Вместо прелюдии. То, что Франк — гуру и практически Всевышний для всех кинодокументалистов мира, знает каждый профессионал мировой синема. Остальные — догадываются.
Это из серии «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии»: лет 15 назад в Санкт-Петербурге я обнаружил серию видеокассет с записью фильмов исключительно классиков, а серия та именовалась по названию одного из самых знаменитых фильмов Франка — «На десять минут старше». Оператором которого, кстати, был ученик Герца — Юрис Подниекс и, вот уж удивитесь, тоже классик документального жанра. Да, и в общем, ту серию издал Вим Вендерс — сами понимаете, кто такой.
Так вот, Франк был очень мудрый чуть ли не изначально, по факту рождения. И он отлично знал, что до уровня Господа доходить опасно. Поскольку вот как только умудришься этого уровня достичь — тут тебе и смерть. Он, умерший два года назад почти в возрасте Мафусаила (87 лет) об этой истине знал давно — думаю, чуть ли не с детства.
Потому что был настоящий еврей, впитавший всё знание человечества с кровью своих давно ушедших или убитых родственников.
Родился в маленькой латгальской Лудзе, куда незадолго до смерти приезжал и находил, а потом разглядывал у развалин старинного строения какие-то осколки того — исчезнувшего вместе с родственниками, войнами, Холокостом — времени.
А ещё у него глаз был алмаз, поскольку воспитывался в фотолаборатории отца — отсюда его тяга к операторскому искусству, потом к режиссуре.
Он был над всеми нами. Показательный пример — вошедший в золотой фонд мирового документального кино «Высший суд» (1984 год). Название Верховного суда Латвийской ССР в переводе с латышского звучит с явным теологическим смыслом. История о человеке, приговоренном к смерти за убийство и подавшем апелляцию на оправдание. И с которым в ожидании решения беседовали режиссёр Герц Франк, сценарист Абрам Клёцкин, оператор Андрис Селецкис, фотохудожник Вильгельм Михайловский.
Потом осужденного всё равно расстреляли, похоронили неизвестно где и… Господи, в результате все получили вдруг Государственную премию Латвийской ССР — хотя ну явно же не ради того создавали ленту!
И сила судьбы расставила всё уникально. Оператор Селецкис, узнав о расстреле, за ночь поседел — ещё жив, выпивает водку, поёт в хоре. Мудрый сценарист Клёцкин, учитель большинства латвийских журналистов, недавно был встречен мною в магазине и на приветствие «Отлично выглядите!» ответил с улыбкой и шёпотом (проблемы с голосом): «Так мне всего-то 82, что плохо выглядеть-то!» Михайловский стал фотоклассиком и орденоносцем. Такие разные судьбы…
И над всем этим —
Франк, обладатель совершенно особой судьбы. В лучшем смысле слова поднявшийся на недосягаемую простыми смертными высоту
и в последние полтора десятилетия своей жизни действительно проводивший много времени в самолёте по маршруту «Рига—Иерусалим».
И вот однажды это случилось. В 2002-м. Он снял свой последний фильм «Flashback. Оглянись у порога». Я не оговорился, написав — последний. Он просто ту киноленту делал своим завещанием и наверняка не думал, что впереди у него всё же будет ещё один фильм (и грандиозный!) — «На пороге страха». А «На пороге страха» уж точно черта под всей жизнью — он его даже не успел доснять, но мне кажется, что в этом тоже есть некая жизненная режиссура Франка, который знал, что не успеет доснять, но что «знамя точно подхватят».
Я пришёл в малый зал кинотеатра Rīga и посмотрел 105-минутный Flashback — вспышку, осветившую всю его жизнь, от детства до сложнейшей операции на сердце.
Я был потрясён. Понимаете, это то редкое чувство, когда встаёшь и вот просто не понимаешь — что это было?
Сравнимо с показом «Чайковского» в исполнении труппы Бориса Эйфмана в 1996-м, когда потрясённый зал встал и некоторые молвили: «Это или полная ерунда, или это гениально!»
