой загадочной очереди («эта цифра все время меняется»), ни о возможности следить за продвижением моего «номерка» в Интернете или других доступных источниках.
Проводила она меня неопределенным «мы вам позвоним»
Однако же, месяца через три-четыре действительно позвонили. Чтобы опять-таки спросить — не изменила ли я свое решение встретиться с мэром. Мое «нет» перенесли стоически, про сроки ответили также неопределенно.
Прошел год, но моя очередь так и не подошла.
Потом я переехала в другой район. И передала дела моему преемнику на посту старшего по дому. Не знаю, смог ли он попасть на прием к мэру, получилось ли решить проблему, а, может, «рассосалось», кто знает.
Конечно, не всем быть журналистами, но среди нас достаточно людей с активной жизненной позицией. Уверена, они делают много для того, чтобы наша жизнь стала лучше, начиная с маленьких, почти незаметных вещей и заканчивая крупными переменами. Но не всё получается, и они уезжают. Вчера гуляла по городу, похорошевшему перед Рождеством. Как у нас красиво!
Зашла на почту купить поздравительные открытки и пока ждала своей очереди, наблюдала за множеством отправлявших посылки людей. Англия, Шотландия, Ирландия, Германия, Дания... По аккуратно, с любовью завернутым разногабаритным пакетикам было понятно — своим посылают, родным, близким. Кладут в коробку трогательные открытки, маленьких игрушечных медведей с надписью «В Латвии есть кто-то, кто очень любит тебя»…
Пусть в их трамваях будет тепло, пусть греют их весточки с родины. Пусть они знают, что здесь их любят и ждут. И они — такие. Такие, как я.
Они все равно вернутся.
