Первая страница так называемого «черного списка» - перечня лиц, которым запрещен въезд на территорию нашей страны – датирована 1993 годом. Тогда же и началось ведение учета. За 21 год персонами нон-грата стали почти 30 000 человек (29 443). Многих из списка уже вычеркнули. На данный момент, невъездными остаются 4 с половиной тысячи (4598). Еще немного статистики: за этот год в черный список попали 417 иностранцев. Для сравнения, в прошлом году список пополнился на 519 человек.
Кто все эти люди?
На протяжении многих лет громче всех звучало имя Владимира Жиринского. В нашем черном списке, он по всей видимости, на самой первой странице, еще с 1993 года. Российский политик не раз резко высказывался адрес нашей страны: называл Латвию прибалтийской шавкой, пугал оккупацией и уничтожением.
В этом году Жириновский попал еще и в черный список Евросоюза. Но он не единственный политик, объявленный у нас персоной нон-грата. Три года назад, в 2011 году гремел другой скандал: въезд запретили бывшему мэру Москвы. В то время опальный Юрий Лужков бежал из России, искал возможность, как перебраться на ПМЖ в Евросоюз. Идеальный вариант был получить вид на жительство в Латвии. Не получил. Не дали.
По информации журналистов, также невъездными в Латвию могли быть такие политики, как Виктор Анпилов, Геннадий Зюганов, Виктор Алкснис, Эдуард Лимонов.
Вписывать имена в черный список имеют право два человека в государстве: это министр внутренних дел и глава МИД. Решение министра внутренних дел можно оспорить в суде.
Лаурис Лиепа - присяжный адвокат, специалист по конституционному праву, рассказывает, что он участвовал в одном из таких судебных процессов - человек, которого внесли в черный список, считал, что для этого нет оснований. Но дело они все равно проиграли, как говорит адвокат, у спецслужб всегда на человека больше информации, чем они предоставляют в начале. А козыри раскрывают в суде. Лишая защиту возможности найти контраргументы.
«Это напоминает игру с Одноруким Джеком. Вроде, ты играешь с двумя руками, но ты не знаешь алгоритм, которым обладает автомат», - говорит Лиепа.
Одному повод нужен, второму - нет
Впрочем, чтобы министр внутренних дел внес человека в черный список нужен серьезный повод. Чтобы это сделал глава МИД — особой причины не требуется. Это политика, говорят юристы. Дело субъективное.
Богатым на такие политические скандалы стал 2012 год. Министр иностранных дел объявил персонами нон-грата сразу двух российских историков Александра Дюкова и Владимира Симиндея. Чем же опасны историки, обществу так и не открыли, но дали понять, они собирались сделать что-то нехорошее, что могло навредить латвийскому государству и жителям. И вот это нехорошее вовремя заметили компетентные органы.
Черный список «заиграл тонами»
Но с тех пор у МИДа появилась мода - заносить в черный список отдельными группами - по интересам. Если весной 2012 — это историки, то летом того же года - российские публицисты, назовем их так. Въезд в Латвию запрещен Модесту Колерову, политтехнологу, бывшему президенту издательского дома «Регнум», а также заместителю редактора этого агентства Игорю Павловскому. По информации спецслужб, они вели тайную деятельность, направленную против интересов безопасности Латвии.
Этим летом невъездными стали уже певцы: Валерия, Олег Газманов и Иосиф Кобзон. Теперь черный список пополнился актерами. Иван Охлобыстин — за свои высказывания, которые якобы разжигают этническую вражду. И Михаил Пореченков — за стрельбу из пулемета в Донецком аэропорту. Что возмутило журналистов, не только латвийских, но и российских, на каске актера написано «пресса».
Как удивить экспертов
Бюро по защите Сатверсме – контрразведка – одна из тех спецслужб, с которой могут советоваться политики перед тем, как включить человека в черный список. Арнольд Бабрис — бывший высокопоставленный сотрудник БЗС, теперь предприниматель. Подход главы МИД неприятно удивил даже его.
«Меня даже больше волнует то, как это сделано. Ведь из этого делается в шоу. Причем, дразнится та сторона, а делается это в стиле плевка. Как психолог, могу сказать , что решение министра могло быть спонтанным: он мог сидеть у компьютера, думать, думать, а затем, вдруг, написать такой «твит». Если же я принимаю это решение как должностное лицо, и обсуждаю это с подчиненными – тогда это уже воспринимается как нормальная процедура», - говорит Бабрис.
Во все времена придумывали способы, как человека наказать — публично. Давным-давно был позорный столб, в советские годы фотографию провинившегося вешали на доску позора. Теперь - это твиттер министра иностранных дел.
Однако твиттер в наши дни страшнее приговора суда. Решение министра иностранных дел невозможно обжаловать.