Впрочем, после того фильма Франка были в замешательстве и некоторые рижские коллеги. Причём, даже те, которые давно в возрасте и, казалось бы, «давно пора им быть мудрей» (слегка перефразируя Пушкина). И нашёптывали мне: «Это ужасно! Это кошмарно!»
Человек, показавший в фильме операцию на своём сердце, а ещё и свои ощущения до и после этого… Все эти «фразочки» врача и уходящего в наркоз режиссёра (сон по Фрейду, кстати, метафора смерти)…
Врач: «Как подобраться к сердцу?» Франк: «Да, КАК ПОДОБРАТЬСЯ К СЕРДЦУ?» «Что вы чувствуете?» «Свободный полет. Как маршрут самолета Иерусалим—Москва, Иерусалим—Рига, Иерусалим—Нью-Йорк»…
И — сон.
И вот иной бы человек так и сказал, как тогда один именитый коллега Франка: «Есть в этом что-то или дьявольское, или просто нарциссическое! А скорее, и то, и другое».
Поскольку там ведь ещё ужаснее — не распил грудной клетки, а вот эти фотографии Герца, когда он поэтапно снимал уход из жизни своей супруги. Её руки, её лицо, уход… куда? И закадровый голос Франка: «Когда Она заболела, я стал грешить каждый день». Думайте, что хотите…
Я всё это и написал. И прошло полгода, это был 2003-й. Всё тот же кинотеатр Rīga, фойе, выставка фотографий из фильма Франка. Мимо проходит наш знаменитый кинокритик Галина Фролова с прилетевшим из Иерусалима Франком и говорит ему: «А вот тот самый Шаврей». Франк остановился, оглянулся в мою сторону и очень строго и внимательно вперил (иного слова не найду) в меня свой взгляд…
И вот это была одна из главных минут в моей жизни. И Франк был автором сценария, режиссёром (даже безмолвным звукорежиссёром!) и главным критиком той ситуации.
А я стал на одну минуту старше.
Он стоял и внимательно меня сперва изучал, затем внутренне пришёл к какому-то выводу... А я ничего не отвечал. Я был достаточно молод, он достаточно стар. Подать руку ему в этот момент было просто невозможно. Ну а вдруг не протянет в ответ? Мы стояли без слов — минуту, как минимум.
Герц Франк повернулся в сторону Фроловой: «Всё ясно!» И ушёл. И вот как в кино: на заднем фоне висела фотография — сидящий в Рижском кукольном театре рыдающий ребёнок из фильма «На десять минут старше».
Я очень переживал. Мне тогда был 31 год и я чуть ли не поклялся на крови, что больше никогда никому верить не буду — кроме себя и Всевышнего. Потому что другие только нашёптывают, врут, в лучшем случае — круто ошибаются.
Я потом посмотрел Flashback во второй раз. «Оглянись у порога» — правильный подзаголовок. Там есть сцена без слов, когда перед операцией Франк сидит у себя дома и он слушает, слушает, слушает… И если вы слышите, как тикают часы на стене, то вы уловили смысл бытия.
А спустя годы, в 2011-м, Герц приехал на последний кинофорум «Арсенал». Я его фотографировал на входе... разумеется, в кинотеатр Rīga. Я фотографировал, и он это видел и даже позировал, делая вид, что ну ничегошеньки не видит. Но он видел и откровенно позировал, ибо видел со стороны свой профиль в луче солнца. Но
после третьего кадра неожиданно повернулся ко мне всем своим лицом: «Всё, хватит! Вы слишком долго режиссируете!»
И я стал ещё старше. Я окаменел.
Потом Франк сказал: «Но вы всё-таки немного повзрослели». И ушёл на церемонию закрытия кинофорума. И даже не оглянулся у порога. Съёмки последнего его фильма «На пороге страха» были в самом разгаре.
Больше я его никогда не видел. Через полтора года Герц Франк умер, похоронен в Иерусалиме.
Но мы поняли друг друга — и это главное.
