«18 сентября, в 13:01 раздался звонок из больницы. «Вы понимаете зачем я вам звоню?», спросили меня», - эту фразу дочь Светланы Ячменевой Виолета не забудет никогда. Ведь еще накануне она навещала мать в восточной больнице, и по словам врачей, в ее состоянии были улучшения.
В стационар Светлана Ячменева поступила 2 сентября c прогрессирующей желтухой.
Перенесла терапию и две операции, после которых впала в кому. Все это время близкие были рядом. Также и 17 сентября.
А уже на следующий день 18 числа — звонок из больницы — мама умерла, а в больнице приняли решение отключить ее от аппаратуры поддержания жизни. Но дата смерти, в больничной выписке — более чем за сутки до звонка. 17 сентября в 8 утра, когда близкие еще были рядом.
«Стандартный ответ 17 числа был — состояние тяжелое, но есть улучшения. Если 17 числа врач реанимации говорит, что есть улучшения, если 18 числа лечащий врач утром приходит и говорит — есть улучшения. Делает прогнозы (..) Почему все остальные врачи продолжали лечение мертвого, якобы, тела, и почему это тело продолжало идти на поправку?», - недоумевает Виолета.
В выписке-эпикризе, которую составлял лечащий врач, четко записано — 16 сентября — точной информации о смерти мозга нет. Состояние медленно улучшается. И даже 18 сентября утром — лечащий врач совершал обход – состояние тяжелое, но субъективно есть положительная динамика. И это при том, что согласно выписке — смерть произошла за сутки до этого.
И наконец — 18 сентября — 2 часа дня. В истории болезни появляется запись — глава клиники интенсивной терапии Дайна Рожкалне прерывает дальнейшее лечение. Лечащий врач об этом не информирован. Несмотря на это, главный специалист анестезиологии и неотложной медицины Виестурс Лигутс говорит – смерть мозга Светланы наступила в результате осложнений после операции. И врачебных ошибок не видит.
«Смерть мозга — это очень тяжелый вопрос. Это так просто не сказать. Это синоним смерти больного. И вот так сразу сказать — что у пациента смерть мозга — никто не решится. Ведь это будет серьезным ударом для родственников. И, возможно, в этом случае — дежурный врач, будучи не уверенным, в том, что мозг умер — совершенно правильно утверждал, что сердечная деятельность стабилизируется, давление крови стабилизируется», - пояснил Лигутс.
Но причиной этой стабилизации стала работа аппаратуры по поддержанию жизни. Правда, в теле, в котором уже умер мозг. Но сказать об этом, близким никто, похоже, не решался.
К тому же с момента подозрений о смерти мозга начинает действовать специальный протокол. В рамках которого в течение 24 часов за пациентом следят и только тогда, если нет изменений - объявляют о смерти.
«Лечащий врач был информирован о возможной смерти мозга. После чего начался протокол наблюдения. О действиях по окончанию протокола — он мог быть не информирован», - сказал Лигутс.
И как выяснилось, по закону и не должен. То есть решение об отключении пациента от аппарата поддержания жизни могут принять без ведения лечащего врача. Для этого достаточно заключения двух других специалистов. Но оказывается вовсе не обязательно информировать и близких.
«В правилах Кабинета министров такого пункта нет. Но я не хочу прикрываться правилами — чисто по-человечески, по-моему, родственников нужно информировать о такой ситуации», - считает Лигутс.
К тому же, смерть пациента была констатирована утром 17 сентября — это было воскресенье. А само отключение и звонок близким произвели лишь в понедельник, дождавшись главу клиники. То есть у стационара был целый день, чтобы позвонить дочери и заранее сказать — что завтра ее маму отключат.
В Восточной больнице приносят соболезнования близким Светланы Ячменевой. И сегодня решением правления здесь создана комиссия по расследованию произошедшего. Свою проверку начала и Инспекция здоровья.
«Инспекция здоровья получила заявление от родственников в связи с конкретным случаем. Начат процесс экспертизы, мы оценим — не было ли каких-либо нарушений. Проверка может длиться до 4 месяцев», - рассказала представитель Инспекции здоровья Катрина Виксна.
Близкие Светланы подали заявление и в полицию. 25 сентября там был начат уголовный процесс — по части — преступления против здоровья человека. Подозреваемых пока нет. В полиции отмечают — это первый уголовный процесс, когда-либо начатый по заявлению о смерти пациента в Восточной больнице.
