Что такое «Циники»? Объясню на личном премьере. В 1996-м у меня появились интересные знакомые - художник-искусствовед и его жена. Люди интеллигентные, жить которым пришлось в пору достаточно суровую - ни музейного расцвета, ни востребованности. Она готовилась отъехать в ФРГ по еврейской линии (и убыла, в конце концов, туда), он жарил картошку на маргарине. Попутно пара на грани развода продавала квартиру в Саласпилсе. Атмосфера мрачноватая... Но при этом пара обладала отличнейшим чувством юмора, что, помимо секса, слегка спасало.
И было много книг, большинство из которых складывались пачками на кухне, чтобы оттуда отправиться прямиком на помойку. Художник-искусствовед, перебирая книги, вдруг, вытащил из общей кучи книжечку – «Циники» Мариенгофа с печатью внутри «Из личной библиотеки...» (далее - имя и фамилия). «Вот, это именно то, что сегодня так актуально!», - с горькой улыбкой воскликнул приятель. И торжественно вручил книгу мне. Москва, издательство «Современник», 1991 год.
Я ее прочитал за одну ночь. Был впечатлен. История интеллигентной пары, ее брата, обслуги, которые попали в вихрь революции и последующего НЭПа. Время, когда цинизм и на словах, и на деле стал неким спасением и заслонкой от происходящих вокруг ужасов, которые постоянно транслируют газеты - чехословаки заняли Самару, занята Казань, на похороны Володарского в Петрограде вышли 200 тысяч человек, устанавливают памятники революционерам Марату, Робеспьеру, Марксу-Энгельсу, в провинции процветает людоедство, легкие убиенного ребенка кто-то украл из голодающих.
"- А как вы думаете, Владимир...
Она взглянула в зеркало.
- ...может так случиться, что в Москве нельзя будет достать французской краски для губ?
Она взяла со столика золотой герленовский карандашик.
- Как же тогда жить?"
Прошел год, с той парой все завершилось благополучно - за 6 тысяч долларов продали хрущевку в Саласпилсе, сумму поделили пополам. Она свою половину, борясь с депрессией, успешно потратила на модное нижнее белье и шампанские вина, потом уехала в Германию, где сейчас живет довольно-таки счастливо. А он уехал в Санкт-Петербург и ныне очень уважаемый художник-искусствовед. А книгу ту бережно храню, и даже перечитывал пару раз, иногда ухмыляясь.
В 1997 году приехала в Ригу Алла Сигалова со своей независимой труппой, представившая на сцене Рижского театра русской драмы как раз тех самых «Циников». Роль Володи играл ее хороший знакомый, тогда премьер Мариинского балета Сергей Вихарев. Все действо уместилось, если не изменяет память, часа в два. Атмосфера того времени передавалась видеокадрами из знаменитого фильма Дзиги Вертова «Человек с киноаппаратом». А цинизм на сцене крепчал!
«Ольга, я прошу вашей руки.
Это очень кстати, Владимир, - железным голосом говорила героиня Сигаловой. - Нынче утром я узнала, что в нашем доме не будет всю зиму действовать центральное отопление. Если бы не ваше предложение, я бы непременно в декабре месяце превратилась в ледяную сосульку. Вы представляете себе, спать одной в кроватище, на которой можно играть в хоккей?
Итак...
Я согласна».
Критик Гарри Гайлит (дай Бог ему здоровья!) тогда содрогнулся, увидев, как на сцене Ольга - героиня Сигаловой - изображает секс с братом Володи («еще и по-собачьи!", - гневно писал он в рецензии в газете «Бизнес&Балтия»). Брат Сергей, как известно, был большевиком, при начальстве, так что... так цинично звезды встали, Ольга пошла к нему, а в глазах сношающейся актрисы-красавицы (еще и балерина!) - страдание. Такое запоминается если не на всю жизнь, но надолго (двадцать лет прошло - помню).
И – «ветер несет нас, как три обрывка газеты».
Что там потом еще? Роман с нэпманом Докучаевым и финал - героиня Сигаловой в роскошном халате стрелялась, вкушая вишневые конфеты с ликером.
Насколько за последние два десятилетия цинизм видоизменился - на сцене, например? Смотрим. По идее, сценография Моники Пормале в спектакле Наставшева цинична по самое не могу - ее практически и нет. Даже кулис нет, обнажены стены театра, который действительно явно нуждается в реконструкции. Большой стол, который благодаря режиссерским ухищрениям в нужный момент превратится в постель, стулья. Много-много книг, которые таскает Володя и смахивает с них пыль, в ответ на различные циничные моменты жизни комментирующий ситуацию цитатами из истории.
