Скандальное дело о растлителях – далеко не первое, которое рассматривал Лиепайский суд. Рассматриваются подобные дела и в Курземском окружном суде. Приговоры разные.
Лиепайская городская газета Kurzemes vārds поинтересовалась у бывшего следователя, председателя коллегии суда по уголовным делам Курземского окружного суда, долголетнего судьи по уголовным делам Ингриды Юнгхане: не кажется ли ей, что резко отличаются виды и меры наказания в делах о развратных действиях с детьми, которые рассматривают Лиепайский городской суд и Курземский окружной? И что у городского суда приговоры гораздо мягче? Ингрида Юнгхане предположила – возможно, решения Куремского окружного суда намного строже потому, что дела анализируются до мелочей, а несовершеннолетних оценивают как особо пострадавших лиц? Но прежде чем утверждать, что судья что-то пропустил, надо ознакомиться с каждым конкретным делом.
Ингрида Юнгхане по-человечески понимает возмущение общества и желание строгого наказания растлителей. Но обращает внимание на то, что часть людей, совершающих такие преступления, психически больна. Судья, исходя из опыта, говорит, что зачастую обвиняемые в таких делах – бывшие воспитанники детского дома или школы-интерната, которых в свое время самих сексуально использовали. Очень часто преступления такого рода совершаются в социально-неблагополучных семьях. Рассмотрение таких уголовных дел – сложное, иногда эти деяния трудно доказать, что приводит к оправдательному приговору. Особенно, если пострадавший ребенок совсем маленький и не может толком рассказать, что с ним произошло. С такими детишками работают психологи и пытаются понять, что именно случилось.
Но бывают случаи, когда психолог вынужден признать – он не может стопроцентно сказать, что все было именно так. А все сомнения судей, по принципу презумпции невиновности, трактуются в пользу обвиняемого.
Надо учесть и то, что дети порой фантазируют и могут рассказывать о том, что видели, а не о том, что с ними происходило. К примеру, если пьяные взрослые в присутствии ребенка начинают удовлетворять свои сексуальные потребности, не заботясь о том, что малыш это видит.
Многие одинокие матери боятся новых отношений – опасаются, что посторонний мужчина может что-то сделать с их детьми. Судья подтверждает, что отчимы – еще одна группа риска, которая совершает развратные действия с падчерицами. Но часто случается, что правду обнаруживает вовсе не мама ребенка, а педагоги, социальные работники, другие люди. Мама ребенку не верила или не обращала внимания на им сказанное.
Ингрида Юнгхане не согласна с мнением наших последних министров юстиции, что имена таких преступников после отбытия наказания не надо разглашать – мол, это будет нарушением прав человека, правоохранительные органы проводят всю работу по защите граждан.
Судья как-то раз рассматривала дело мужчины, который совершал развратные действия с детьми и уже ранее был судим за подобные деяния. После отбытия наказания ему выделили квартиру в густонаселенном районе. И он вернулся к старому. На суде он чистосердечно признался, что изо всех сил старался противостоять своей природе: не ходил на пляж, на соревнования и так далее, чтобы не видеть оголенных детей. Но справиться с собой не смог. Родители пострадавших детей были возмущены, что жителей не предупредили о прошлом нового соседа.
Ингрида Юнгхане считает, что после отбытия наказания за этими людьми должна следить не только Государственная пробационная служба на период пробации, их нельзя выпускать из поля зрения в течение всей жизни.
