Наталия Морозова: «Двадцатый век» в Рижском русском театре

Обратите внимание: материал опубликован 6 лет назад

 

Последняя «при Цеховале» премьера РРТ им. Мих. Чехова вдохновляет и еще раз подтвердждает, что наш Русский театр на взлете. Давний его друг, московский режиссер Сергей Голомазов, поставил музыкально-философскую монопьесу итальянца Алсессандро Баррико Novecento, что переводят как «Тысяча девятисотый» или «Двадцатый век». И минимальными средствами сумел добиться максимального результата.

ПОСТАНОВКА

Алессандро Барикко
«1900-й. ЛЕГЕНДА О ПИАНИСТЕ»
Морское путешествие без антракта

  • Премьера 23 ноября 2017 г.
    Продолжительность — 1 час 40 минут, без антракта.
  • Режиссер — Сергей Голомазов
    Художник — Николай Симонов
    Костюмы — Евгения Панфилова
    Художник по свету — Оскар Паулиньш
    Музыкальный руководитель — Улдис Мархилевичс
    Помощник режиссера — Инга Грамс
  • Участвуют:
    Улдис Мархилевичс (Пианист)
    Максим Бусел (Актер)

«Он говорил: «Ты жив, пока у тебя есть хорошая история и кто-то, кому ты можешь ее рассказать». У него-то она была… хорошая история. Он сам был этой историей. Безумной, если вдуматься, но красивой…»
Алессандро Барикко «1900-й. Легенда о пианисте»

...В первый день 1900 года на пароходе «Вирджиния» в коробке из-под лимонов нашли младенца. Мальчик вырос гениальным пианистом, хотя никто не учил его играть. Приемный сын океана и рояля ни разу не сходил на берег, но прожил жизнь, полную путешествий и приключений: в его музыке были Париж и Лондон, Африка и Арктика… Новеченто околдовывал слушателей и заколдовывал свои желания, играл «какие-то свои ноты» и выиграл музыкальную дуэль у «изобретателя джаза»… Он ушел вместе со своим миром-кораблем, но легенда осталась…

Пьеса известного литератора и ведущего интеллектуальных телешоу неоднократно ставилась в Италии, Сан‑Марино, Франции и в других европейских странах. В 1998 году вышел на экраны фильм итальянского режиссера Джузеппе Торнаторе «Легенда о пианисте» с музыкой Эннио Морриконе, получивший множество наград., в том числе «Золотой глобус» за оригинальный саундтрек. В 2008-м российский актер и режиссер Олег Меньшиков создал моноспектакль «1900-й».

В 2016 г. в Риге спектакль-концерт «Новеченто» поставил в «Спикери» Дмитрий Петренко, тогда пианистом был Вестард Шимкус, а рассказчика играли Кристап Кеселис из Национального театра в латышской версии и Максим Бусел из РРТ — в русской. Сергей Голомазов создал новую версию легенды о «пианисте в Океане», если угодно — о человеке в океане жизни. Он также пригласил на роль рассказчика Максима Бусела, выпускника актерского спецкурса Игоря Коняева в Латвийской академии культуры, и не ошибся. Как, судя по первому впечатлению, не ошибся и в остальном.

Впрочем, можно считать, что

в спектакле вовсе не один, и даже не два, но три героя, три главных «действующих лица». Помимо рассказчика и пианиста,

о котором идет речь, — это еще и сама музыка. А спектакль получился многослойный и вырывающийся за рамки видимого и физически ощущаемого.

Можно ходить, например, как на концерт, наполненный прекрасной музыкой в блестящем исполнении и замечательной пластикой в ритме джаза.

Или увлечься почти детективным сказочным сюжетом. «Хорошей историей» о том, как в 1900-м, во время океанского плаванья парохода «Вирджиния», кто-то из бегущих из Европы в Америку нищих эмигрантов оставляет на пианино в танцевальном салоне первого класса младенца в коробке из-под лимонов. Новорожденному дают странное имя Дэнни Будмэн Т. Д. 1900-й (или Новеченто, что гораздо красивей), он становится гениальным пианистом и на том же корабле умирает, так ни разу и не решившись сойти на берег.