Газетные сообщения из романа Мариенгофа здесь вполне оправданно превращены в сообщения из большевистского радио. Более того, над всей сценой стоит что-то наподобие большого громкоговорителя, который в финале сыграет особую роль - именно здесь будет отчаливать на иные берега Ольга. Умудренный зритель тут может провести параллель с великой и ужасной силой Пропаганды - вот душа наслушалась и полетела то ли в рай, то ли куда, не выдержав всех этих людоедских сообщений. Может, действительно так. но не это главное.
В дальнейшие три с половиной часа действа зрителя удерживает отличная игра актеров и способность режиссера заполнить сцену собственно действом. Тут будут, как и положено, измены, и секс Володи с прислугой Марфушой, которую, например, играет смешная и пышнотелая Лиене Шмуксте. Ну очень смешной секс со служанкой.
Среди публики время от времени раздается смешок - тексты Мариенгофа зачастую действительно полны юмора, иногда черного. Чего стоит одна сцена приема Ольги на работу, которая, охмурив брата Владимира, однозначно отвечает на его вопрос «Что вы умеете делать?» - «Ничего». «Хорошо, тогда мы вас определим на ответственную работу». Актуально! Конечно, отличные Андрис Кейшс и трогательный Вилис Даудзиньш в роли братьев, но... И конечно же, интересно обыгран скелет обглоданного декадентами коня, над костями которого они потом все равно продолжают философствовать и кидают пару камней в сторону тех же театральных критиков - дескать, что они понимают!
Можно ли здесь позволить себе привести такое понятие, как «поверхностный смех»? Так вот, зачастую тут смех из-за удачной фразы, некоего театрального аттракциона. Но смех в «Циниках» Наставшева не играет философской роли, хотя - мог бы сыграть.
Время от времени Ольга задорно пляшет на столе - и хорошо пляшет, но тут можно ли обсудить -
насколько точно была выбрана на роль Ольги именно Гуна Зариня?
Известнейшая актриса, но когда читаешь оригинал, представляется совершенно иной образ, вот как раз тот самый, сигаловский, прекрасный и беспощадный! Гуна Зариня - актриса характерная, если не сказать, острохарактерная. Она отлично играет комических старушек - одна из таких, например, в «Двенадцати стульях» Херманиса. Или стерв - тут как раз было точное попадание с образом Медеи, которую актриса сыграла в одноименной трагедии в постановке Наставшева, имевшей большой успех и в многострадальном московском «Гоголь-центре», и в нашем Русском театре.
Хотелось бы цинично помечтать - вот если бы выдающаяся актриса Нового Рижского театра Регина Разума, в которую во время съемок «Стрел Робин Гуда» успел влюбиться сам Владимир Высоцкий, была бы моложе на энное количество лет! Вот это было попадание в самую цель! Молодая Разума в этой роли цинично бы задвинула саму Сигалову куда-нибудь... на антресоли.
Сцена в ресторане в начале финального действа несколько разряжает обстановку. Зажравшийся Докучаев во вполне себе аутентичном исполнении (ну ведь противный нэпман!) Евгения Исаева кричит: «Шампанского!», а радио все говорит и говорит о людоедской советской власти... И все надвигается и надвигается этот большой громкоговоритель на заднике сцены, приближая к неминуемому концу.
В целом показалось, что концепция спектакля выстроена и даже понятна, но истинный смысл в него еще до конца не заложен. Может, потому что времени было мало для постановки достаточно большого спектакля?
Может, потому что сам Владислав Наставшев совсем не циник? Он очень даже душевный парень!
Вон ведь какие задушевные песни, написанные им совместно с Томом Ауниньшем, звучат в спектакле - на русском, кстати. В темном углу - ударная установка, за которой играет барабанщик.
Все увиденное позволило одному опытному критику назвать это уничижительно «театром у микрофона». С другой стороны, ведь и правда - радио играет тут не последнюю роль. А если уж совсем цинично, то этот же критик ушел после второго отделения, написав потом в этом вездесущем фейсбуке:
«В театре культурно отдохнуть не получилось. Из других учреждений отдыха, открытых в столь поздний час, оставалась только рюмочная».
И то правда - ведь так хотелось поверить, что,
«знаете, после выстрела мне даже пришло в голову, что из-за одних уже пьяных вишен стоит, пожалуй, жить на свете...»
Хотя тех, кто дожил до финала спектакля, должен убедить заключительный монолог Владимира, который обращается к зрителю напрямую и говорит о том, что мы сейчас увидим смерть его любимого человека, и что для нас это все только театр, но ведь такое было, есть и будет по-настоящему.
Но все равно финал и в спектакле, и в романе – «А на земле как будто ничего и не случилось».
