Прямоугольные формы сочетаются бесформенными пятнами, крупными мазками краски. И только один реальный образ — маленький кленовый листок. Всматриваешься еще внимательней, дорисовываешь оставшееся за рамками картины и понимаешь, что это не абстракция, а, скорее всего, осень в городе, лужа на асфальте, в которой вот так расплывчато отразились фрагменты домов.
Поворачиваешь голову, и перед взором, занимающие целую стену, небольшие гравюры. Черно-белые и цветные. Тонкие штрихи параллельных и пересекающихся линий, которые вырисовываются в фасады современных зданий и их интерьеры. Некоторые графические листы напоминают дизайнерские эскизы для внутренней отделки. Или это просто
изящное нагромождение геометрических форм, нечто среднее между искусством и черчением. И сделаны они рапидографом
— капиллярной ручкой для чертежных работ. А то вдруг линии закругляются, образуя фантастические цветы. Есть в этом что-то от конструктивизма начала ХХ века. От графических экспериментов Густава Клуциса периода питерских свободных художественных мастерских, то есть до его плакатов, прославляющих социализм.
Еще один поворот головы, и видишь Деву Марию с младенцем. Рядом картины с изображениями лика Христа. Скорее, даже не картины, а иконы.
В этом же пространстве несколько портретов. Вполне реалистичных, но не лишенных декоративности. На одном молодые люди — мальчик и девочка. Есть два женских портрета. Один подписан «Анна».
Создается впечатление, что это выставка в рижской галерее Art studio No.1 групповая, где представлены работы разных художников, работающих в различных техниках и жанрах. Однако, нет. Это все рука одного мастера — Анны Зандберги-Шенке. На портретах ее дети, мама и она сама.
Ее первая персональная выставка называется просто «Анна». До этого было только участие в совместных показах. В том числе в той же галерее Art studio No.1.
— Сейчас здесь я в первые сама с собой, — шутит Анна.
Она выросла в творческой семье. Мама Зоя Зандберг — хорошо известный в Лиепае поэт, автор двух сборников стихов на латышском и русском языках. Близкие родственники — художники, актеры театра и кино. Она сама любила в детстве рисовать. И получалось у нее очень хорошо. Однако, как часто бывает в таких семьях, Анна решила «сломать» династический принцип. Такой девичий протест. Устроилась на рутинную офисную работу, где оставалась до рождения сына. Потом решила заняться дизайном и шитьем одежды. Мастер-педагог посмотрела ее эскизы и как отрезала:
«Нечего тебе здесь делать. Бегом в Академию художеств».
Но в академии на отделении графики, которой Анна непременно захотела заниматься, была только дневная программа. Молодой маме с двумя детьми это не подходило. Посмотрела, как обучают искусству графики в Латвийском университете. Не понравилось. И тут Анна случайно узнала о наборе в Христианскую академию на отделение «Библейское искусство». Там графику преподавала именитый мастер офорта и пропагандист этой техники Неле Зирните.
— Желание у нее учиться было единственным, что заставило меня пойти в Христианскую академию, — признается Анна Зандберга-Шенке. — А вообще у меня тогда был «черно-белый период». Я одевалась только в черное и белое. И хотела делать черно-белые графические работы. Цветная графика появилась намного позже.
Давний интерес к графике Анна объясняет еще и тем, что сам процесс черчения линейных композиций ее успокаивает.
— Я, наверное, прямолинейно думаю. И чувствую себя хорошо, когда вывожу на листе прямые линии.
В Христианской академии у Анны был курс классического рисунка. Его вела тоже известный художник и педагог Людмила Перец.
— Анна — способная девушка, которая прогрессировала в течение всего обучения, — рассказала мне на вернисаже Людмила Васильевна. — Иконопись ей сначала не давалась, но в конце концов она ее успешно освоила. А графика — это то, что мне больше всего нравится на этой выставке. У нее здесь четко выраженный индивидуальный почерк, свое лицо. В иконописи такое просто невозможно. Там одного мастера от другого отличают только тонкие технические приемы. А графика у Анны не реалистическая, больше абстрактная, с тончайшими линиями, изяществом, хрупкостью. И композиция очень хорошо держится на поверхности листа. В живописи мне больше нравятся ее абстрактные работы, потому что в них автор больше занимается цветом, где красивые красный, зеленый и — из иконописи — золотистый.
Свои успехи в живописи Анна объясняет тем, что в академии у нее были замечательные учителя:
— Они «влюбили» меня в живопись. Они учили меня работать большими кистями и руками по холсту. Когда нужно «выплеснуть» все саму себя на полотно, нужны крупные мазки. Акварель не люблю, потому что не умею. Я ее не могу контролировать, в отличие от темперы. Акварель у меня расплывается сама по себе, а не так, как я хочу. Наверное, полюблю, когда научусь…
Четыре года назад Анна вместе с другими художниками основала в Риге иконописную мастерскую Eleusa. Но работает она не только там, но и в домашней мастерской, где у нее есть оборудование для создания офортов. Пишет она и на пленере. Любит писать городские пейзажи со старыми домами. На ее картинах сохранились здания, которые уже снесены. В Art studio No.1 она показывает и привезенные из поездки виды городов Швеции. Всего же на выставке более 40 картин.
Руководитель галереи Герман Беркович, в первую очередь, отмечает иконописные работы Анны.
— Она не только сама пишет иконы, но и учит этому своих учеников, — говорит он. — Учит придерживаться канонов. То есть писать так, как это делали иконописцы сотни лет назад. Чувствуется, что она получает удовольствие от всех жанров, в которых работает. А работает Анна много и продуктивно. И в этом залог ее успеха.