А можно увидеть философскую притчу на тему «каждый человек — это целая Вселенная» и наслаждаться каждым юмористическим пассажем и неожиданным поворотом авторской мысли.

Однако наивысшее наслаждение и, не побоюсь сказать, — катарсис, настигнет, конечно, того счастливчика, кто воспримет эти составляющие в их неразрывном единстве и гармонии.

Благодаря простой до гениальности организации пространства спектакля, в атмосферу реального многопалубного лайнера погружаешься, кажется, еще до первой фразы рассказчика и первых музыкальных аккордов.

Дело в том, что места для публики расположили круговым амфитеатром прямо на сцене Большого зала РРТ. Ее многоэтажный черный короб, со всеми этими металлическими лесенками, переходами и колосниками, собственно, и является естественной декорацией, требующей разве только ярких акцентов. Вроде равнодушной вечной луны над сценой или белого рояля, обозначающего роскошь танцсалона первого класса для богатых пассажиров. Кроме того, первые три зрительских ряда стоят на вращающейся платформе и морские ощущения публики усиливаются периодической «качкой» то в одну, то в другую сторону.

Публика и артисты находятся в ограниченном размерами сцены пространстве, которое открывается и имеет какую-то перспективу — только ввысь.

Трактуйте это как угодно. Как замкнутость пространства корабля, окруженного бесконечными океаном и небом над ним. Или, может быть, как замкнутость человека в собственном теле — и свободный полет его вечной души…

В финале «задник» уходит и открывается пустой зрительный зал, куда с «корабля», через «волны» пустых кресел, спускается трап, по которому так и не сошел на берег великий музыкант Дэнни Будмэн Т. Д. 1900-й.Мир проникал сюда, пара тысяч людей за рейс. И даже сюда добирались желания, но только не больше того, что вмещало пространство между кормой и носом. А ты играл, играл свое счастье, на клавишах этих, что не бесконечны. И так я узнал. Земля — корабль, слишком большой для меня. И дорога слишком длинна… Музыку эту играть не под силу. Простите».) А надо всем этим — светящийся круг. Как тот же лик луны или же морские видео-волны либо иное, соответствующее моменту, изображение.

В спектакле немало точных и остроумных деталей и находок.

Допустим, Улдис Мархилевич, отвечающий и за всю музыкальную составляющую постановки, в качестве мелодии, которую когда-то напела герою одна из пассажирок нижней палубы, направлявшаяся в Америку, наигрывает простодушную песенку «Добрый жук» из старого советского фильма Кошеверовой и Шапиро «Золушка». А музыку для него, как известно, написал композитор Антонио Спадавеккиа. Так что получился отсыл и к итальянскости Баррико, и к сказочности его пьесы, с несбыточной мечтой ее героев о счастье. Трогательно и пронзительно.

Вообще, музыкальная составляющая выше всяких похвал. Маэстро Улдис Мархилевич, с его талантом импровизатора, чувством стиля, а также чувством юмора и даже неким музыкальным хулиганством, держит на себе темпоритм спектакля и задает его настроение. Молодой актер

Максим Бусел их подхватывает и развивает. И как истинный «джазмен», свободно импровизирует в жестких рамках, заданных автором и режиссером.

Вживаясь в собственный рассказ, реагируя немыслимыми па на каждый мелодический и ритмический посыл, то бросаясь на пол, то взлетая по железным лесенкам. И как в истинном классическом джазе, — за этой внешней «легкостью необыкновенной» читается вселенская грусть по поводу скоротечной бренности земной жизни.

Финальные овации неизбежны. Осмелюсь предположить, что аншлаги — тоже.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное